Любовь Рябикина - У каждого свой путь Страница 25

— Невесту крадут!!!

Олег Татарников, оказывается, уговорил офицеров помочь. Пока те заговаривали “зубы” Саше, сам подбирался к невесте. Когда Степанов был блокирован соратниками, десантник закинул взвизгнувшую от удивления Маринку на плечо и бегом понес к двери. Жених рванулся за молодой женой, но в плечи вцепились приятели и удерживали какое-то время.

Зато на Лозового внимания вовремя не обратили. Юрий кинулся в погоню, проскользнув под столом на другую сторону. Он поймал “похитителя” на крыльце. Тот уже торжествовал победу, собираясь умчаться с “добычей” к соседям. Ловкая подножка скинула Олега с крылечка в сугроб, а Маринка непостижимым образом оказалась на руках Юрия. Он бросился с ней в дом. На мосту горела лампочка. Парень неожиданно остановился, посмотрел на смеющееся лицо невесты и замер. Из горла невзначай вырвалось:

— Почему ты не моя? Всю жизнь бы на руках носил… — Она изумленно смотрела на него. Улыбка медленно угасала на ее губах. Лозовой тут же понял, что выдал себя с головой и попытался обратить все в шутку. Рассмеялся: — Хлебнул лишнего! Маринка, не обращай внимания!

Влетел в дом. Саша несся ему навстречу уже без кителя. Ворот у белоснежной рубашки был наполовину оторван. За ним с воем бежала целая толпа мужиков. Смеющийся приятель передал ему жену и в шутку показал преследователям кукиш:

— Съели?

В дом влез заснеженный Татарников и удивленно спросил:

— Кто у меня Маринку отобрал? Не успел разглядеть. Я еле из сугроба вылез. За шиворотом снегу полно! Аж протрезвел.

Он расстегнул пиджак и на пол действительно посыпался снег. Все захохотали еще веселее. Довольный Собинов, забывший про жену, громко ответил:

— Свидетель постарался. Его тоже надо было удерживать, а вы все скопом на жениха накинулись! Вот дурни! Разве так крадут? Меня спросить надо было!

Олег показал Лозовому кулак и пригрозил смеясь:

— Ладно, я тебе это припомню!

За вечер офицеры сделали еще пару попыток украсть невесту, но жених и свидетель оказались наготове и все нападки гостей оказались впустую. Лозовой и Степанов закрывали Маринку собой и не давали никому приблизиться. Даже вмешательство и хитрость командира не помогли. Маринка счастливо смеялась. Шуток было много и первый день свадьбы закончился далеко за полночь. Собинов попросил Ушаковых разместить его где-нибудь у них:

— Иван, дайте мне какую-нибудь одежку похуже, я возле печки на полу просплю. Не хочу домой идти! Эта змея мораль начнет читать. Снова до рассвета проворочаюсь.

Варнавины услышали и пригласили:

— Петя, пошли к нам. У нас диван свободный!

Командир согласился и направился ночевать к замполиту. Всю дорогу до части мужики шли обнявшись и пели песни, не обращая никакого внимания на мороз. Когда они уснули, Лидия Варнавина направилась к Ларисе Собиновой. Женщина еще по дороге к дому заметила, что в квартире соседей горит свет. Командирша не спала. Сидела на диване в комнате и мрачно смотрела на входную дверь. Появление соседки здорово озадачило ее. Она вскочила:

— Мой муж где?

Жена замполита спокойно сказала:

— У нас спит. Домой он не хочет идти. Знает, как ты встречаешь, да и я слыхивала не раз твои крики. Я поговорить пришла. Мы с тобой обе бабы. Чего ты Петра позоришь? Свадьба на то и свадьба, чтоб выпить. Там все равны. Ты заставляешь его оставаться командиром даже в праздник. Когда же ему расслабляться? Работать тебе надо, вот что! Работать! Чтобы времени на глупости не оставалось.

Лариса взвизгнула:

— Тебе хорошо говорить! Твой Алексей не напивается почти каждый день!

— В этом опять-таки ты виновата! Если бы ребенок был у вас, Петр бы не пил. Из-за твоих капризов и святой в запой уйдет. Думаешь, я ничего не знаю? Все знаю. Ты иной раз орешь так, что у меня ребятишки пугаются! Родить тебе надо, вот что.

— А я не хочу, да и возраст уже не тот! Насмотрелась, как ты с пеленками таскалась три года назад. Наслушалась, как ваш Димка дни и ночи орал, мне такое счастье не нужно!

— Тогда и к тому, что Петр пьет, претензий не предъявляй. Я пошла.

— Скажи моему, пусть домой идет.

Лидия обернулась от двери:

— Даже и будить не буду! Пусть хоть ночь спокойно проспит, без твоих истеричных воплей. Ты не жена, ты хуже Бабы-Яги!

Лариса застыла с открытым ртом, а дверь уже закрылась. Хотела кинуться следом за соседкой: ворваться к Варнавиным, растолкать мужа и увести его домой. И вдруг мозг пронзила мысль — “Зачем увести?”. Ответ мгновенно мелькнул в голове — чтобы закатить скандал. Собинова впервые задумалась: “Выходит, Лидия права? Я сама заставляю мужа пить. Отравляю жизнь”.

Открытие было не из приятных. Лариса уткнулась в подлокотник дивана и разревелась. Проревевшись, огляделась в квартире. Впервые тишина и идеальный порядок в обставленной квартире показались ей пугающими. Она подошла к трюмо в простенке и вгляделась в свое отражение. Тяжело вздохнула, стягивая ткань платья на талии, которой не было. Критически оглядела себя в зеркало и шепотом сказала:

— Петр прав. Обабилась, расползлась… Где та тоненькая девчонка, что выходила замуж за лейтенанта? Действительно, корова…

Что-то мелькнуло в голове и она ухватилась за эту мысль, как за соломинку. Огляделась еще раз в квартире с таким видом, словно только что попала сюда и метнулась в спальню. Стащила со шкафа запыленный чемодан. Торопливо протерла какой-то попавшейся под руку тряпкой. Распахнула створки гардероба и начала швырять в чемодан вещи. Переоделась в строгий костюм. Нашла в секретере листок бумаги и ручку и принялась писать. Исписав весь листок, одела пальто. Подхватив чемодан, вышла на улицу. Заперла дверь, спрятав ключ под коврик. Шагнула с крыльца. На мгновение оглянулась и решительно направилась к КПП. Времени было пять утра.

Лариса повернула к шоссе. Нести чемодан самой было не привычно, но она справилась. В половине шестого из ближайшего райцентра отправлялся автобус в областной центр. В десять Собинова была в Костроме. Через полчаса уезжала в Москву. Далее ее путь лежал к родителям в Киев. На душе впервые было спокойно. Она больше ничего не хотела и ни о чем не жалела. Сидела в автобусе, глядела на мелькавшие мимо деревни, заснеженные поля, леса и думала: “Я слишком долго командовала, теперь Петр свободен. Давно надо было уйти. Столько лет мучила и его и себя. Ради чего? Лидия права”.

Подполковник проснулся около десяти. Повернулся на жестком диване, не сразу поняв, что он находится не дома. Посмотрел в потолок с висевшей трехрожковой простенькой люстрой в виде колокольчиков, потянулся. Алексей и Лидия спали, зато их отпрыски что-то творили в кухне: пахло гарью. Петр вскочил и кинулся туда, испугавшись за пацанов. Но его страхи оказались напрасными. Старший сынишка Варнавиных, четырнадцатилетний Вовка, растапливал маленькую печку. Оглянулся на соседа и вполголоса поздоровался:

— Доброе утро, дядя Петя! Из-за дыма проснулись? Галанка у нас каждый раз вначале дымит, а потом все хорошо. Мама с папой уже не реагируют. Папа пытался с печкой разобраться, да так и не понял в чем дело.

Подполковник улыбнулся пацану:

— Сажей дымоход забило, чистить надо! Вот и вся премудрость. Я домой пошел. Если родители проснутся, скажешь.

— Дядь Петь, яичницу будете? Илюшка уже приготовил, пока я с печкой возился. Он у нас всегда готовит по утрам.

Собинову вдруг захотелось яичницы и он подошел к столу:

— А что, можно! Только лицо ополосну…

Звякнул в углу умывальником. Маленький Димка принес ему полотенце и пролепетал:

— Делзы! Мокким не коди!

Этот лепет умилил подполковника и он подхватил мальчишку на руки. Притиснул к себе сладко пахнущее тельце:

— Спасибо, Дима!

Ребенок смущенно отталкивался от широкой мужской груди:

— Я босой! Пусти!

Вместе с детьми Петр Леонидович позавтракал. Замполит с женой продолжали спать. Командир поблагодарил мальчишек за еду и направился домой. Замок на двери его озадачил. Он достал ключ и отпер квартиру. Распахнутые дверцы шкафа озадачили еще больше. На столе заметил исписанный листок. Он наклонился и прочел первые строчки вслух:

— “Петя! Я уезжаю к родителям навсегда…” — Опустился на стул и схватил листок в руки: — “Давно надо было уйти и не мешать тебе жить. Если бы не Лидия, я еще долго бы ничего не понимала. Соседка открыла глаза мне на меня саму. Тяжело сознавать, что сама сгубила собственное счастье. Любовь в тебе угасла давно, я видела, но не понимала, что виновата. Винила тебя в пьянстве и плохом отношении, а сама все делала для того, чтобы испортить их еще больше. Рада, что хоть поздно, но поняла это. Согласие на развод пришлю телеграфом, когда скажешь. Мне ничего не нужно. У родителей в квартире все есть и когда-нибудь останется мне. Надеюсь, ты еще будешь счастлив. Прости меня за все. Лариса”.