Без алиби - Андрей Михайлович Дышев Страница 23

– Ну спроси: кто этот молодой человек, с которым я плавала на яхте?

– Я не собираюсь вмешиваться в твою личную жизнь.

Ее стакан с грохотом опустился на стол, выплеснулось немного шампанского, и по льняной салфетке расползлось темное пятно. Сию же минуту рядом с нами выросла фигура бармена. Он быстрым движением вытер стол и заменил салфетку.

– Это не моя личная жизнь, – сказала Анна тихо, не поднимая глаз. – Это касается нас обоих. Этот крест нам нести вместе. – Она взглянула на бармена, который усердно протирал тряпкой стойку. – Давай уйдем отсюда, у кого-то слишком большие уши.

Мы вышли на воздух. Я взял Анну за руку и повел к морю. Мы сели на остывшем песке у самой воды.

– Первый раз они напомнили о себе зимой, когда я звонила тебе и говорила, что хочу отдохнуть в Судаке, – сказала Анна, пересыпая крупный кварцевый песок из ладони в ладонь. – Ближе к вечеру, когда до конца работы оставался час, пришел этот человек. Хорошо одет, волосы уложены, едва ли не за каждым словом – "извините", "пожалуйста". Я сначала подумала, что он из какой-нибудь торговой фирмы – к нам каждый день по пять-семь человек приезжают за оптовыми партиями – и приготовила бланк накладной. Но он покачал головой и протянул мне свою визитку. Я ни на фамилию, ни на имя не взглянула, а сразу – на должность. Референт генерального директора российско-перуанской фирмы "Гринперос".

Анна повернула голову, чтобы увидеть, как я отреагирую на эти слова. Было достаточно темно, чтобы она увидела на нем удивление, и она спросила:

– Как тебе это? Представляешь, о чем я подумала в первое мгновение? Достали-таки!

– И что, достали?

– К несчастью. Этот референт молча кивнул на дверь, мол, надо выйти и поговорить. У нас в комнате еще две девчонки сидят, поэтому особенно не посекретничаешь. Я вышла следом за ним в коридор, а у самой аж ноги подкашиваются. "Что вам угодно?" – спрашиваю. А он: "Мой шеф передает вам большой привет." Я говорю: "Сожалею, но с вашим шефом не знакома." "Нет, – отвечает, – знакомы. Только заочно. Во всяком случае о вас он наслышан."

– Как фамилия шефа? – спросил я.

– Я тот же вопрос задаю референту. Он отвечает: "Серж Новоторов."

– Серж Новото-ров, генеральный дирек-тор, – задумчиво повторил я.

Анна снова посмотрела на меня.

– Тебе это имя знакомо?

– В некоторой степени, – ответил я. – Но об этом потом… И что было дальше?

– Он предложил мне встретиться в конфиденциальной обстановке.

– То есть?

– Поехать к Сержу за город, в его резиденцию, как сказал референт.

– Ты, конечно, отказалась.

– Естественно, Кирилл! Я первый раз в жизни вижу этого прилизанного референта, впервые слышу о каком-то Новоторове, и должна ехать неизвестно куда, чтобы потом мой труп нашли где-нибудь подо льдом Москва-реки. Я отказалась.

– А он объяснил тебе, зачем Новоторов ищет встречи с тобой?

– Он сказал так: "Это в ваших же интересах."

– Похоже на скрытую угрозу.

– И я так же подумала. В общем, я его отшила. Он улыбнулся, поклонился и вышел. У меня, сам понимаешь, всю следующую неделю на душе не то, что камень, а гиря двухпудовая лежала. Каждую минуту в напряжении, все время жду неприятностей. Даже девчонки на работе заметили, спрашивают: "Влюбилась, Анюта?" Какая тут любовь!

– Через неделю он появился опять, – повернул я рассказ Анны в прежнее русло.

– Да. Подрулил на тачке прямо к дверям фирмы…

– На темно-синей "Вольво"?

– На ней самой. Дождался, когда я выйду, бякнул сигналом – я даже вздрогнула – и открыл дверцу, предлагая сесть. Девчонки уставились на машину и, естественно, подумали, что это мой любовник. Что б ты провалился со своей машиной, подумала я, подошла к референту, но в машину не села. "Что вам от меня надо?" – спрашиваю. А он, по-прежнему улыбаясь, протягивает мне пачку фотографий.

– Компромат?

– Да какой компромат! На меня компромат собирать – безнадежное дело. Не имею, не принимала, не состояла, русская, – усмехнулась Анна. – Этот подлец переснимал на фото всех моих родственников, и про каждого рассказал: "Это ваша мама, живет она там-то и там-то. Это ваша младшая сестра, она учится в десятом классе такой-то школы. Эта ваш папа, он работает инженером в таком-то учреждении." В общем, дал понять, что знает про них все, и причинить им зло не представляет большого труда.

– И тогда ты решила поехать?

– Я подошла к девчонкам, и попросила их сообщить в милицию номер машины, если я не вернусь к завтрашнему дню. Референт засмеялся, когда я села в машину, посмотрел на меня в зеркальце и спросил: "За свою жизнь боитесь?" Ну, тут я в сердцах наговорила ему грубости, вроде: "Давай, шестерка, извозчик, трогай с места и засунь свой поганый язык куда подальше." Ему это, конечно, не понравилось, но всю дорогу он молчал.

– Долго ехали?

– Не очень. Это где-то в районе Архангельского, на территории охраняемого коттеджного поселка. Подруливаем к особняку из бордового кирпича – домик, скажу тебе, шикарный. Встречают и сопровождают на второй этаж молчаливые "качки" в униформе. Я поднимаюсь по мраморной лестнице и готовлюсь к самому худшему: сейчас припомнят, как я хлопнула Шраера, как проводила тебя к дому Валери, а потом, раненного, вывезла за пределы плантации. Раскрылись передо мной тяжелые двери с золоченными ручками, и референт ввел меня в кабинет. За столом – мужчина лет пятидесяти в огромных очках в толстой оправе, кучерявый, лохматый – целая шапка нечесанных волос на голове, на плечах перхоть, словом, он произвел впечатление немытого и неухоженного типа. Он тут же встал, вышел мне навстречу, протянул руку, придвинул кресло, а референту сделал быстрый и малозаметный жест рукой, мол, выйди вон. Мы остались вдвоем. "Я Серж Новоторов," – представился он. Я кивнула головой, мол, догадалась. Он немного походил по кабинету, постоял у окна, затем резко повернулся и сказал: "Я думаю, что вы человек умный, и вас незачем убеждать. Либо вы работаете на нас, либо… не работаете нигде.