Иван Стрельцов - Бандитские игры Страница 24

«Знали бы эти пацаны, что против них серебряный призер гонок на выживание, вряд ли столь ретиво взялись бы ловить нас», — подумал я. Никто не предполагал, что все будет так. Но раз другие способы защиты, кроме агрессии, неэффективны, значит, надо быть агрессивным. В данном случае — прочь жалость, нас-то не помилуют, если поймают.

Мы ворвались на главную площадь поселка Красная Нива, на большой скорости проскочили мимо кинотеатра «Ударник». Здесь длинные дома-бараки сменились частным сектором: деревянными избами и небольшими кирпичными домиками, укрытыми за деревянными штакетниками. Уличные фонари тут были редкостью.

— Давай жми вокруг горы, — указал я на объездную дорогу вокруг Караульного кургана.

— Мы ведь опять въедем в город, — простонал сзади Картунов.

— Другой дороги нет, — буркнул Андрей, переключая скорость.

На следующем повороте нам на «хвост» сели милицейские «Жигули», и опять узость улочек, крутые повороты не давали Акулову разогнаться в полную силу.

— Суки, плотно сели на «хвост», — ругался Андрюха, но ситуация не менялась. «Жигули» больше чем на пятьдесят метров не отрывались от нас.

Наконец мы обогнули гору и выехали на прямую дорогу, ведущую к центру Хребта, там среди пятиэтажек можно попытаться укрыться. Главное сейчас — увеличить отрыв. Андрюха вдавил педаль газа, двигатель натужно загудел, увеличивая скорость.

— Твою мать, — выругался Акулов, — они стрелять собираются.

Я обернулся — с правой стороны милицейской машины через опущенное стекло выглядывала физиономия автоматчика. Он, видимо, приноравливался, как лучше целиться. С такого расстояния если он и не перебьет нас, то прострелит колеса. И вот тогда нам точно не уйти.

Опустив дверное стекло, я правой рукой из-под кур выхватил свой «ПМ».

— Ты что, решил выставить свой пугач против автомата? — спросил Акулов, он все еще пытался выиграть время, чтобы в последний момент сделать рывок и, прикрывшись громадой домов, оторваться от преследования.

— Сейчас не до шуток, — рявкнул я и сунул свою ногу между ног Андрюхи, надавил изо всех сил на педаль тормоза, а левой рукой рванул руль на себя.

«Шевроле», огромная махина, описал разворот на сто восемьдесят градусов и замер. Силой инерции меня вжало в спинку кресла, но едва машина развернулась в сторону преследователей, как я вскинул руку с пистолетом и начал стрелять.

Бух, бух — оглушительно загремели выстрелы моего «Макарова».

Первая пуля ударила в центр бокового стекла, и оно со страшным грохотом взорвалось, заставив патрульных милиционеров нырнуть в салон под защиту мотора. Вторая разбила кольцо левой фары, еще несколько пуль попали в капот, потом разлетелась на куски сверкающая разноцветными огнями мигалка.

Водитель «Жигулей» не выдержал, повернул руль, и обезображенная машина, свернув с дороги, выскочила на тротуар, разнесла в щепки деревянный забор и на полном ходу врезалась в поленницу. Двухметровый штабель дров, сложенный хозяином к приходу зимы, с грохотом обвалился, похоронив под собой патрульную машину.

В салоне нашего «Шевроле» стоял кислый запах сгоревшего пороха, мои попутчики ошеломленно молчали. Наконец, снова заводя мотор, Акулов восхищенно произнес:

— Ты, Глеб, самоубийца. А если бы он первый начал стрелять? Мы бы здесь и остались. Остановить машину перед стволом автомата…

— Хорош причитать, поехали, — меняя обойму в пистолете, проговорил я.

Что ему объяснять? То, что стрелять из автомата удобнее вслед, а из пистолета отстреливаться не очень… Разворот и остановка машины плюс моя стрелковая подготовка и боевой опыт были единственной возможностью уравнять шансы между преследуемым и преследователем. А преимущество мог дать только мой первый выстрел, и непременно в лобовое стекло. Психологический эффект был козырной картой.

Мы снова неслись по улицам Хребта, но на этот раз нас никто не преследовал.

— Странно все это, — угрюмо произнес мой напарник, — город как вымер. Где вся милиция?

— Что тут странного, прошло больше получаса, — сказал я, — шока от происшедшего уже нет. Сейчас они задействовали операцию «Замок», то есть перекрыли все выезды из города. Если до утра мы не попытаемся где-нибудь прорваться, утром они начнут прочесывать город.

— Какой же выход? — затравленно спросил Андрей. — Взять заложников и потребовать, чтобы нас пропустили?

— Если мы возьмем заложников, то из разряда районного ЧП дело перейдет в разряд государственного. То есть вызовут «Альфу» регионального подчинения, и нас порешат как террористов. Если мы даже попытаемся сдаться, то местное руководство в состоянии спровоцировать огонь как по нам, так и по антитерам, чтобы в ответ сделали из нас решето.

— Значит, выход один: бросить машину и попробовать просочиться через милицейские заслоны пешком.

— Нет, Андрюха, — ответил я, — мы бы могли предпринять такую акцию, если бы были вдвоем, а ведь с нами клиент, не приспособленный к тяготам кочевой жизни спецназа. К тому же и погода сейчас. В общем, без машины мы и суток не продержимся.

— Так что, сдаваться? — за моей спиной пробубнил Картунов. Сейчас он понял всю сложность своего положения: раньше хоть и был в заточении, но у себя дома. После попытки побега его шансы на жизнь сократились до нуля. Впрочем, наши тоже…

— Выход один, — сказал я, — будем прорываться.

— В какую сторону? — спросил Андрюха, управляемая им машина ползла по улице со скоростью черепахи.

— Будем действовать по принципу «два снаряда в одну воронку не попадают». Через КПП ГАИ мы пробовали прорваться, там дорогу перекрыл автобус. Сможешь его объехать?

— Думаю, смогу, — кивнул Акулов, потом спросил: — А почему ты думаешь, что менты не начнут стрелять?

— Стрелять они, конечно, могут начать, но главное, они уверены, что мы не рванем через этот пост ГАИ. Значит, он не усилен, людей у них не хватит. И второе: нас там просто не ждут. Пока сообразят, мы уже будем на трассе.

— Авантюра, — задумчиво произнес Андрей, — впрочем, сейчас уже все авантюра. — Он снова увеличил скорость.

— Потуши фары, — сказал я, когда из-за поворота должно было показаться здание КПП.

Поперек дороги все так же стоял междугородный красный «Икарус» с темным салоном. Зато в здании ГАИ горел свет. Ясненько, все там. Мы приближались к контрольно-пропускному пункту.

Чем ближе «Шевроле» подъезжал, тем четче было видно, что длинная туша автобуса плотно закрыла проезд не только по асфальту, но и по грунтовой обочине. Слева стояло здание ГАИ, за ним вздымался утес, поросший толстенными деревьями. Справа невысокий холм, поросший ельником. Практически эта дорога была плотно заблокирована одним автобусом, знало местное руководство, где поставить контрольно-пропускной пункт так, чтобы муха не пролетела.

Мы приближались к заслону, и Андрюха уже хотел спросить меня, куда ехать дальше, когда в дверном проеме здания КПП появился толстый старшина, которого я видел недавно на железнодорожном вокзале. Он шел, держась двумя руками за брюки, явно по нужде вышел. Но, увидев наш «Шевроле», мгновенно забыл про брюки и схватился за кобуру. Из-за большого живота вытащить его было нелегко.

— Газу! — рявкнул я.

Андрюха увеличил скорость и повернул машину направо. С ревом «Блейзер» врезался в ельник, ломая пушистые лапы зеленых красавиц, вырывая с корнем их тонкие стволы. Через секунду «Шевроле» взмыл на холм и перебросил свое грузное тело на другую сторону, подпрыгнул на рессорах, продолжая дальше уродовать ельник, и, оставив за собой просеку, наша машина с ревом выскочила на асфальт трассы Тюмень — Екатеринбург. Мы вырвались из западни.

— А-у-а, — орал как сумасшедший Андрюха, ему вторил Картунов. Я молчал, но мое сердце колотилось в груди как бешеное, судьба дарила нам еще один шанс. Надолго ли?

— Ну, Глеб, и нахуевертили мы в этом Хребте, — тараторил Акулов.

Обычно бойцы, первый раз попав в сраженье, потом долго не могут умолкнуть, пытаясь словами снять стресс от пережитого. Впрочем, прав Андрей, черт-те что мы натворили в этом городке — избиты пять сотрудников правоохранительных органов, четверо из которых офицеры, изуродованы две милицейские машины вместе с экипажами. Иначе, чем выразился Андрюха, и не скажешь. Да, велик и могуч русский язык…

Самое большое зло — иллюзия безопасности. Вырвавшись из Хребта, мы поверили, что спасены. Горечь разочарования постигла нас уже через четверть часа. Мы наткнулись еще на один заслон. До Екатеринбурга оставалось около тридцати километров, когда дорогу загородили два «КамАЗа» с рефрижераторными прицепами. Машины перегородили трассу так, что теперь уже их никак не объедешь. Возле «КамАЗов» мельтешило несколько милиционеров в бронежилетах и армейских касках, обтянутых маскировочной сеткой, с автоматами в руках. На обочине стояли еще «УАЗ» и «Волга ГАЗ-24» с мигалкой и громкоговорителем на крыше.