Виталий Гладкий - Ликвидатор Страница 26

Я шел по торговым рядам как во сне. Самое интересное, на рынке было меньше людей, чем на улицах, но галдеж стоял еще тот.

С прилавков на меня смотрела сплошная экзотика: слоновые бивни, носорожьи рога, шкуры пантер и горных волков, гималайских медведей и оленей, ковры невероятных расцветок, расписные керамические горшки, блюда и вазы, деревянные скульптуры – в основном изображения индуистских божков и демонов, бусы, ожерелья и браслеты, как наручные, так и ножные, из серебра, золота, меди, украшенные драгоценными и полудрагоценными камнями, старинное оружие – сабли, кинжалы, пистолеты, анкасы и прочее, – как настоящее, так и поддельное, изготовленное местными умельцами, чеканные кувшины и кубки, горы восточных пряностей и благовоний, засыпанные в резные деревянные шкатулки, ящички, сундучки, сосудики разных форм и размеров…

Продовольственные ряды я проскочил еще быстрее, чем предыдущие; я знал, что бани находятся как раз там, где эти ряды заканчиваются.

По ходу я успел прикупить в какой-то лавчонке легкий китайский костюм европейского образца, состоящий из рубахи с короткими рукавами и брюк без подкладки, а также две пары носков, летние туфли, расческу, носовой платок и брючный ремень. Мне показалось, что этого будет вполне достаточно, чтобы на фоне разномастной столичной толпы выглядеть вполне респектабельно.

А чтобы и вовсе сойти за иностранного туриста, я еще приобрел и небольшую кожаную сумку и теперь щеголял по рынку в диких лохмотьях и солидной вещью через плечо, на фоне моих обносков казавшейся краденной.

Глядя на горы апельсинов, бананов, земляного ореха, маслин, вдыхая запахи чисто непальских и индийских яств, готовившихся здесь же, под расписными навесами, я почувствовал зверский голод.

У отшельника мне очень редко приходилось есть настоящую мясную снедь, за исключением жареных кузнечиков, к которым я привык с трудом; их только с большой натяжкой можно было назвать мясом.

Мы употребляли в пищу в основном орехи, фрукты, рис, ячмень, кукурузу, пшеничные лепешки, иногда рыбу (если удавалось ее поймать, что было задачей многотрудной), овощи, выращенные на огороде отшельника, молодые побеги бамбука, мед, а изредка – яйца фазанов и горных индеек, так как найти их было своего рода подвигом и большой удачей.

Конечно, я мог бы подстрелить из лука практически любую подходящую по габаритам живность, но делал это не часто, потому что Юнь Чунь был категорически против, а я не хотел с ним ссориться.

У него были свои жизненные принципы. И я обязан был их уважать…

Я уминал добрый кусок горной индейки, по-волчьи жадно впиваясь в поджаристую хрустящую корку. На блюде передо мной янтарно светилась горка риса с подливой в окружении овощей и накрошенных бананов. Рядом стоял высокий стакан со свежим апельсиновым соком.

По-восточному скрестив ноги, я сидел прямо на земле рядом с мангалом, где жарилась дичь. Моя еда была пристроена на низеньком круглом столике с облупившейся лакировкой.

Я ел и посматривал по сторонам, удивляясь полному безразличию к моей персоне со стороны непальцев и прочих праздношатающихся по рынку. Хотя… чего-чего, а нищих в Катманду хватало. Их было не меньше, чем священных коров, болтающихся по городу, где им заблагорассудится.

Неожиданно я почувствовал, будто невидимая игла впилась мне в кожу. Даже не поднимая головы от столика с едой, я уже понял, что за мной следят. Не знаю, откуда пришла эта уверенность, но все мышцы вдруг окатило горячей волной… и сразу же пришло успокоение, подкрепленное уверенностью в своих силах.

Я быстро и уже без аппетита доел рис, вымыл руки в чашке с водой и поторопился к виднеющемуся неподалеку зданию с крышей в китайском стиле – это и была баня.

Обслуживающий персонал, сплошь китайцы, встретил меня несколько настороженно, но все равно кланяясь и щебеча приветствия на своем языке.

В дверь бани я вошел даже не оглянувшись, хотя знал, что за мной следовала целая свора местного отребья – это я успел определить, пока проталкивался сквозь толпу. Что им от меня нужно?

Этот вопрос меня, конечно, волновал, но не сильнее желания побыстрей сбросить с себя шкуру нищего попрошайки. К тому же у меня возникла великолепная мысль…

Когда я, одевшись, подошел к большому зеркалу в дорогом отдельном кабинете, куда меня пустили только тогда, когда я показал пачку рупий, то открыл рот от изумления – вместо грязного оборванца передо мной стоял молодой джентльмен европейского типа, широкоплечий, загорелый, с удивительно пронзительным взглядом и мощными руками, которые, казалось, перевивали стальные канаты, а не мышцы. Человек в зеркале был даже красив, но в этой красоте было что-то от красоты голодного тигра.

Сказать честно, я себе не понравился. Хотя бы потому, что если глаза – зеркало души, как я когда-то слышал или читал, то почему в них временами вспыхивают едва тлеющие угольки свирепости?

Может, я и ошибался, но мне бы не хотелось когда-либо разбудить в себе то, что таилось в неведомых глубинах мозга, лишь изредка пытаясь прорваться наружу через бездны зрачков…

Ушел я через черный ход. Китаец-служка (к нему я обратился на его родном языке) был рад мне помочь и даже отказался от денег. Он с таинственным видом провел меня по захламленным коридорчикам, затем отодвинул массивный кованый засов, и я очутился на какой-то улице, где и смешался с прохожими, нимало не беспокоясь о своих преследователях и даже не стремясь угадать, что у них на уме.

Мне было удивительно легко, будто вместе с дорожной пылью я смыл по меньшей мере еще килограммов десять невидимого груза. Теперь я был таким, как все, – по крайней мере, стал похожим на туриста.

И шел я сейчас в русское посольство – в надежде наконец узнать свое имя и получить хоть какие-нибудь документы, чтобы полиция не посадила меня в каталажку как подозрительную личность.

Я уже знал, кому принадлежал таинственный самолет, взорвавшийся над Гималаями: друзья Юнь Чуня сделали все возможное и невозможное, чтобы отыскать хоть какую-то зацепку в этой странной истории.

Владельцем аэроплана оказался некто Аттар Синг, или, как его прозвали обитатели дна столицы Непала, Бешеный Аттар. Имя пилота кануло в неизвестность, как и груз на борту. Что касается пассажиров, то Аттар Синг утверждал, будто на борту, кроме летчика и штурмана-радиста, тоже человека без имени, не было никого.

По словам владельца, самолет зафрахтовал не назвавший своего имени сахиб, за хорошие деньги. Одним из условий их сделки было право арендатора самому сформировать экипаж. Когда до Аттар Синга дошли слухи об авиакатастрофе, он даже не стал нанимать поисковую группу.

Во-первых, не было известно место падения, а во-вторых, аэроплан был застрахован, и что самое интересное – за две недели до трагического рейса.

Я решил пока не беспокоить Бешеного Аттара, хотя в этой истории он явно не выглядел потерпевшей стороной. Мне нужно было для начала поспрашивать в посольстве – вдруг все мои изыскания излишни и там меня ждут, не дождутся мои документы с визами и прочими сведениями, покинувшими бедные мозги?

Я шел в русское посольство…

Меня принял секретарь посольства, уж не знаю какой по рангу, но в годах, страдающий одышкой и, вероятно, язвой желудка. Он то и дело глотал какие-то таблетки, запивая минералкой, а затем бережно массировал дряблый живот.

– …Так вы говорите, самолет… тэ-эк… – Он листал какие-то бумаги. – Разбился… Когда? Тэ-эк… – Секретарь поднял телефонную трубку и набрал нужный номер: – Зоя Искандеровна, будь добра, принеси мне данные по нашим туристам за этот год. – Он с сомнением осмотрел меня с головы до ног. – И за прошлый. А также списки специалистов, которые работали и работают здесь… почему только в Катманду? Я сказал – в Непале.

Он положил трубку и снова хлебнул минералки. С его изможденного лица можно было лепить голову статуи для мемориального комплекса узников гитлеровского лагеря смерти Бухенвальд.

Зоя Искандеровна оказалась хрупкой черноволосой женщиной неопределенного возраста (о таких обычно говорят – от двадцати до сорока), с миндалевидным разрезом восточных глаз и великолепно скроенной фигурой. Она посмотрела на меня с легкой улыбкой, а уходя, бросила через плечо загадочный, манящий взгляд.

Секретарь посольства тоже заметил, как она посмотрела на меня, и нахмурился, сразу став букой.

– Все на месте, – неприязненно прокомментировал он просмотренные списки. – Спецы работают, туристы улетают, чэпэ не наблюдалось… за исключением мелочей: несколько драк, кого-то обворовали, ктото заблудился, одного, правда, сутенеры два дня держали в яме – не расплатился с проституткой… Случай редкий, но, как видите… А так все в норме.

– Как в норме! – горячо воскликнул я. – А я что, с неба свалился?!

– Выходит, так, – не без иронии ответил секретарь.