Сергей Зверев - Закрытая информация Страница 26

Помахивая сумочкой, Шура шла по тротуару, ломая каблуками намерзшие за ночь ледяные корки лужиц.

– Математичка! – Получивший щелбан мальчишка стянул за помпон шапку. – Новенькая! Заложит, что мы на физру не пошли! Ох, папка меня взгреет…

От грустных мыслей мальчишку отвлекла машина, выехавшая из арки дома. Цифры на номерной табличке выглядели диковинными иероглифами. Заляпанные грязью, они совершенно не прочитывались.

– «Тойота-Королла»! – восторженно ахнул пацаненок, наблюдая, как колеса машины завращались, набирая обороты.

Красные огоньки стоп-сигналов, вспыхнув, погасли.

– «Спринтер»! Спорнем… – азартно перебил второй прогульщик, не отводя глаз от автомобиля, развивающего опасную для узкой дороги скорость.

– Гля, он уже на тротуар прет! – Мальчик прижал к груди шапочку. – Ой, тетеньку задавит…

Серебристый автомобиль с обтекаемыми формами, задев передним бампером бордюр, подпрыгнув, двумя левыми колесами забрался на пешеходную дорожку. Теперь он ехал наклонившись.

Через заднее окошко можно было рассмотреть плечи и голову водителя. Его лицо увидела Александра, обернувшаяся на рев мотора.

Она не успела испугаться. Остроносая «Тойота» отбросила девушку на грязный асфальт проезжей части дороги.

Александра упала как-то мягко, будто варежка, и только хруст, похожий на треск ломаемых веток, пронесся в тихом утреннем воздухе.

Машина, взвизгнув тормозами, остановилась. Водитель, мужчина в черной лыжной шапке, натянутой до бровей, приоткрыл дверцу. Выглянул и…

Дети, свидетели происшествия, сорвавшись со скамеек, опрометью бросились к распростертой на асфальте женщине.

Дверца «Тойоты» закрылась. Долю секунды автомобиль стоял на месте. Сдав чуть вперед, он съехал с тротуара, и когда детей от потерпевшей отделяло метров двадцать, автомобиль покатился назад.

Шура поняла – ее хотят убить. Девушка попыталась закричать, отползти, но сил хватило только перевернуться на правый бок, чтобы не видеть надвигающуюся серебристую смерть, моргающую красными глазами стоп-сигналов…

Наряд милиции муниципального округа «Коньково» – офицер и двое сотрудников с погонами младшего сержанта и рядового – помогли санитару «Скорой помощи» задвинуть носилки. Врач, усталая ссутулившаяся женщина, попросила закурить:

– Некуда спешить! Летальный исход!

Затянувшись пару раз, она стряхнула образовавшийся цилиндрик пепла. Он, рассыпавшись на чешуйки плохо сгоревшего табака – милиционер угостил врача дешевой «Примой», – планируя, опустился в натекшую из-под Александры лужу крови. Врачиху передернуло:

– Моя ровесница. Какой урод мог так поступить?!

Она отошла от озерца густеющей крови, боясь опять осквернить его пеплом сигареты.

– Без рентгена видно – у девушки переломано все, что можно у человека переломать, – женщина затоптала окурок.

Водитель, высунув патлатую голову из окна «рафика», спросил:

– Куда везти!

– В морг! – рявкнула врачиха, подбирая полы халата…

Подрагивающие плечи медсестры, склонившейся над столом, заставили Рогожина остановиться.

Полтора часа он провел в процедурном кабинете. Германская установка, генерирующая целительное высокочастотное ультразвуковое излучение, была куплена вскладчину добропорядочными немецкими бюргерами и преподнесена в дар нищим победителям в преддверии юбилея завершения Второй мировой войны. Немцы передали аппаратуру до того, как русские танки спичечными коробками заполыхали на улицах и площадях Грозного. Сейчас они вряд ли стали бы жертвовать свои марки и пфенниги на солдат армии, воюющей в Чечне и сравнившейся по жестокости, судя по телевизионным репортажам АРД и CNN, с солдатами вермахта на восточном фронте.

– Сестрица Валентина! – Рогожин деликатно кашлянул.

Девушка подняла опухшее покрасневшее лицо.

– По какому поводу траур? – Дмитрий попытался угадать: – Кавалер оставил? Наплюй! Он слезой умоется, когда тебя вспомнит!

Сменщица Александры чистой салфеткой вытирала потекшую тушь. Ей только что сообщил о трагедии завотделением.

– Сашенька под машину попала!

Рогожин, казалось, продолжал улыбаться, но его губы сковала судорога.

– Когда? – помертвевшим голосом спросил он.

– Утром. На улице Бутлерова. Я даже не знаю, где в Москве такая улица! – сказала Валентина.

Подошедший завотделением поздоровался с Рогожиным – с равным успехом он мог поприветствовать гранитную статую.

– Средства на похороны профком выделит. Валечка, за дежурство составьте список нашего коллектива. Твердую таксу устанавливать не будем. Пусть каждый пожертвует сколько сможет! – Он взглянул на Рогожина. – Да-с, товарищ майор, вот такая нелепость. Посреди Москвы… наезд… Спиртика бы неразбавленного граммов пятьдесят на душу принять. Помянуть Александру и стресс снять. Нельзя! – Он глянул на часы. – В двенадцать плановая операция. Валентина, проследите за подготовкой больного…

Госпитальная жизнь пошла своим чередом. А Рогожин, вернувшись в палату, сел на кровать и тупо, остекленевшими глазами долго смотрел в окно.

«Машина… на Бутлерова, по адресу тетки Кириллова. Не слишком ли много совпадений, – подозрения, имевшие еще смутные очертания, потихоньку шевелились в мозгу Рогожина. – Действовать! Немедленно действовать… А с чего ты собираешься начать? С пропавшего Кириллова? С брата, находящегося под следствием?! – Мысли вращались по замкнутому кругу. – Брат – Кириллов – Александра!» Кровь стучала в висках майора…

Кириллов нашелся. Обнаружился сам собой. На его поиск пришлось затратить минимум усилий. Ровно столько, сколько требуется, чтобы перевернуть газетный лист.

Жена Василенко, переведенного из реанимации в палату, принесла передачу и свежую, пахнущую типографской краской прессу.

Под рубрикой «Срочно в номер» главный столичный сплетник «Московский комсомолец», имеющий своих информаторов в милиции и прокуратуре, поместил коротенькую заметку, озаглавленную «Провинциальный „пинкертон“ удавился в подвале московского дома».

Текст сообщения был следующим:

«Спустившаяся в подвал за соленьями жительница дома по Большой Семеновской улице долго не возвращалась. Обеспокоенный сын бросился на ее розыск. Он обнаружил мать лежащей без сознания у тела молодого человека с петлей на шее. Как сообщили „МК“ в ОВД „Соколиная гора“, женщина, наткнувшись в подвале на повешенного, падая, сумела оборвать веревку, привязанную к опорному крюку трубы коммуникационного кабеля. Крюк не выдержал веса двух тел.

В кармане погибшего было найдено удостоверение следователя УВД города N, расположенного в ста восьмидесяти километрах от Московской кольцевой автомобильной дороги, выданное на имя Кириллова Вячеслава Владимировича.

Кроме того, при осмотре у служителя правопорядка было обнаружено шесть таблеток МДМА („экстези“), наркотического вещества, популярного среди студентов столичных вузов и посетителей ночных дискотек.

Пока неясно, употреблял ли сам Кириллов „экстези“ или участвовал в незаконном обороте очень дорогостоящих наркотических средств.

К моменту подписания номера нашему корреспонденту стало известно, что молодой следователь страдал скрытой формой психического расстройства, выражающегося в частых депрессиях и маниакальных подозрениях. Возможно, переступив грань во время очередного нервного срыва, вызванного неприятностями на работе, молодой человек свел счеты с жизнью. Явных врагов у Кириллова, по заверениям его начальника, не было».

– Выписываем! – Седенький профессор помахал молоточком перед осунувшимся лицом Дмитрия. – Полностью, батенька, боеспособны! Резервы у вашего организма, должен вам сказать, потрясающие!

– Спасибо, профессор! – слабо улыбнулся Рогожин.

– Родителей своих благодарите, матушку-природу! – Светило медицины снова, словно индеец томагавком, помахал инструментом нейрохирургов и невропатологов. – Деньков пять вас, любезный, помаринуем до выписки. Бумаги подготовим, то да се. Бюрократия!.. – Он развел руками. – В отпуске поднаберитесь положительных эмоций. Побольше гуляйте на свежем воздухе. Недурственно с удочкой на бережку тихой речушки посидеть, но без… – профессор щелкнул себя по горлу. – Граммов пятьдесят под уху и для аппетита позволительно. Больше – ни-ни, – он посмотрел на обнаженный торс Рогожина. – Впрочем, такому богатырю дозу позволительно увеличить.

Мышцы живота Рогожина выделялись рельефным рисунком, называемым культуристами шоколадкой. Они не атрофировались за долгие дни пребывания в госпитале.

– Ну, батенька, будьте здоровы! – Профессор подал сухую, похожую на куриную лапку руку. – Понадобится консультация – заходите. Двери для вас всегда открыты.

– Благодарю, доктор! – Рогожин энергично тряхнул протянутую руку.