Сергей Зверев - Закрытая информация Страница 24

– Баранов внес правки, которых не было в первоначальном варианте. Главное, что в сауне, где нашли труп Хрунцалова, на стенах, на полках были обнаружены восемь следов папиллярных узоров пальцев вашего брата. Но там не могло быть ничьих отпечатков. Слишком большая влажность… пар… Потом, – Кириллов потер лоб, – в заключении судмедэкспертизы говорится, что потерпевшая Рогожина была изнасилована перед смертью…

– Собственным, пусть и бывшим, мужем, как я догадываюсь! – вставил Дмитрий.

– Да, и анализ спермы якобы это подтверждает. Я видел труп Рогожиной. Ее убили сразу, набросив удавку на шею. Сделали это профессионально, затянув петлю сильным, быстрым движением. Я сомневаюсь, что ваш брат некрофил. Кроме того, на убитой было нижнее белье, и если тем вечером она вступала в контакт с мужчиной, то успела привести себя в порядок. Никаких следов борьбы на теле убитой я не видел – царапин, синяков, ссадин, – парень выдавал свои подозрения залпом, без передыха. – Женщина должна была сопротивляться, но, по-моему, ее задушили спящей. К чему Баранову было выдумывать басню об изнасиловании?

– Вопросик! – хмыкнул Рогожин. – А кто свидетели? Были непосредственные свидетели, видевшие Сергея? Кстати, где произошло убийство? Сауна?

Кириллов поспешил уточнить:

– Профилакторий текстильного комбината. Хрунцалова нашли застреленным в сауне, Рогожину – в номере. Свидетели: кочегар, сторож и полоумный нищий, ошивавшийся при кочегарке. Кочегар признался, что видел вашего брата на территории профилактория. Сторож подтвердил.

– Ты присутствовал на допросах?

Они словно играли в пинг-понг. Рогожин делал подачу, Кириллов ее отбивал.

– Нет. Меня к свидетелям на пушечный выстрел не подпускали. По-моему, Баранов обработал стариков.

– То есть?

– К ним подсаживали в камеру для временно задержанных мордоворотов из местной шпаны. И наши дедов дубинками охаживали. Я краем уха слышал, старшина из управления смеялся, мол, старики камеру до потолка обдристали, без противогаза зайти невозможно. Старшина дубинкой себя по ляжкам постукивал, называл ее безотказной клизмой.

– Слава, ты докладывал начальству о своих подозрениях?

– Подполковнику Ветрову.

– Рапортом?

– В устной форме.

– И что?

– Ничего…

Блиц из вопросов и ответов приостановился. Беседующим понадобилась передышка. Кириллов астматически, будто в удушье, втягивал воздух, Рогожин мысленно готовил новую серию вопросов, а майор-десантник, свидетель разговора, тихо матерился, костеря продажное правосудие, жлобов-милиционеров и всю эту мерзопакостную житуху.

Дмитрий медленно ходил вокруг сидевшего на стуле следователя. Круги сужались. Рогожин иной раз рукой прикасался к парню. Каждое прикосновение заставляло Кириллова вздрагивать, точно от слабого разряда тока. Неожиданно офицер, остановившийся за спиной у парня, руками обхватил его голову. Живые тиски сжали черепную коробку.

– Слава! – Магнетический шепот Дмитрия заставил поежиться даже видавшего виды Василенко. – Ты недоговариваешь! Выкладывай все начистоту! Этот Баранов или Ветров угрожали тебе?

– Да! – всхлипнул парень, не пытаясь вырваться из рук Рогожина.

– Они не отстраняли тебя от дела?

– Я сам написал заявление об отпуске за свой счет по состоянию здоровья. Они обзывали меня слюнтяем и недорослем, сунувшимся в серьезные дела. Я хотел уволиться! – всхлипывание сменилось рыданием. – Баранов приставил мне к ширинке пистолет…

– Хватит, не продолжай! – Рогожин убрал руки с головы парня. – Меня вычислил по своим милицейским каналам?

– Конечно. Посмотрел биографию брата, – немного успокоившись, ответил Кириллов, – сделал запрос в Министерство обороны, потом в МВД.

– Тебе представили закрытые сведения об офицере-разведчике частей специального назначения? – не поверил Дмитрий.

– Без проблем! – в голосе отвечавшего не было лжи.

– Бардак! – возмущенно выдохнул Рогожин. – Впрочем, я тебе верю. В такие времена, как наши, все возможно. Давай, Слава, договоримся: о нашем разговоре не должен знать никто, – Дмитрий бросал четкие отрывистые фразы. – Подлянку твои начальнички запарили крутую. Молодец, что ко мне пришел. Думаю, мы совместными усилиями эту кашу расхлебаем! – Рогожин старался приободрить сникшего парня и скрыть собственную неуверенность. – Я переговорю с завотделением о выписке, но быстро выбраться отсюда не получится. Понадобится минимум пять дней. Сбежать я тоже не могу. Человек военный, себе не принадлежу.

Кириллов понимающе усмехнулся.

– Покуда я в госпитале кантуюсь, попробуй собрать побольше сведений о Баранове… этом, как его?

– Подполковнике Ветрове, – подсказал парень.

– Ветрове… Не брезгуй мельчайшими подробностями и постарайся разузнать, кто за ними стоит, какие фигуры. Мне, Слава, нужна твоя поддержка, а тебе моя. Для Баранова и Ветрова ты клейменый, повязанный с ними общими делишками. Такие долго не живут! – Рогожин перегнул палку.

– Напрасно вы на меня давите! – обидчиво скривился Кириллов. – Я сам пришел…

– Но всей правды не сказал, – применил психологический прессинг Дмитрий.

Ему нужен был союзник, а точнее – исполнитель, готовый подчиняться беспрекословно. И, не обращая внимания на Василенко, Рогожин безжалостно ломал парня для его же блага:

– Слава, ты рассчитывал натравить меня на Баранова. Офицер-спецназовец, может, контуженный в голову, человек с неустойчивой психикой, выпрыгнет из окна госпиталя в подштанниках и за брата посворачивает головы ментовской нечисти. Верно я реконструировал ход твоих мыслей?

Нижняя челюсть Кириллова плавно опускалась к груди, словно отяжелела.

– Начальнички не последние люди в городе, но и они пешки в крупной игре. Детали игры тебе неведомы, как и вся она целиком. А чего боятся люди прежде всего? – задал вопрос Рогожин.

– Неизвестности! – Кириллов напоминал кролика, загипнотизированного удавом.

– Молодчинка! – Рогожин ребром ладони легонько стукнул по худосочной шее следователя-стажера. – Перевербовку не продолжать?! Доказал тебе выгодность сотрудничества со мной?

– Да… – невнятно пробормотал Кириллов.

– У парня лицо хорошее! – Комбат, бывший невольным свидетелем разговора, чувствовал себя обязанным поддержать друга. – Не успел ссучиться в органах. Мог отмолчаться, ан нет, тебя отыскал. Значит, гложет душу несправедливость.

Кириллов ушел, оставив Дмитрию московский адрес – тетки, у которой он жил во время учебы на юридическом факультете, и координаты подружки. Девушка имела однокомнатную квартиру, кота и море одиночества. А молодой следователь истосковался по домашнему уюту и принял с радостью предложение не очень красивой, но молодой, темпераментной Анжелы перебраться к ней, разделить тяготы совместного ведения хозяйства и постель без обязательства жениться.

– Звоните Анжеле в любое время дня и ночи. Она будет знать, где меня искать! – предупредил, прощаясь, Кириллов. – Тетка глуховата, к телефону не подходит…

– Дима! – Василенко старался пробить брешь в молчании Рогожина, затравленным зверем мечущегося по палате. – А ты не говорил ничего о брате!

– Мы редко встречались. Сергей – от второй жены отца. Батяня мой под старость чудил много, – неожиданно для самого себя разоткровенничался Дмитрий. – Развелся с Надеждой Петровной, матерью Сергея. Оставил им все: квартиру, машину – и уехал к черту на кулички, обратно в Забайкалье. Надежда Петровна мечтала в Подмосковье домик построить или квартиру купить. Для столицы у батяни звездочек на погонах не хватало, рылом для матушки-Москвы не вышел, – зло произнес Рогожин. – Отец умер от сердечного приступа. Добрел до сельской больницы, упал на ступени и умер. – Он помолчал, словно отдавая дань уважения трудяге-отцу, тянувшему армейскую лямку до полной двадцатипятилетней выслуги. – Я с мачехой, Надеждой Петровной, дружеских отношений не поддерживал. Не любил я ее. Отца поедом ела за гарнизоны степные, за звание капитанское, за то, что из наряда в наряд заступал… – Дмитрий махнул рукой. – Сергея она подпортила своим сюсюканьем. Баловала пацана с детства. Вырос рохлей, метался из стороны в сторону и ничего до конца не доводил. Институт еле-еле окончил. Мачеха после развода попивать стала, – продолжал рассказывать семейную драму Рогожин. – Сергей ее не останавливал, отец уже в могиле был, а старуху с тормозов сорвало… На вскрытии доктор ахал, что вместо печени мочалку из губки увидел, до такой степени она разложилась.

– Женщины быстрее мужиков спиваются, – авторитетно подтвердил Василенко. – Медициной доказано!

– Наверное, – равнодушно согласился Рогожин. – Братец мой скоренько, сорок дней с кончины Надежды Петровны не прошло, женился. Около него давно девчонка увивалась.

– Так, может, он того, – неуверенно предположил Василенко, – на почве ревности завалил любовника и бывшую жену?..