Сергей Зверев - Забудь дорогу назад Страница 27

– Роботы какие-то… – зачарованно пробормотала Анюта.

У Степана не было шансов. Его охватывали по дуге. Он мог прожить какое-то время благодаря лишь своей проворности и смекалке. Но от удара об корягу смекалки не осталось. Он лихорадочно метался, увернулся от прицельной пули, пробежал несколько метров, снова запнулся, тоскливо завыл – да что за напасти такие… Полукруг замкнулся. Как в киношной страшилке: вроде и медленно движутся злодеи, а получается у них быстрее, чем у суетящихся положительных парней и девчат. Осталось только озеро, туда он и подался, увязая в глине короткими ножками. Выстрелы слились в нестройный залп – Степан замахал ручонками, рухнул в воду с невысокого обрыва…

Группа «неустановленных лиц» продолжала сжимать кольцо.

– Смотрите… – вцепилась мне в рукав Анюта.

Холодок побежал по спине. Один из автоматчиков неторопливо обернулся. На лице у него была повязка, но я бы решительно поклялся – он смотрел в нашу сторону! Неподвижно смотрел, пристально, въедливо. Заморозил, паршивец, своим взглядом… Мы должны были бежать, не оглядываться, затеряться в лесу, но мы лежали, как пригвожденные, испытывая первобытный ужас…

Человек в повязке поднял руку, что-то отрывисто прокричал. Обернулись другие. Не удержать этих демонов внутри пентаграммы, ох, не удержать…

– Ну, всё, – пробормотала Анюта. – Вы как хотите, а я, пожалуй, пойду.

Мы стали откатываться к лесу, но на опушке нас поджидал очередной сюрприз. Зашевелились фигуры за деревьями, стали медленно выходить на опушку. Шестеро, семеро… Мы застыли, не успев даже воздуха набрать в легкие…

Позвоночник заледенел. Семеро мужчин в залатанных, но, в принципе, не грязных одеждах, с перемотанными тряпьем лицами, держа на изготовку потертые «АКМы», окружили нас на краю обрыва и внимательно рассматривали. Я видел их глаза – равнодушные, пустые, в них переливался потусторонний блеск. Они не стреляли, но могли заняться этим в любую минуту, утолив свое любопытство.

– Мамочка, дурдомище какой-то… – залепетала Анюта. – Мужчины, сделайте что-нибудь, почему они так на нас смотрят…

– Луговой, есть идеи? – прошептал Корович.

Мы держали автоматы стволами вниз. Вскинуть – и наши жизни станут на несколько секунд короче. Автоматчики подошли поближе, а я лихорадочно восстанавливал в памяти расположение природных объектов у нас за спиной. На севере – долгий откос, заросший сорной травкой, слева озеро, справа… Хоть убей, не помнил, что у нас справа. Был какой-то отрог от Змеиного хребта… А из цепочки автоматчиков тем временем отделился невысокий тип, приблизился и начал нас рассматривать почти в упор. Командир отряда, надо полагать. Недобрый у него был взгляд, не предвещающий благоприятного развития событий. Изучил меня, Коровича, надолго застрял около Анюты. Бедную девочку конкретно трясло, она не могла смотреть ему в глаза, кожа натянулась, и в этот миг она стала землистой, старой, непривлекательной. Но «оценщику» понравилась. Он подался к ней, шумно втянул носом, застыл, оценивая ощущения. Взоры присутствующих переместились на эту парочку. Появилась возможность искоса глянуть через плечо. Да, теперь я вспомнил, на западной стороне возвышенности пролегала неглубокая канава, за ней стеной стоял бурьян, дальше плевки кочек, небольшая скалистая гряда, отторгающаяся от Змеиного хребта. И сколько раз меня подстрелят, пока я туда добегу?

Старший принял «авторитарное» решение, повернулся к своим подчиненным. Ох, и медленно же в этом «племени» принимались решения… Смысл жестикуляции я, кажется, уловил: мужчин в расход, девчонку на базу. Анюта не разобралась – молния шарахнула в голову! Вся изогнулась, закричала благим матом! Старший удивленно отпрянул – чего, мол, она так нервничает? Взоры автоматчиков переместились на Анюту. Я подался назад, нащупал край обрыва… и просто съехал вниз! Устоял, подался вправо – это был, наверное, рекорд по прыжкам в длину! – покатился к канаве, умудрившись в «перерыве» выпустить длинную очередь в небо – не мог же я стрелять по Анюте!

В дурные головы мысли приходят схожие – Корович слетел с обрыва практически одновременно со мной! Я уже строчил ниже – по деревьям, когда заметил, что на меня что-то катится. Хорошо хоть не выстрелил в него. Бывший командир спецназа попал в привычную атмосферу. Риск был максимальный, но он работал грамотно: закатился за кочку, резанул короткой очередью.

– В Анюту не попади! – прокричал я, ныряя в канаву.

На краю обрыва уже задвигались. Двое оттаскивали визжащую Анюту, остальные стояли, не боясь наших пуль, и выискивали в траве мишени. Еще немного, и из Коровича бы сделали котлету! Я выпустил по ним не меньше десятка оставшихся пуль в рожке, выкатился из канавы, побежал, «качаясь» из стороны в сторону. Странно, вначале шансы спастись представлялись нулевыми – просто умирать покорной рыбой не хотелось. Но по мере бега просыпался интерес к жизни. Я упал в высокую траву, и несколько сердитых «пчел» пронеслись там, где я только что был. Откатился, привстал, выстрелил. Кто-то из молчунов покатился по обрыву. Пока катился, разматывалась повязка на голове. Обнажилась физиономия «Гюльчатай» – безбородая, осунувшаяся, со стеклянным блеском в глазах…

Ворочалось что-то в траве. Корович! Жив еще, курилка? Он полз, словно плыл, сжимая антабку ремня. Дышал, как добравшийся до финиша марафонец. И такое удовольствие в глазах… Скатился в канаву, в которой я уже отбыл свой срок. Пуля чиркнула по бугру. Пропал Корович. А я опять бежал, стараясь не думать о том, каких дел натворит пуля в затылке. Падал, катился, снова бежал. Где-то на небе боженька в этот час сидел перед монитором, предаваясь увлекательной игре; давил кнопочки на клавиатуре, гадал, пройдет ли данный уровень некто Луговой… Я уже полз по пустырю, замусоренному камнями. Нашел приличную амбразуру, занял позицию. Этих типов точно подвергли зомбированию! Неспешно, вразвалку съезжали с обрыва, шли, ускорялись, переходили на монотонный бег. Словно фрицы в фильмах про войнушку! Стреляли по канаве в том месте, где исчез Корович. У коллеги не было ни шанса выбраться из укрытия живым!

Я начал постреливать короткими очередями. Штурмующие пригнулись, но продолжали бежать. Мишени плясали перед глазами, я не мог сосредоточиться. Сюрприз! – упругая фигура выкатилась из канавы, но не там, значительно правее! Понял, что к чему, Николай Федорович, полз по трещине, пока не уперся… Он пробежал безнаказанно метров двадцать, потом стрелки перенесли огонь. Но Корович уже упал, откатился.

– Я здесь, Николай Федорович! – завопил я, вставая на колено. – Эй, уроды, по мне стреляйте, я тоже здесь!

Неприятно смотреть, как в тебя летят пули. А я, ей-богу, видел, как они летели! Рухнул навзничь, смотрел на небо, поражаясь его сложной философской глубине. Перебирал конечностями, переползая за соседний камень. Корович воспользовался заминкой, пробежал еще метров двадцать. А я уже уперся в скалу. За спиной проход между камнями – можно юркнуть, и поминай, как звали… Невольная мысль: а стал бы Корович рисковать ради спасения полузнакомого человека? Я вставил новый магазин, оттянул затвор. Выпустил веером пуль пятнадцать. Корович полз в мою сторону – тряслись колосья травы. Только не вставай, Николай Федорович, молил я. Только не вставай. Куда нам спешить? Доползешь, уж как-нибудь, а я прикрою…

Автоматчики теперь бежали, не пригибаясь. Их было четверо. Первый прыгнул через канаву… и повалился на дно, сраженный пулей. Я не удержался от торжествующего индейского вопля. Корович встрепенулся, пустился бежать.

– Не беги! – завопил я истошно. – Падай! Жить надоело?!

Жар ударил в голову, что же он делает? Умный ведь мужик! Я уже видел, как целится в Коровича бегущий в авангарде, как плавно нажимает на спуск. С упреждением брал, грамотный… Я оторвался от скалы, орал что-то дурное, автомат раскалился, трясся, плюясь свинцом. Щелчок, закончились патроны.

Корович, белый, как египетская мумия, влетел за камень, уставился на меня со священным ужасом. Поспешишь, дескать, людей насмешишь.

– Завидую, Николай Федорович… – прохрипел я, утыкаясь в землю. – Трижды ты должен был погибнуть, да так и не состоялось. У тебя, должно быть, иммунитет на всякого рода смерть?..

Мы снова оказались в проклятом горном царстве. Видимо, в низину спускались. И не заметили, как подросли скалы, и вокруг нас теперь властвовал лишь серый бездушный камень. Мы носились петлями, куда-то лезли, падали и в итоге заблудились окончательно. А тут еще поднялся ветер, сквозняки загуляли по проемам между скалами. Давно пора привыкнуть, что в каждой зоне Каратая собственный микроклимат. Но плохо привыкалось. Под скалой, зависшей над местностью, словно челюсть неандертальца, мы обнаружили вход в пещеру – беспросветный, как абсолютная темнота. Мы забрались в пещеру, там было сухо, и ветер не донимал. Идти в глубь скалы было боязно, мы расположились недалеко от входа. Лежали, восстанавливая дыхание, вслушивались в звуки извне.