Черная тень под водой - Александр Александрович Тамоников Страница 25

Он проехал метров пятьсот по дороге к городу, свернул на второстепенный проселок. Дорога проваливалась в ямы, а потом и вовсе ушла в глубокую низину. Проезжая часть петляла между глыбами скал, зарослями кустов, из которых по машине могли легко открыть огонь. В низинах была грязь, приходилось двигаться с осторожностью, по краю обочины, и колеса иной раз зависали над кюветом. Он одолел подъем и через несколько минут выбрался к маяку.

Здание находилось на открытом пространстве, в пятидесяти метрах от травянистого обрыва. Берег осыпался, обрыв неумолимо приближался к маяку, поэтому объект закрыли – да и не было в нем необходимости. Дорогой не пользовались, она заросла курослепом. Машину пришлось оставить перед опасной канавой. Дальше все равно начиналась осыпь. Пришлось подниматься. Он вылез из кустарника, двинулся к маяку. Башня, издали привлекшая внимание, вблизи оказалась блеклой и неинтересной. Известка осыпалась, в стенах зияли проплешины. Круговая площадка наверху находилась в аварийном состоянии, перил не было. В башне сохранилось остекление, но не везде. Подрагивала расшатанная кровля под напором ветра – в стропилах что-то глухо постукивало. Входная дверь висела на верхней петле, упираясь в землю. Внутренности маяка были нараспашку. Местность перед входом – открытая, метрах в сорока начинался лес, на опушке произрастал густой кустарник. В землю на дальней стороне вросли гранитные валуны, похожие на гигантские яйца.

Бухта Сарыча и город предстали в необычном ракурсе. Гдышев лежал как на ладони. До ближайших зданий на Баррикадной было километра полтора. Различались машины, фигурки людей. Завод «Вымпел» и восточные окрестности бухты таяли в дымке. Уварова гряда оказалась вытянутой с севера на юг – занимала большую площадь, чем казалось ранее. Это был настоящий архипелаг с множеством проливов и даже арочными проходами. Становилось ясно: обследовать такую махину не просто – даже имея специальное оборудование. Нужны специалисты, а также люди, знакомые с данным феноменом. И только катера, перекрывшие вход в бухту, находились на своих местах. Специалистом в эхолокации Алексей не был, но понимал, что они контролируют весь проход в бухту Сарыча. Даже опытный капитан подлодки вряд ли проведет свое судно незамеченным – какие бы пучины ни таились под килем.

Под обрывом бурлило море. Волны облизывали остроконечные обломки скал, вросшие в морское дно. Поблескивало «блюдце» – свободный от камней участок воды. Прибой рокотал – но стоило отойти от обрыва, как наступала тишина, нарушаемая лишь порывами ветра и стуком в кровле. На смотровой площадке обвалились не только перила, но частично и пол. Любоваться с нее видами было сомнительным удовольствием. В маяке никого не было. На всякий случай Хабаров вынул пистолет, двинулся к входной двери. Прижался к стене, осторожно глянул внутрь. Нижняя часть сооружения была выполнена в виде усеченного конуса. Глаза привыкли к полумраку. Возникали очертания каких-то шкафов, стеллажей, ржавого генератора, предметов непонятного назначения, поросших грязью и пылью. В центре ротонды находилась металлическая винтовая лестница. Алексей осторожно вошел. Внутрь проникал воздух, духоты не было. Чувствовались свежесть и прохлада. Он припал к перилам, задрал голову. Быстро взобрался по ступеням, вцепившись в перила – лестницу сварили на совесть, она почти не скрипела. В башенке, как и следовало ожидать, было шаром покати. Деревянные стены рассохлись, стали превращаться в труху. Маячковый излучатель отсутствовал – все ценное оборудование увезли много лет назад. Под напором ветра дребезжали огрызки стекол. Выходить на смотровую площадку Алексей не рискнул – в жизни и так хватает опасностей. Вид на округу стал еще живописнее, в Уваровой гряде обнаружились новые элементы – скала с одиноким искривленным деревом, ржавый остов выброшенного на камни баркаса.

На этой «мансарде» было крайне неуютно. Алексей отправился вниз, сжимая рукоятку пистолета. В мозгу поставил галочку – еще одна достопримечательность осмотрена. Он вышел на улицу, обогнул маяк, озираясь по сторонам. Открытое пространство на западе завершалось лесным массивом. Между ним и маяком – лишь каменные «яйца», вросшие в грунт. И вдруг стало не по себе…

Из леса недобро смотрели (возможно, через прицел). Объяснить этот феномен невозможно. Зуд под черепной коробкой, онемение расползалось по позвоночнику – и возникло огромное желание куда-нибудь провалиться! Или побежать до ближайшего укрытия. Раз выжил на этой войне, значит, следовал инструкциям из подсознания… Алексей вышел из оцепенения. Времени достаточно, чтобы изрешетить его пулями. Лучше не вдаваться в подробности, не анализировать… Он сорвался с места, добежал до ближайшего валуна, присел. Череп распирало, кожа чесалась, словно гигантский комар вонзился в темечко. Он машинально покрутил головой – если и была опасность, то только со стороны леса. Может, почудилось?

Могло и почудиться. В сверхъестественное верилось с трудом. И интуиция штука обманчивая… Но взгляд он точно почувствовал. Смотрели злобно, раздраженно, до мурашек. Алексей осторожно высунулся, ожидая, что пуля чиркнет по камню. Но все было тихо. Он вернулся, откинулся, упершись затылком в камень, перевел дыхание. Хорошо, что люди не видят, а то позора не оберешься. Шли бы вы со своими «чуйками», товарищ капитан! Он почти успокоился, снова выглянул. Что его смутило? Заметил что-то? Плотный подлесок уже оброс листвой, в этом массиве можно спрятать целый диверсионный взвод. Чувство опасности поутихло, тревога не возвращалась. Но вдруг колыхнулись ветки, закричала птица! Снова тишина. Потом шорох, кажется, ветка сломалась… Шорох мог быть вызван чем угодно – птица взлетела, сухая ветка оторвалась от дерева… Вроде мелькнуло что-то за деревьями. Но могло и показаться. «Странно, что не пальнули, – мелькнула мысль. – Тоже замешкались? Или не стоит задача убить?» Какая-то сила выкинула его из-за камня, Алексей пробежал, петляя, двадцать метров, повалился за фрагмент сваленного дерева. Тут же перекатился, бросился в сторону, скорчился под развесистой елью. Палец подрагивал на спусковом крючке. Никто не стрелял, не пытался скрыться или, наоборот, напасть. Снова переломилась ветка, но это был естественный звук леса! Он бы засек человеческую фигуру. Растительность заполонила опушку, в лесу же подлесок практически отсутствовал, ели не отличались пышностью, сосны стояли с приличными интервалами. Глаза устали, слезились, но он продолжал всматриваться. Поднялся, перебежал, встал за дерево. Снова никакой реакции. Имелся повод задуматься – а все ли в порядке с головой? Не пора ли признать, что чувства иногда подводят?

Он сделал несколько провоцирующих движений, но