Альберт Байкалов - Запрещенный прием Страница 25

– Недавно у него были, – пробубнила женщина. – Третий этаж, шестая палата.

Под видом посетителя он поднялся на нужный этаж, здесь надел халат и бахилы. Однако, как было записано в регистратуре, к пациенту со странной фамилией Подопригора не пошел, а направился в конец коридора, где располагалось помещение для хозяйственного инвентаря. В город он приехал три дня назад и успел узнать не только план этажа больницы, но и характер, возраст, а также привычки и степень ответственности дежуривших в отделении неврологии медицинских сестер. Сегодня заступила самая молоденькая, закончившая лишь в прошлом году училище, Леночка. Ее смену он выбрал не случайно. Леночка имела привычку впускать ночью к себе во время дежурства своего молодого человека. Это было на руку профессиональному киллеру.

– К кому? – спросила сидящая за стойкой рыжеволосая деваха.

– Шестая, – бросил на ходу Азазелло, одновременно прикинув, насколько стойка позволяет видеть сидящей за ней девушке коридор. По всему выходило, что под контролем медсестры только половина палат. Это хорошо.

Он прошел в конец, к окну, облокотился на подоконник и сделал вид, будто поправляет сбившиеся бахилы. Оглянулся назад. Никого. Подошел к дверям с табличкой «хозинвентарь» и надавил на ручку. Заперта. Это мелочи. Замок тут только для виду. Одним ключом можно открыть практически все. Накануне он уже побывал этажом ниже, и сегодня у него было несколько похожих. На всякий случай прихватил и отмычку, но она не понадобилась. Второй же ключ подошел. Азазелло проскользнул в комнату. Похожее на пенал помещение с небольшим окном было до половины забито швабрами, ведрами, двумя разбитыми шкафами, бачками и пустыми коробками. Он прошел в дальний конец, выглянул в окно. Из него был виден больничный двор и часть улицы. Оглядевшись, заглянул в стоящую в углу картонную коробку. В ней могло поместиться два больших телевизора или даже холодильник. По всей видимости, это была упаковка от какого-то медицинского прибора. На дне валялись тряпки и куски пенопласта. Азазелло переложил их в стоящий рядом ящик. Прислушался. По-прежнему было тихо. Он расправил на дне полиэтилен, забрался в коробку и прикрыл сверху крышку. Спустя полчаса послышался шум и в комнату кто-то вошел. Загремели ведра. Что-то упало.

«Если сюда заглянет санитарка, то наступления темноты придется ждать в компании с ее трупом, – неожиданно подумал он. – Не дай бог. Вдвоем здесь будет тесно. Хотя можно спрятать тело и в шкаф».

Ближе к вечеру, когда свет, попадавший через щели, померк, он подкрепился принесенными с собой бутербродами, выбрался из своего убежища, быстро справил малую нужду в одно из ведер, после чего вернулся обратно. Время тянулось медленно. Ноги затекли, но он не решался даже встать. Рабочий день давно закончился. Но, как правило, санитарки уходят после ужина, наведя порядок. Азазелло опасался быть застигнутым врасплох. Однако никто так и не пришел. Постепенно Азазелло задремал. Проснулся от тишины и поднес к глазам часы. Покрытые фосфором цифры и стрелки едва светились. Еще бы – с того момента, как он забрался в эту коробку, прошло двенадцать часов. Любой подобный состав сначала аккумулирует свет, потом отдает его. Ему удалось разобрать, что уже давно за полночь.

Пора! Он стал осторожно выбираться из коробки. Спина и ноги были словно чужими. Выпрямившись, сморщился от неприятных ощущений в мышцах, начавших интенсивно заполняться кровью. По сосудам и капиллярам словно побежали муравьи, щекоча нервы своими лапками. Постепенно это прошло. Азазелло осторожно поднял ногу на уровень груди и шагнул через борт коробки, однако уходить не спешил. Сначала он достал небольшой фонарик, включил и взял в зубы. После этого из нагрудного кармана Азазелло вынул сверток, достал из него небольшой пластиковый пенал, открыл и вытряхнул в коробку. Здесь были волосы человека, которого хотел подставить заказчик. Конечно, в коробке остались и его следы, но в случае проведения генетической экспертизы следствие, скорее всего, их попросту проигнорирует. Сунув пенал в карман, он забросил в коробку пуговицу от куртки. Ее ему тоже передал заказчик.

В коридоре никого не было. Осторожно ступая, Азазелло направился к посту медсестры, на ходу прикрутив к пистолету глушитель.

Как он и предполагал, Леночки на месте не оказалось. Азазелло перегнулся через стойку, снял с гвоздика ключ, на бирке которого красовалась буква «Л», после чего прокрался к дверям палаты люкс.

Вытянув ноги, Вова Мотыль спал в кресле. Он успел почувствовать появление в палате человека и открыл глаза. Однако это было последнее, что он сделал в своей жизни. Войдя в грудную клетку, пуля остановила сердце. Пахарь успел большее – не только открыл глаза, но и сел в кровати. Сразу за этим раздался третий хлопок, и поплыл еле заметный запах пороха.

Вернувшись в коридор, Азазелло обнаружил, что здесь ничего не изменилось. Немудрено. Проходя мимо дверей ординаторской, он услышал тихие вскрики и улыбнулся.

Оставалось покинуть больницу. Выходов было несколько, и все они на ночь запирались на ключ, который хранился на посту охраны. Азазелло спустился на первый этаж, прокрался мимо регистратуры и выглянул в фойе. За столом у турникета с газетой в руках сидел пожилой усатый мужчина в серой униформе. Рядом с ним лежала резиновая дубинка. Азазелло знал, что из экономии средств дежурит лишь один человек. Ночью ему разрешается даже спать. Это он узнал также при первом посещении больницы.

Услышав шаги, охранник поднял на него взгляд. Удивление на лице сменила гримаса ужаса. Проявив незаурядную прыть, он бросился на пол. Раздался грохот упавшего стула, на фоне которого практически не было слышно приглушенного глушителем выстрела.

Глава 6

Уже совсем рассвело, когда Герман вошел в дом. Как и следовало ожидать, Толян к этому времени успел набраться. А может, просто не пришел в себя после вечернего застолья. Он спал, уронив голову на стол. В воздухе витал запах перегара, немытого тела, помоев, лука и чего-то перекисшего. Герман поморщился и заглянул в соседнюю комнату. Продавленный, черный от грязи диван, покосившийся, старомодный шкаф, окна, до половины заклеенные пожелтевшими от времени газетами.

«Как Лаврененко мог выдержать в таких условиях двое суток? – Герман брезгливо сплюнул прямо себе под ноги. – Наверняка, когда я позвонил и сказал, что нашел подходящее жилье, он был на седьмом небе от счастья».

Герман вернулся на кухню, вынул из-за отворота ветровки пистолет и толкнул в плечо спящего алкаша.

– М-мм! – промычал тот, однако даже не поднял головы.

Тогда Герман двинул его ногой. Толик слетел с табурета на пол.

– Ух! Чего это? – морщась, он разлепил веки и ничего не понимающим взглядом уставился перед собой.

Герман направил ему пистолет в лицо и надавил на спуск. Голова дернулась. Грязная стена сзади окрасилась в алый цвет. Пьянчужка повалился на пол.

Герман убрал пистолет за пояс, взял со стола нож, подошел к трупу и вложил ему в ладонь рукоять. Старательно сжал пальцы. Выпрямился. По замыслу, Толик в пьяном угаре бросился на своего квартиранта, который просто пристрелил алкаша. Теперь пули, извлеченные из тел Пахаря и его охранника, и та, которую найдут здесь, укажут на то, что все эти люди убиты из одного и того же оружия. Следовательно, сделал это проживающий в этом доме двое суток человек, по всем параметрам походивший под того, кто имел неприязненные отношения к Пахарю, то есть Лаврененко.

Герман с минуту постоял и направился прочь. Оказавшись на улице, он огляделся по сторонам. Село просыпалось. По улицам бродили коровенки, стучали калитки, где-то гремели ведра. Широков открыл багажник и сунул пистолет в стоявший там ящик.

Полчаса назад, проехав через село и остановившись на другом его конце, он позвонил Лаврененко и сказал, чтобы тот собирался и шел в направлении шоссе.

Герман посмотрел на часы. По всем расчетам, старший лейтенант запаса уже прошел половину пути. Он закрыл крышку багажника, обошел машину и сел за руль. В тот же момент увидел в зеркало заднего вида ехавшего на велосипеде уже знакомого мальчишку. К багажнику была привязана телескопическая удочка.

– Кто бы мог подумать? – с досадой пробормотал Герман и повернул ключ в замке зажигания.

– Здравствуйте! – поприветствовал мальчишка.

– Привет! – размышляя, как быть, кивнул головой Герман. – Не рано ты на рыбалку собрался? – больше для того, чтобы задержать парня, спросил Герман.

– Не-а, – покачал головой мальчишка. – В самый раз.

– Ты не видел здесь рыжего мужчину? – Герман показал взглядом на дом, из которого только что вышел.

– Квартиранта Толика? – переспросил парень. – Нет. А что?

– Да вот, приехал, а дома никого нет.

– Не знаю, – парень запрыгнул на велосипед и поехал дальше.

«Что же с тобой делать? – глядя ему вслед, размышлял Герман. – Прокатиться до реки да утопить к чертям собачьим? Ведь обязательно проболтается, что видел меня. Наверняка и номер запомнил. Хотя, – он оглядел улицу с покосившимися, вросшими по самые окна в землю домами и усмехнулся, – неужели в этой глуши найдется следователь, способный что-то раскопать? Максимум, что они сделают, это по заключению экспертизы установят оружие и пулю. Ну, приезжал я, и что дальше?»