Михаил Серегин - Колыма ты моя, Колыма Страница 23

«А это, видимо, старатели», – подумал Колыма. И снова, с еще большим трудом, сдержал желание вылезти из вездехода – на руке одного из старателей он заметил наколку: обвитый змеей кинжал. Наколка была воровская. А значит, ни работать на прииске, ни тем более быть охранником ее владелец не имел права. А любой правильный блатарь, увидевший его, должен был заставить ответить за наколку. Но Колыма понимал, что сейчас он этого сделать не сможет, и потому просто постарался получше запомнить рожу «вора» – чтобы потом узнать.

«Ссученный, не иначе, – подумал Колыма. – Братва приговорила, вот и перекрывается в тайге».

Через минуту в вездеход вернулся якут.

– Ну что, нет хозяина на месте? – спросил Колыма.

– Нет, – коротко ответил якут. Его лицо было по-прежнему бесстрастным, но в голосе слышалось напряжение. Показное спокойствие при разговоре с обитателями прииска явно далось ему недешево. – Поехали обратно, Коля. Или ты еще не все посмотрел, что хотел?

– Все. Поехали, Нэхату.

Якут дал задний ход, развернул вездеход, и машина двинулась обратно.

– Что скажешь про этих? – Якут кивнул в сторону оставшегося за спиной поселка.

– Дешевые фраера под бродяг косят, – ответил Колыма. – Сжечь бы весь этот гадюшник к чертовой матери! Эх, будь со мной здесь хоть человек пять правильных пацанов, я бы им тут устроил варфоломеевскую ночь! Ты знаешь, Нэхату, я кого только в жизни не видел, но эти... – Колыма покачал головой. – Как вы только с такими уродами два года уживаетесь?

– Даше спасибо, – ответил якут. – Если бы не она – Лопатников нас бы совсем со свету сжил.

Глаза Колымы мгновенно сузились.

– Как, говоришь, его фамилия? – переспросил он.

– Лопатников. А что?

– Ты не в курсе, он начальником зоны раньше не служил?

– Не знаю, – пожал плечами якут.

– А зовут его как?

– Дмитрий Родионович.

– Невысокий, толстый, волосы черные, уши чуть оттопыренные. Так?

– Так... – удивленно кивнул якут. – А ты что, знаком с ним, Коля?

– Получается, что знаком, – хмыкнул Колыма. – Эх, тесен мир. Этот Лопатников раньше начальником зоны работал. Я два года на этой зоне сидел, так что знаю его неплохо. И не удивляюсь, что на его прииске все такие уроды – какой он сам, таких и рабочих с охраной себе набрал. Единственное, что странно – никогда бы не подумал, что у такого мерзавца может быть такая порядочная дочь!

13

Сильный северный ветер раз за разом бросал на берег холодные волны Охотского моря. Вода лизала камень соленым шершавым языком и отступала обратно, в море. Над серой водой кружилась одинокая чайка. Казалось, что кроме нее во всем мире не осталось ничего живого, движущегося. Мерный плеск волн наводил тоску. Он словно напоминал о том, что это холодное северное море так же штурмовало неприступный берег тысячу лет назад и будет так же штурмовать его еще через тысячу лет, о том, что по сравнению с этим все усилия человека настолько ничтожны, что живи не живи – ничего не изменится.

Андрей Захарович помотал головой, отгоняя мрачные мысли, и полез в карман за сигаретами. Вообще-то ему не было свойственно задумываться о подобных вещах, он всегда был довольно приземленным человеком, но последние несколько лет такие приступы меланхолии начали приключаться с ним все чаще и чаще. «Старею, не иначе, – подумал москвич, раскуривая сигарету. – Хотя нет, что это я! Какое там старею! Мне еще и пятидесяти нет, для мужчины это не возраст! Просто погода паршивая. Море серое, небо серое – неудивительно, что всякая дрянь в голову лезет. Надо было встречу в Магадане назначать, в кабаке каком-нибудь. Хотя нет. Там глаз посторонних слишком много. Лучше уж здесь».

Захарович еще раз осмотрелся. Да, здесь чужих глаз и ушей можно не бояться. С обрыва, на котором он остановил свой джип, местность просматривается километра на два во все стороны. Любую постороннюю тачку он засечет издали. Да и эта страховка, честно говоря, уже лишняя. Здесь, в тридцати километрах от Магадана, люди не появляются по полгода. Так что место для конфиденциальной встречи самое подходящее. Захарович затянулся ароматным дымом, откинулся на спинку сиденья и посмотрел на часы. Было без пяти одиннадцать. Значит, скоро появится Лопатников-младший. Интересно, хватит ему ума понять, что ни в какую ловушку его не заманивают, и послушаться доброго совета – не брать с собой водилу и телохранителей? А то ведь если возьмет – только себе хуже сделает, свидетели их встречи будут, а они Лопатникову ни к чему. По телефону он вроде обещал, что один приедет, но вдруг в последний момент передумает?

«Ладно, вот приедет, тогда и увижу», – подумал Захарович. И чтобы отвлечься от мрачных мыслей, навеваемых унылым пейзажем, принялся еще раз прокручивать в голове план разговора с младшим братом Дмитрия Лопатникова. «Пока лучше ему всего не говорить, – в который раз подумал он. – Пока есть возможность, следует разыгрывать его втемную. А потом... Потом у него уже не будет пути к отступлению. Лишь бы он согласился сделать первый шаг, дальше будет легче. А он согласится, никуда не денется. Если даже сначала заартачится, у меня есть, чем его припугнуть...»

Сигарета догорела до фильтра. Захарович хотел выбросить ее в окно, но в последний момент передумал и потушил в пепельнице. Москвич придерживался мнения, что никогда не следует оставлять следы своего пребывания где бы то ни было, если этого можно избежать. Он снова взглянул на часы и, отметив, что до одиннадцати часов – условленного времени встречи – осталось всего две минуты, поднял глаза на единственную идущую вдоль побережья дорогу. Захаровичу показалось, что он видит на ней какое-то движущееся пятно. Он прищурился и уже через несколько секунд был уверен, что ему не показалось. По дороге ехала машина.

– Вот и он... – пробормотал себе под нос Захарович. Он распахнул дверцу машины и вылез наружу.

Через минуту роскошный лимузин младшего Лопатникова остановился в нескольких метрах от москвича. Дверца лимузина открылась, и Алексей Лопатников вышел наружу. «Кажется, один», – отметил про себя Захарович, шагая навстречу и протягивая Алексею руку.

– Здравствуй, – москвич широко улыбнулся, – молодец, не опоздал.

– Я ж не баба, чтоб опаздывать, – мрачно ответил Лопатников, пожимая протянутую руку. Он испытывал к московскому следователю сложные чувства. Захарович был ему непонятен. С одной стороны, тот заластал его в казино, заставил фактически стучать на брата, но при этом к налоговой отношения явно не имеет, как и к Комитету по полезным ископаемым. Так что же ему надо? И зачем он его на эту встречу вызвал, тем более в такое безлюдное место? Да еще попросил охрану с собой не брать и водителя. Прямо как в шпионском романе, честное слово! Зачем такая секретность? Кому за ними следить?

– Садись ко мне в машину, а то здесь на ветру холодно. – Захарович сделал широкий жест рукой. Лопатников коротко кивнул, и они оба сели в джип. Алексей молчал, предоставляя право начать разговор Захаровичу – в конце концов это он назначил встречу, пусть тогда он и говорит, чего надо. Этим правом Захарович тут же воспользовался:

– Как у тебя дела, Леша?

– Да ничего, – настороженно отозвался Лопатников. – Нормально.

– Чем ты сейчас занимаешься-то? – Захарович спрашивал так, словно они мирно сидели в гостиной за бокалом вина и разговаривали на светские темы.

«Что ему надо? Чего резину тянет? Чтобы как дела спросить, не надо было в такую глушь тащиться», – подумал Лопатников.

– Да ничем особенно. А что?

– Да просто так, интересно стало, – Захарович весьма натурально пожал плечами, – ты же парень умный, талантливый, мало ли какими делами занимаешься. А мне это интересно, я же здесь человек новый, ничего не знаю. Так что, неужели ты просто дома сидишь да по кабакам ходишь?

– Почему бы и нет?

– Ну как же... С твоими-то способностями! Ты же многое можешь, Леша! А так, если дома сидеть – какие у тебя перспективы?

«Кажется, он мне предложить что-то хочет, – подумал Алексей. – Говорил бы сразу, что ходить вокруг да около!»

– Мне пока и дома неплохо. Да и чем тут можно особо заняться?

– Да, в этом ты прав, – неожиданно легко согласился Захарович. – Здесь возможностей немного. Все-таки Магадан – это ужасная глушь. Край мира! Кстати, Леша, а что ты в Магадане-то сидишь? Мог бы уехать на материк, в столицу, и там развернуться по-настоящему. Здесь такого умного человека, как ты, явно недооценивают. Ты достоин лучшего, чем это захолустье!

Лопатникову, который и в самом деле был далеко не глуп, этот пустой разговор надоел.

– Слушайте, Андрей Михайлович, – решительно сказал он. – Вы меня что сюда вызвали, чтобы о жизни порасспросить? Так для этого не обязательно было так далеко забираться. А раз такая секретность – значит, у вас есть ко мне какое-то дело. Вот давайте об этом деле и поговорим. Скажите прямо – что вам от меня надо?