Сергей Зверев - 7000 километров южнее Москвы Страница 24

Ошеломленные услышанным, моджахеды нервно задергались, что-то с упреком выговаривая Аччаду, который сидел с несчастным видом, поджав к животу коленки и прикрывая лицо скрещенными руками. Демонстративно посмотрев на часы, Гаврилин с убийственным спокойствием объявил:

– Яд действует уже пять минут. Жить вам осталось чуть больше получаса. О, я гляжу, у тебя начало прихватывать сердце? – участливо покачал он головой, глядя на самого первого из «пациентов». – Колет в груди? Так и должно быть. Скоро скрутит так сильно, что и завоешь, и заплачешь…

Как видно, эти слова в переводе Райнуллина бандита добили окончательно. Задергавшись, он что-то по-арабски спросил у Дельшата.

– Он говорит, что готов нам помочь, но хотел бы знать, есть ли у тебя лекарство от этой отравы, – с непроницаемым лицом перевел тот.

Кивнув в ответ, Борис достал из кармана таблетки и без тени улыбки объяснил:

– Да, есть. Даже два сорта, – показал он обе конвалютки. – Белые пилюли продлевают жизнь всего на пять часов, красные – излечивают полностью.

Разом задвигавшись и перебивая друг друга, бандиты громко загалдели.

– Они все хотят нам помогать и просят красные таблетки, – перевел Райнуллин. – Но боятся своих главарей. Говорят, если покажут вам базу, с них заживо снимут шкуру…

– Думаю, это же ждет и меня… – с выражением скорби на лице даже не произнес, а простонал Ндангу. – Мой приятель однажды видел такую казнь. В тот день он стал седым.

– Ну что ж… Снимут шкуру или не снимут – это еще вопрос, – покачал головой Борис, – вот то, что всего через полчаса кое-кто отправится в ад, – гарантия стопроцентная. На кону жизнь наших людей, и поэтому я на слюнявый гуманизм никак не настроен. Они же игиловцы? Пленникам головы режут? Значит, могут попробовать на себе, что это такое. Чего там, чего там они лопочут? – вопросительно взглянул он на Дельшата.

– Говорят, что – все, они согласны показать и базу, и место, где содержатся пленники, – пояснил тот. – Умоляют дать красные таблетки.

– Вот это другой разговор! – откупоривая конвалюту аспирина, усмехнулся Борис. – Но таблетки пока дам белые. Чтобы не вздумали дурить. Красные получат, когда прибудем к базе. Пусть водиле объясняют, куда рулить. Погнали!

И автобус, заурчав мотором, покатил по одноэтажным улочкам, направляясь к окраине Рабуби. Вскоре он вышел за пределы города и углубился в джунгли. Дорога в границах города казалась приличной хотя бы относительно, а вот за его чертой постепенно превратилась в заурядный разбитый проселок. В отдельных местах автобус полз чуть ли не на брюхе по глубоким колеям, где-то форсировал длинные илистые лужи. Благо почва здесь оказалась песчаной, богатой включениями мелкого гравия.

Когда впереди показалась развилка, старший из моджахедов что-то сказал Аччаду, который, в свою очередь, передал его слова шоферу, и автобус свернул влево. Здесь участок дороги оказался неплохим – сплошной гравий, который хрустел и шелестел под туго накачанными колесами. Наблюдая за окружающей обстановкой и отслеживая направление маршрута, Гаврилин спросил у Ндангу:

– Горючего там у него в достатке? Узнай!

Поговорив с водителем, Аччаду сообщил, что солярки залит полный бак – литров восемьдесят, не меньше, и есть резервный, литров на сорок. На вопрос Бориса о приблизительном расстоянии от столицы до базы, их пленники поведали, что в милях и километрах они не сильны, а вот пешком это расстояние можно пройти часов за десять. Прикинув вероятную скорость пешего продвижения в условиях джунглей, Гаврилин подсчитал, что это может равняться пятидесяти-шестидесяти километрам. Значит, при самом хорошем раскладе они могут добраться автобусом примерно за два – два с половиной часа.

Наблюдая за трехметровым аллигатором, вальяжно пересекающим дорогу (судя по всему, где-то рядом был водоем-крокодилятник), Борис задал очередной вопрос – какова система охраны лагеря. Из ответов пленных явствовало, что по периметру территория лагеря окружена ограждением из колючей проволоки, установлено шесть вышек, на которых круглосуточно находятся часовые. Они вооружены ручными пулеметами. У ворот группа охраны из четырех человек, вооруженных автоматами и базуками. Ворота из стального бруса, обваренного пятимиллиметровым стальным листом. Кроме того, есть пост предварительного контроля метрах в двухстах от ворот, где дежурят еще трое. Там весь прибывающий транспорт тщательно досматривается, и только когда охране ворот дается сигнал, что все чисто, он продолжает путь. Прорваться тараном практически невозможно: ворота проломить в состоянии лишь тяжелый грузовик, если только его на подъезде не разнесут в клочья сразу несколько гранат, выпущенных из базук.

Описывая устройство базы, бандиты сообщили, что место содержания пленников справа от ворот, в глубине территории. Это несколько глубоких ям, облицованных гладкой доской. Там люди содержатся круглосуточно. Кормят их не слишком сытно – раз в сутки триста граммов хлеба и пол-литра воды. Лекарств для заложников нет. Спят они на голой земле под открытым небом. Помимо семерых граждан России, есть представители и других государств. Их похитили и удерживают ради выкупа.

Судьба пленников, как правило, незавидна. Если их выкупают или они достаточно быстро умирают от лишений и болезней, то это, в известной мере, для них достаточно счастливый исход. Для, так сказать, невостребованных – финал один: их передают расположенной неподалеку от лагеря общине сатанистов, которые скармливают несчастных обожествляемому ими Священному Аллигатору. Взамен сатанисты оказывают бандитам всевозможные услуги, в частности поставляют продовольствие и ссужают для утех своих жен и дочерей.

Охрана пленников поручена четырем караульным, каждый из которых отвечает за свою яму. На случай попытки освобождения заложников караульные имеют распоряжение закидать ямы гранатами. На территории лагеря постоянно находится около полусотни человек, включая командный состав. Командует этим бандформированием уроженец Саудовской Аравии, некто Али Мохаллани. Все, кто проживает в лагере, – люди, прибывшие со стороны: алжирские, тунисские и марокканские арабы. Моджахеды же из числа местного населения – их более двухсот человек – проживают в основном в пригороде столицы и окрестных селениях, подавляющее большинство – представители племени таку, хотя есть и несколько десятков из умитту.

В ходе разговора один из пленников угрюмо поинтересовался:

– Господин, ты сказал, что пощадишь нас, дашь нам красное лекарство, если мы тебе покажем лагерь и место содержания пленников. Но как ты можешь гарантировать нам жизнь, если, оставив нас в лагере, обречешь на куда более страшную и мучительную смерть, чем отрезание головы?!

– На сто процентов гарантировать жизнь может только Всевышний, – с иронией произнес Гаврилин. Я и сам не уверен, удастся ли мне сегодня выжить. Запомните: чем больше трясешься за свою жизнь, тем скорее с ней рискуешь расстаться. Однако шанс выжить и не умереть в пасти крокодила я вам твердо гарантирую – в этом мое слово крепче железа. Впрочем, о том, что и как я собираюсь сделать, скажу вам, когда мы подъедем к базе.

Дальнейший путь пролегал в напряженном молчании. Спецназовцы настраивались на решительные действия по проникновению на территорию лагеря. Пленные были погружены в мрачные думы о своем незавидном положении и совершенно темном будущем.

Дорога, кажущаяся бесконечной, тянулась через джунгли, без конца разделяясь и петляя. Обычный человек с нетренированной памятью давно бы уже потерял ориентацию на местности, начисто запутавшись в этих бесчисленных поворотах и развилках. Но только не капитан Гаврилин. С первого дня учебы в военном вузе ВДВ он раз и навсегда уяснил нерушимое правило: все, всегда и везде запоминать. У кого короткая память, у того короткая жизнь. Вот он, по сути, «на автопилоте» запоминал маршрут, пролегающий через джунгли. Здесь тоже малейшая ошибка равнозначна гибели: не туда свернул, сбился с дороги – пиши пропало.

Когда с момента выезда из Рабуби прошло уже более двух часов, один из моджахедов, нарушив молчание, негромко объявил:

– Мы подъезжаем. Минут через десять пост предварительного наблюдения.

Распорядившись остановиться, Борис достал из кармана телефон спутниковой связи и, определив по встроенному в него глонассовскому навигатору точные координаты этого места, набрал номер полковника Красницкого. Очень сжато, почти телеграфным стилем сообщил последние сведения и рассказал о том, в какой стадии выполнения их операция. Кроме того, рассказал и о лагере, системе его охраны, точные – долгота-широта – координаты и в каком направлении от города его можно найти. Также назвал имя главаря этой банды и вкратце доложил о своих дальнейших планах. В заключение передал личные данные всех пятерых пленных и даже их снимки, сделанные тут же камерой сотового. Попрощавшись, Гаврилин положил телефон в карман и, обернувшись к пленникам, без угрозы в голосе, но достаточно жестко уведомил через Дельшата: