Цена слова - Степан Александрович Мазур Страница 24

— А может, будешь моим телохранителем?

— Не могу, — пожал плечами. — Я ж самурай. Самураи не предают своих хозяев… — Я салютнул рукой, и осторожно пошёл вслед за вышедшими из кафе Антоном и Жанной. Те не заметили нашей компании, заинтересованные только друг другом.

— … до момента смерти хозяина! — Догнали меня слова Михаила.

Я тогда не предал значения его словам.

* * *

Солнце радовалось вместе со мной, вынырнув из-за хмурых облаков. Природа вокруг словно говорила, что всё, что я сделал, сделал единственно правильно. Да я и сам был доволен собой, наблюдая, как бережно он держит её за руку. Смех обоих был для меня лучшей наградой.

Неплохо для первого дня телохранителя.

Проводив Жанку до подъезда и встретив меня за плечами, Антон затараторил без умолку. Выплёскивал эмоции, что бурлили через край и не давали спокойно дышать. На меня обрушился целый каскад энергии, океан непередаваемых ощущений.

— Ты, понимаешь, я ей стихи читал!

— Стихи? О, красавчик. А она слушала?

Кстати, упущение. Почему я никогда никому стихов не читал? Надо будет пару-тройку подучить. Вдруг когда-нибудь повстречаю такую, как Оксана? Или даже лучше. Нет, никого не может быть лучше Оксаны, но на всякий случай…

— Шутишь, да? Конечно, слушала. Восхищалась!

— Кого читал? Бальмонта? Пушкина?

— Зачем? — Искренне возмутился Антоха. — Свои… Когда в груди бурлит, слова так и прут.

— О, поэт! На бумагу, сударь, на бумагу. Чтобы потомкам ваше достояние на слух декламировать…

— Не издевайся!

— Какой там издевайся? Я внукам своим читать буду!

— Скажешь тоже, внукам… — пробурчал Антон, но глаза выдали, что похвалой доволен. Всё, теперь не только школа и институт. Ещё и за перо сядет.

«Нет, весь я не умру, но часть меня, сгорая, от тлена убежав, по смерти станет жить», так писал светоч земли русской.

— Истинно тебе говорю, внукам. Так сяду у камина, ножки вытяну, рассажу эту ораву на коленках и начну воспроизводить ваши мысли и чувства, сударь.

Заговорился.

Антон погрустнел. Побрели домой молча. Перебирая в уме обронённые слова, я понял, что он взгрустнул из-за… внуков. Нет, не моих. Своих. Погрустнел, понимая, что своих внуков у него не будет. Как и детей. Не успеет.

Можно, конечно, ускорить этот процесс, но лезть в эти его дела — это уже слишком личное. Да и детям без отца расти…

Мне захотелось дать себе в глаз. Дурак. Язык мой — враг мой. Заболтался. Слово не только правит миром и возвышает, но и разит беспощаднее всякого меча. Чтобы больше не оплошать, буду следить теперь за каждым своим словом. Каждым!

— Антох, — я положил руку на плечо.

— Чего?

— Своего первенца я назову Антоном.

Улыбка в ответ. Мягкая. Грустная. Искренняя.

Зуб даю, сегодня он напишет свой лучший стих. И я буду последним гадом, если его стихи не увидят свет…

Денис Львович встретил на лавочке возле подъезда, одетый строго по-деловому, словно только что вернулся из офиса или деловой встречи. Он словно нарочно ждал нас со школы. Неужели директриса звонила? Беда. Мозг! Включайся на полную мощность. Как в том старом советском мультике…

— Ага, вот и герои пожаловали. Значит, один класс от пожара спас, а второй всю школу. Чудненько, чудненько.

— Рады стараться, Денис Львович! — Отрапортовал я, отдавая честь, как старшему по званию.

— Не по уставу. Голова голая, — хмыкнул он.

— Зато полная… Виноват, исправлюсь.

Антон зашелестел ключами и поспешил в квартиру, оставив нас наедине.

— Что с ним? — Проводил его взглядом отец.

— Кто её, знает… эту любовь, — вздохнул я.

Денис Львович округлил глаза:

— Ну-ка, ну-ка, поподробнее. Прямо вот с этого момента.

— Не могу, шеф. Приватная информация.

— Вообще-то я твой наниматель, — усмехнулся Денис Львович.

— Но вы же не себе нанимали.

— Ну, хоть в двух словах. Обещаю премиальные.

— Самураи не продаются, — отрезал я, но эти погрустневшие глаза отца единственного сына, обречённого на смерть, должны были знать об успехах продолжателя рода. — Хорошо, но рассказываю вкратце и только по существу.

Уложился в пять минут.

По щеке Денис Львовича покатилась большая лазурная слеза. Слеза благодарности. Я словно весь искупался в ней, утонув и воскреснув. В груди образовалось что-то большое и тёплое. Такое должны ощущать эти самые спящие ангелы, хорошо выполняя свою работу, свои прямые обязанности.

— Ты ведь не только из-за контракта?

— Да какой контракт? Оставьте. У нас ещё и душа есть.

Глава семейства Чудиновых расплылся в печальной улыбке.

— Спасибо тебе, Игорь. У него никогда не было таких друзей.

— Право, не стоит.

Я подскочил со скамейки, стараясь быстрее исчезнуть в подъезде. Предчувствовал откровенный разговор. А мне это ни к чему. Я помогал Антохе не ради чего-то, а просто… просто так! От души. По собственному желанию.

— Подожди, — остановил Денис Львович. — Я вообще-то ждал тебя. — Он зарылся в портфельчике, что стоял на скамейке рядом. Достал пачку бумаг. — Есть несколько новостей.

Я послушно вернулся на скамейку.

— Во-первых, против Аркадия Петровича возбуждено уголовное дело.

Посмотрел на Денис Львовича, но тот лишь усмехнулся:

— Сам всё полиции рассказал. Да-да. Сам. Случаются же с людьми такое, что и совесть спать не даёт.

Что ж, сам так сам. К чему мне подробности?

— Во-вторых, Людмила передаёт тебе привет. — Он поймал мой взгляд. — Твоя девушка?

Я поперхнулся слюной, замотал головой, стараясь разобраться, откуда такое известие о «моей девушке».

— А зря. Милая девчонка, — добавил Денис Львович.

Он что, в детдоме был?

— Ну, это твои личные дела, а вот тебе последняя новость. — Денис Львович протянул мне кипу бумаг и… ключи. Ключи от квартиры моих родителей.

— Как? Откуда?

— Не забивай голову. Ипотека погашена, бумаги переоформлены. Было немного нелегко — тебе нет восемнадцати, но я кое-что придумал и знакомый переоформил все в мгновение ока. Без всякой волокиты. В общем, Игорь, я тебя… усыновил.

Бац по голове лопатой! И искры, искры… Вот так просто?

— Вижу, ты в шоке. Но для тебя здесь минусов нет. Одни плюсы. Если не хочешь носить фамилию Чудиновых, через два с небольшим года вернёшь свою. Но на твоей висит срок. Хоть и условный. Да и чего я тебе говорю? Ты, судя по сегодняшним умелым действиям, и сам всё понимаешь.

Я молчал, поражённый. Об усыновлении никогда и не думал. Эта новость застала врасплох. Не тот же возраст, чтобы менять семьи. Одно дело помогать Антохе и как бы работать на его отца, а совсем другое жить с ними.

Что ж выходит, Антоха теперь мой брат что ли? Ну и ладно. Пусть будет братом. Всё равно друг как брат.

— Для