Игра на выживание - Андрей Михайлович Дышев Страница 25

Он повернулся к камере и сложил руки крестом, словно оператор был иностранцем и не понимал по-русски.

– Стоп! Стоп! Не надо снимать! Лучше будет, чтобы они об этом не узнали… В общем, я живу в общежитии с азербайджанцами, и они почему-то решили, что я украл у них деньги. А у них там целая мафия. Они на рынке торгуют. И вот они начали на меня охотится. Жить мне негде, и я неделю ночевал на пляже, но они и там меня нашли. Говорят, зарежем, если деньги не отдашь. А через две недели вся эта мафия укатит в свой Баку… Короче, мне надо было исчезнуть на пару недель, чтобы они меня не нашли.

– Молодец! Здорово придумал! – похвалил Акулов, криво ухмыляясь. – Лучшего места, чтобы спрятаться от мафии, просто не существует! Разумеется, я тебе верю, и никаких денег ты у азербайджанцев не крал, и мафия гонялась за тобой просто от нечего делать. Но самое ценное зерно твоей идеи заключается в том, что теперь ты всегда сможешь оправдаться. Откуда деньги на дорогую иномарку или, скажем, квартиру? Да выиграл призовой фонд в телевизионной игре! Так, малыш?

– Да вы что, не верите? – пролепетал кучерявый, и его лицо стало похожим на перезрелую клубнику.

Высказались все, кроме Ирэн. Мне показалось, что она решила промолчать, и не озвучивать прилюдно свои чувства ко мне, но она вдруг распрямила плечи, оглядела отсек и, непринужденно улыбаясь, остановила свой ласкающий взгляд на мне.

– Что касается меня, то я оказалась здесь исключительно ради денег, – сказала она приглушенным бархатистым голосом. – Потому что это единственное, ради чего можно рискнуть.

Проклятье! Ирэн всё же решила добить меня! Мне хотелось заткнуть уши и не слушать, что она скажет еще.

– Любовь, обиды, тщеславие – это все химера, пустые звуки, – продолжала Ирэн, медленно скользя взглядом по моим ногам, ботинкам. – А деньги дают силу и власть. У кого сила и власть, у того всё. В том числе, и любовь (это слово она произнесла нарочито презрительно). Если, конечно, в ней кто-то всерьез нуждается.

– Она мне нравится! – произнесла Марго, негромко хихикнула и хлопнула в ладоши. Потом прильнула ко мне и шепнула на ухо: – Вот же стерва! Наверное, она мужиков пачками меняет…

Я оттолкнул Марго от себя, посмотрел на нее как на мелкую, глупую собачонку, посмевшую тявкать на людей.

– Слушай, ты… – процедил я сквозь зубы. – Что ты берешься судить о людях, которых совсем не знаешь? Сколько тебе лет? Что ты понимаешь? Да тебе, соплячка, только с подружками о мальчиках сплетничать!

Марго ничуть не обиделась на мой выпад, обрадовано улыбнулась, будто нашла в магазине безделушку, за которой долго охотилась и, с удовольствием рассматривая мои глаза, произнесла:

– Ага… Всё понятно… Суду всё ясно…

Я встал и пересел ближе к рампе. Ирэн ударила меня в самое больное место. Она считает, что ей позволительно издеваться надо мной!.. После такой чувствительной оплеухи сидеть на месте было невыносимо. Я снова вскочил, быстро подошел к Марго, взял ее за плечи, приподнял и крепко поцеловал в губы.

– Извини, – сказал я ей.

– Ты просто прелесть! – ахнула Марго и всплеснула руками.

Всё! Отныне Ирэн для меня не существует. И у нее нет власти надо мной. Я свободный человек. Я знаю себе цену. Мне только раз свистнуть – и выстроится очередь самых красивых девушек Побережья. А Ирэн – это мой комплекс, химера, это мое глубокое заблуждение. Она никогда меня не любила, лишь только разыгрывала передо мной скверный спектакль, вздыхала и закатывала глазки. Головой я дошел до этого лишь сейчас, но сердце мое давно чувствовало фальшь, и потому оставалось холодным, на какие бы ухищрения Ирэн ни шла.

Я хотел выйти в тамбур, чтобы немного прийти в себя, но в отсеке появился ведущий с командой помощников.

– Уважаемые спасатели! – объявил ведущий. – Самолет приближается к конечной цели. Сейчас мои помощники помогут вам правильно надеть парашюты и походные рюкзаки, в которых вы найдете всё необходимое.

Я взглянул на часы. Три часа ночи! Значит, мы в небе уже шесть часов. Где мы сейчас? Какая местность прячется под покровом ночи? Хорошо бы выйти в туалет и заглянуть под зеркало – может, там лежит очередная записка с разведданными от Морфичева?

Оператор включил освещение и принялся за работу. Помощники стали нахлобучивать парашютные ранцы на плечи спасателей. На нестандартной фигуре кардиолога лямки не сходились, и вокруг женщины суетились два помощника сразу, заставляя ее то втянуть живот, то расправить плечи. Марго придирчиво рассматривала парашют, который ей преподнесли, нашла на нем жирное пятнышко и, состроив брезгливую мордашку, потребовала, чтобы парашют заменили. Когда ее просьбу выполнили, она стала надевать на себя систему так, словно примеряла новый, вызывающе-экспансивный костюм. В черном иллюминаторе частично отражалась ее фигура, и Марго, любуясь собой, то поворачивалась боком, то приседала, то наклонялась. Я пристроил парашют на себе без посторонней помощи. Акулов тоже игнорировал опеку помощников; сначала он экипировал Ирэн, а потом уже разобрался со своим парашютом.

Затем началась выдача походных рюкзаков. Они были пронумерованы, на каждом из них болталась именная бирка. Прежде чем закинуть лямки рюкзака на плечи, я, не сдержав любопытства, раскрыл молнию и заглянул внутрь. Аптечка. Примус. Пластиковая бутылка с бензином… Я не заметил, как рядом со мной оказалась Марго.

– О! – произнесла она. – Тебе еще и веревку дали! А мне почему-то нет…

– Это потому, – ответил я, закрывая рюкзак, – что меня сбросят на горы, а тебя – в тайгу.

Это было первое, что пришло мне на ум, но, тем не менее, другого объяснения найти было трудно. Так я узнал, что рюкзаки укомплектованы по-разному, для каждого спасателя индивидуально, и потому снабжены именными бирками. Я не стал ломать голову, разгадывая хитроумный замысел продюсера и тонкости его Игры. Нас предупреждали: мы должны быть готовы к самым неожиданным, самым невероятным поворотам событий, и мне, как альпинисту, видимо выпало счастье совершить прыжок на вершину какой-нибудь камчаткой или чукотской горы.

Один из помощников, прижимая к уху радиостанцию, стал поторапливать. Ведущий и оператор встали по обе стороны люка, через который нас в самое ближайшее время вышвырнут наружу. Кардиолог, обвешанная ранцем и рюкзаком, словно колхозница, возвращающаяся с рынка, безостановочно крестилась и что-то шептала. Акулов, подражая бойцу