Михаил Серегин - Вольный стрелок Страница 24

Все это время Аня терпеливо ждала Олега в Москве, свято веря, что он сдержит свое слово. Но потом ее терпение и доверие начали иссякать. Она и так слишком много простила этому человеку, который, откровенно пользуясь и злоупотребляя ее чувствами, манипулировал ею, как хотел.

Но он появился в самый последний момент и снова сумел убедить ее в том, что все это время готовился к реализации их совместных планов. И теперь начинает действовать по тщательно проработанной схеме, и она, Аня, ему в этом поможет.

Но для этого нужно переселиться в Поволжье, в один из местных областных центров. Панфилов связался с одной из самых и оборотистых фирм по работе с недвижимостью, конкретно — с ее вице-президентом Луньковым Е.А. Выбор города и торгового агента, как сказал Панфилов, был не случаен: именно в этом городе хил человек, который почти что убил его, и риэлтером и просто постоянным деловым партнером, доверенным лицом этого человека был Евгений Луньков.

Аня согласилась на все, даже после того, как Панфилов сказал, что она поможет ему утрясти проблему с его старым недругом.

Он узнал — его звали Владимир Свиридов, он был искусно законспирированным киллером, работающим на группировку бандита Маркова по прозвищу Китобой.

Панфилов потратил очень много времени и усилий, чтобы получить даже эти скудные крупицы информации. Но тем не менее он не знал, ни как найти Свиридова, ни как достать его. Достать тем, чем тот в свое время достал его — меткой и неумолимой пулей.

И тогда он решил использовать Аню, объяснив ей хитро задуманную им операцию. Она должна была выманить его заказом на смерть троих людей — Эдуарда и Кирилла Страдзе и Андрея Бахтина, ее старых недругов. Под серьезным давлением Олега Луньков сказал ей, как можно найти Свиридова. Но Луньков был обречен, так как мог проговориться Свиридову.

* * *

— Я не знала, что он собирается убить Лунькова, — выговорила она, глядя куда-то в угол, — но я и до этого начала подозревать, что Олег делает вовсе не то, что пытается мне представить. Мне всегда казалось, что он хочет убрать Страдзе и Бахтина из каких-то личных соображений. Возможно, он обманывает их, попутно обкрадывая.

Конечно, у меня нет доказательств, но истина лежит где-то здесь.

— Ты что-то говорила о своем недоверии Панфилову. Но чтобы откровенно не желать смерти врагу любимого человека и помогать мне… Надеюсь, ты понимаешь, в какое положение поставила себя, пойдя сегодня со мной?

— Я пошла? — На мгновение к Ане вернулась та опасная и притягательная насмешливость, которой она так поразила его в первую их встречу. — Да это ты схватил меня в охапку, как дикий бабуин, и поволок в машину, я и пикнуть не успела.

Влад покачал головой.

— Но ты прав… — продолжала она спокойно, но в этом спокойствии он почувствовал нечеловеческое напряжение и горечь. — Ты прав, мало не доверять Панфилову. Да, я любила его.., чего уж кривить душой. Но это совсем другое.

— Что другое? — спросил он, глядя в ее широко распахнутые темные глаза.

Она опустила взор и долго рассматривала собственные пальцы на левой руке, словно могла найти таким образом ответы на мучившие ее вопросы.

— Я вспомнила свою юность, — сказала она наконец, — как это давно было, словно я живу уже много лет, а ведь мне только двадцать три года. Я вспомнила, как впервые увидела его и подумала тогда, что это тот человек, о котором я мечтала. Я слишком долго была ослеплена им, и оттого больнее прозрение. Но он был так великолепен.., как жаль, что он лопнул, как мыльный пузырь. А там, в «Белой акуле», я увидела тебя, очень похожего на того, каким я представляла свою любовь в юности…

Она пожала плечами и как-то криво и печально усмехнулась… , — Ничего, что я говорю как по книге?

Как в.., дамском романе для слезливых неврастеничек. Просто.., вот так оно бывает.

Свиридов сидел, придавленный и ошеломленный. Он ожидал чего-то подобного, он чувствовал, что похожие слова могут прозвучать, но вот они сказаны, и нет ничего легче понять, что это самое настоящее признание в любви.., а он не может никак этого осознать.

— Почему же тогда «беги от меня»? — наконец выговорил он. — Как же это так?

Она глотнула из стоящего перед ней бокала вина, извлеченного из неисчерпаемых запасов смиренного служителя церкви, и ответила:

— Ты всегда был как чужой.., конечно, я несу околесицу, как это наемный убийца может заказчику быть нечужим? Кажется, я просто запуталась, и нет выхода. — Она легко скользнула ладонью по его колену, но тут же убрала руку и добавила почти холодно:

— Да и до банального.., просто, мне некуда больше идти.

— Мне тоже, — вдруг широко улыбнулся Влад, и ее грустные глаза встретили его глубокий и серьезный взгляд. — А что, если я смогу предложить тебе пойти вместе?

Аня оцепенело застыла, потом снова взяла бокал и выпила его залпом. Повернулась к Владу и твердо выговорила, хотя губи ее дрожали:

— А что я могу ответить тебе? Только нам еще нужно выжить для этого.., все так просто, Володя.

— Ничего. Теперь я уверен, что все будет хорошо, — сказал он, привлекая ее к себе…

* * *

Пробуждение отца Велимира по обыкновению было громогласным. Сначала он оглушительно зевнул, потом с хрустом и воплем удовольствия потянулся, вслед за этим встал и потопал в ванную, бормоча под нос что-то из репертуара, «как отвратительно в России по утрам в связи с похмельным синдромом».

Ну, да об этом уже говорилось на примере проснувшегося на даче Свиридова после знаменательной попойки с Леликом, Михаилом и иже с ними.

На кухне уже сидел Свиридов и сосредоточенно пережевывал бутерброд, запивая его чаем.

— Доброе утро, святой отец, — приветствовал он Фокина, — как спалось?

Тот открыл бутылку пива и в промежутках между заливаниями ее содержимого в глотку пробасил, что спалось-то отлично, только вот пробуждение оказалось не самым благополучным.

Поправившись с похмелья, отец Велимир ехидно справился о вчерашней спутнице Влада; дескать, а вот ей спокойно ли спалось или же крутились под боком там разные, понимаешь ли, отставные суперагенты?

— Нормально, — кратко ответил Свиридов. — Сейчас мы с Аней поедем к Илье.

— А я? — не замедлил вопросить святой отец.

— А ты зайдешь к нему в гости домой.

— То есть как это?

— Туда, где он живет. Конечно, его точно не будет дома, это я могу гарантировать, но не исключено, что там днюют и ночуют хлопцы из числа подручных Панфилова.

— А, вот оно что?

— удовлетворенно проговорил тот. — И что же, мне следует отпустить им грехи, то есть выпустить кишки?

— — Хотелось бы обойтись без того, но если что, то придется поступить именно так.

Да я же знаю, ты никогда особо не скромничал в этом деле, терминатор.

— Нет, ты не прав, — то ли паясничая, толи серьезно проговорил отец Велимир, — я никогда не трону человека и пальцем без надлежащего на то соизволения свыше.

И после некоторой паузы, заполненной ожесточенным пережевыванием утренней трапезы, добавил:

— Правда, бывает, что это соизволение написано у человека на лбу.

* * *

Свиридов шел в больницу к брату не только потому, что давно не навещал его.

Откровенно говоря, он боялся, что Илью достанет Панфилов. Олег Борисович, так незапланированно потерявший след Влада, а вместе с ним Аню и пару зубов, — о, Олег Борисович должен быть взбешен до крайности!

И Олег Борисович действительно был взбешен. Можно сказать, он даже потерял от ярости голову, что было недостойно истинного «музыканта» спецгруппы «Капелла». Он потерял голову и оттого стал предсказуемым.

Он вовсе не собирался искать Влада, тот сам должен будет прийти к нему. Ему просто некуда деться. Тем более что Панфилов позвонит ему (у него же был номер свиридовского «мобила») и пригласит в гости, так что тот не сумеет отказаться.

И первым шагом к тому было выяснение местонахождения Ильи, брата Владимира Антоновича. Панфилов знал, что тот находится в пятой горбольнице, как сообщил Ане, а стало быть, и ему, еще в самом первом их телефонном разговоре Свиридов.

Но наведенные справки показали, что два дня назад младший Свиридов был переведен оттуда в одну из частных клиник.

К десяти часам утра пятого сентября не без труда ему удалось узнать, в какую именно.

* * *

Панфилов размашисто шагал по совершенно пустынному больничному коридору, за ним безмолвной тенью следовал неотлучно находящийся при нем телохранитель. По сути дела он исполнял больше функции наблюдателя и соглядатая, потому как простому смертному охранять бывшего офицера «Капеллы» — это все равно что пятилетнему ребенку встать на защиту взрослого сильного мужчины.

Олег решил сделать все сам, потому что уже не доверял своим людям. Слишком много промахов они уже допустили.

— Простите, вы к кому? — спросила дежурный врач, не менее рослая и габаритная, чем панфиловский телохранитель. Ну конечно, в частных клиниках с доступом к пациентам все очень строго.