Античные битвы. Том II - Владислав Добрый Страница 26

Тем не менее, закрыть историю Древней Греции вообще, и Диадохов в частности, вот так, на смерти Александра, мне не позволяет совесть. Поэтому все же, давайте посмотрим на одну из важнейших битв диадохов.

Битва при Ипсе, 301 год до нашей эры.

Предысторию битвы нужно рассказывать учитывая множество вещей, особенно напирая на модную ныне (и потому я тоже ткое люблю) социологию и экономику, но для разнообразия я подвинусь и дам слово Плутарху. Он весьма краток. Но и говорит красиво:

Плутарх, Деметрий: «Тогда народ впервые провозгласил Антигона и Деметрия царями. Отца друзья увенчали диадемой немедленно, а сыну Антигон отправил венец вместе с посланием, в котором называл Деметрия царем. Тогда Египет поднес царский титул Птолемею, — чтобы никто не подумал, будто побежденные лишились мужества и впали в отчаяние, — а дух соперничества заставил последовать этому примеру и остальных преемников Александра. Стал носить диадему Лисимах, надевал ее теперь при встречах с греками Селевк, который, ведя дела с варварами, и прежде именовал себя царским титулом. И лишь Кассандр, хотя все прочие и в письмах и в беседах величали его царем, сам писал свои письма точно так же, как и прежде. Антигону было уже без малого восемьдесят, но не столько годы, сколько тяжесть грузного тела, непомерно обременявшая носильщиков, уже не позволяла ему исполнять обязанности полководца, а потому впредь он пользовался службою сына, который с блеском распоряжался самыми важными и трудными делами благодаря своему опыту и удаче. Все цари заключили союз против Антигона и сплотили свои силы воедино. Деметрий покинул Грецию, соединился с отцом и, видя, что Антигон готовится к войне с таким честолюбивым рвением, какого трудно было ожидать в его годы, сам ощутил новый прилив мужества и бодрости. Между тем представляется вероятным, что если бы Антигон пошел хоть на малые уступки и несколько утешил свое непомерное властолюбие, он до конца удержал бы главенство среди царей и передал его сыну. Однако, суровый и спесивый от природы, столь же резкий в речах, как и в поступках, он раздражал и восстанавливал против себя многих молодых и могущественных соперников.»

Силы сторон.

Итак, с одной стороны у нас Антигон Одноглазый, который нагнул к этому времени многих, а кого не нагнул, того как минимум вилкой в глаз ткнул. И до того это у него ловко получается, что против него выступили практически все, кто еще остался в живых. Кроме Птолемея из Египта. Птолемей, якобы, был обманут коварными засланцами, которые ввели его в заблуждение. Птомелею сказали, что битва уже была, он не успел, Антигон победил. Бедный, наивный Птолемей поверил и увел войско в Египет.

Удивительное дело, как трупик Александра своровать — так Птолемея наивным не назовешь, как Антигону генеральное сражение дать — так во всякую дичь верит. Но хрен с ним, с Птолемеем. Даже без него диадохи выставили, если верить источникам:

40 тыс. тяжёлой пехоты,

20 тыс. лёгкой пехоты,

12 тыс. персидской кавалерии,

3 тыс. тяжёлой кавалерии,

480 слонов, (или 400)

100 колесниц (ясное дело, серпоносных)

Но и Антигон не подкачал. За царя батюшку вытужила земля азиатская:

45 тыс. тяжёлой пехоты,

25 тыс. лёгкой пехоты,

10 тыс. кавалерии,

75 слонов

Что можно сказать о этих цифрах? С одной стороны, они явно завышенные. С такими цифрами в армии Фридрих Великий в Семилетнюю войну бы сам до Персии дошел. Нет, без шуток, до Французской Революции и поголовной военной обязанности, вытужить на поле боя многие десятки тысяч солдат — в высшей степени трудновыполнимая задача.

Конечно, историки древности любят накинуть себе в армию сотню-другую тысяч, чтобы потомки понимали, что мы тут не в бирюльки играем и уважение имели. Но на самом деле — скорее всего надо на сто делить.

С другой стороны, еще сравнительно недавно источники рассказывали о миллионе персов в битве при Гавгамелах. Может ли это значить, что в битве при Ипсе сошлись считанные тысячи?

Наверное, все же нет. Битва при Ипсе считается одним из самых грандиозных сражений всей эллинистической истории, и тому есть многочисленные подтверждения.

К тому же, вполне возможно диадохи таки докатились до военкоматов и военной повинности — по крайней мере, сильная просадка качества солдат на лицо. Тоже косвенно конечно, но прослеживается в тенденции резко увеличивающаяся роль кавалерии, а фаланга все чаще терпит поражение в различных ситуациях.

Серпоносные колесницы у нас, как водится, весьма призрачные. На параде перед битвой они есть — источники их фиксируют — в ходе битвы о них хоть бы одно упоминание.

Слоны у нас не такие мерцающие как колесницы, но тоже какие-то мутные.

Все 400 (или 480, или 500) слонов — вклад Селевка в общее дело. В зарубежной историографии укоренилось обозначение «корпус слонов». Слонячий корпус достался Селевку от индийского правителя Чандрагупты. Произошло это (возможно, но не точно) в 302 г. — тогда между ними был заключен мирный договор. В честь чего договор — тоже загадочно. Об открытой войне между Селевком и Чандрагуптой упоминает только Аппиан (App. Syr. 55). Относительно того, была ли война на самом деле, кто ее начал и чем она закончилась, то же согласия нет. Короче, якобы по договору с индийцами Селевк уступил Чандрагупте бывшие македонские владения за Индом, выдал за него свою дочь, а взамен стал хозяином огромного слонового корпуса.

Причем в корпусе не только 500 слонов, но и 20 000 легких пехотинцев. Как я уже упоминал — слоны не могут действовать одни, ибо малоподвижны. Их всегда прикрывает либо конница, либо пехота. Но 20 000 рыл, даже для целых 500 слонов, многовато.

Несмотря на то, что (опять же, если верить источникам) в битве слоны приняли живейшее участие, потом они попросту исчезают со стратегической карты. Вот такой вот баг.

Единственный эпизод со слонами времен кампании против Деметрия (285 г. до н. э.) приводит Полиэн в «Стратегемах»: там упомянуты восемь слонов (Pol. IX. 3). Возможно, слоны участвовали в битве между Селевком и Лисимахом при Курупедии (281 г. до н. э.) но подтверждений тому нет. Когда в 277 г. до н. э. сын и преемник Селевка Антиох I столкнулся с угрозой вторжения галлов, ему пришлось срочно запрашивать подкрепление у бактрийского сатрапа, и тот отправил ему ажно двадцать слонов. Из которых, кстати, до битвы дожило только шестнадцать. Логично предположить, что уже тогда собственных слонов у Антиоха не оставалось. Бесследное исчезновение такого количества животных историки объясняют по-разному. Так, по мнению Г. Скалларда, слоны Селевка были потеряны (и частично перебиты) во время одного из мятежей, начавшихся после гибели Селевка в 281 г. до н. э., когда бунтовщики захватили слоновник в Апамее. Израильский историк Б. Бар-Кохба объясняет ликвидацию корпуса естественными причинами: слоны просто вымерли от старости. Чандрагупта предоставил Селевку уже взрослых, обученных животных (к тому же, похоже, одних самцов), минимальный «призывной возраст» которых составляет 12 лет, а в неволе они живут не больше тридцати из отведенных природой шестидесяти. Увы, но тяготы войны даются слоникам не легче, чем людям. Надо полагать, историк делает скидку и на сложный для индийских слонов климат Малой Азии. О том, что пойманные слоны редко переживали сорокалетний рубеж, пишет и признанный авторитет Д. Кинстлер. Поскольку в битве при Ипсе и «слоновую победу» Антиоха I над галлами разделяет почти четверть века, это объяснение выглядит вполне убедительным. Так или иначе, следующим царям династии Селевкидов пришлось создавать свои слоновые корпуса с нуля.

У. Тарн, историк уважаемый и авторитетный, считает, что слонов не могло быть более 150. Но даже при этом, это все еще наиболее крупный парк слонов из всех известных по истории средиземноморья.

Ах, да, самое главное. После битвы при Ипсе, и до самого нового времени, несмотря на то, что мы знаем сотни, если не тысячи, примеров применения слонов в бою, нигде и никогда их не использовали именно как крупное отдельное соединение. Слонов всегда расставляли в порядках армии, и старались привинтить к ним на спину сначала метателей дротиков и лучников, потом баллисты, и, наконец,