Михаил Серегин - К строевой - годен! Страница 27

Солдаты, сидящие в кузове, еще могли видеть казарму батальона, когда грянул весенний гром и разразился ливень. Водяная стена встала между небом и землей.

Этой весной лило постоянно. От чрезмерного усердия природы, которой, похоже, пришлись по вкусу водные процедуры, дорога превратилась в жидкую черную кашицу с редкими бугорками суши. Грузовичок не спеша разгребал грязь всеми четырьмя колесами. Казалось, они не едут, а медленно плывут.

На первой трети пути, если ехать из части в парк, жил-поживал небольшой холмик, украшенный сломанной танком березкой. Через холмик пролегал путь к машинному парку отдельного батальона, его крест-накрест пересекала другая дорога, по которой время от времени пробегали вереницей танки, САУ и другая тяжесть типа ракетных установок, БМП и «Градов».

Броня за пару лет успела набить небольшую впадину под холмом, которая регулярно заполнялась водой после любого, даже весьма посредственного дождичка. Выбраться из этой ловушки не мог ни один водитель, если он только не за рулем чего-нибудь на гусеницах.

Глубина в середине лужи была таковой, что даже «ГАЗ-66» при попытке преодолеть ее хоть в горку, хоть с горки надежно застревал и не имел ни малейших шансов выкарабкаться самостоятельно.

Все это было хорошо известно отравленному Петрушевскому, сидящему рядом с ведущим машину пьяным, но не в дым, начальником штаба.

Холодец сосредоточенно правил «шишигой», разгоняя регулярно встающие перед глазами глюки в виде светящихся изнутри туманностей. Ездить-то он по этой дороге ездил и за рулем сиживал, а вот про яму забыл по пьянке начисто. Петрушевский стиснул зубы и молчал, нервно покручивая в руках четки из оргстекла. Он был готов в любой момент упереться в приборную панель. Тряхануть должно было изрядно.

По другую сторону от Петруся продолжал спать молоденький «пиджак» Мудрецкий, которого иначе как Мудацкий солдаты между собой и не называли.

За пять минут перед позорным влезанием в лужу по самые уши в кузове случился следующий разговор:

– Ты... – обратился сержант Батраков, он же дед Женя, к Резинкину.

– У... – ответил молодой, продолжая смотреть прямо перед собой.

– Ты из Твери?

– Нет, из поселка в Тверской области. Я уже говорил.

– Значит, из Твери.

– Значит, из Твери.

– Подруга есть?

Сколько бы Батраков из себя ни строил, по нему было видно, что девки – его пунктик, чего Витя про себя никогда бы не сказал. Взращенный на чистом воздухе организм познакомился с любовью в четырнадцать лет. И как тогда молоденькая и страстная жена агронома не залетела? Дома Витю обещалась ждать первая красавица поселка Аленка. Высокая, стройная. Модель – ни больше ни меньше.

– Да. Жаль только, что одна ждет, – Резинкин был уверен, что у Батракова не было ни одной.

– А две было? – тут же полюбопытствовал сержант.

– Сразу?

– Сразу.

Все более ощущая слабину собеседника, Резинкин приврал:

– Сразу не было, а по очереди было.

Машину повело в сторону. Не будь сейчас под колесами жидкой грязевой кашицы, «шишига» не дернулась бы, проскакивая очередную колдобину. Резинкин невольно завалился на сержанта, сидящего ближе к свежему воздуху и покуривающего болгарские.

– Держись крепче, трепло. Две у него было, по очереди. Пидорасить машину будешь, как приедем.

– Так ведь дождь.

– Не надо ля-ля, – распевно посоветовал дедушка вполголоса. – Что скажу, то и будешь делать.

Тихо сидели недолго. Разобранные отравой дедушки устроили под тентом грузовика очередное цирковое шоу с участием новых клоунов взвода – Багорина и Заморина. Вел шоу Батраков. Невысоких худощавых пацанчиков пригнали из Владивостока. Похожи друг на друга они были до безобразия. Оба курносые, с узкими глазками, маленькими ртами и хлипенькими подбородками. Отличать их проще всего было по цвету волос: у Заморина они были рыжими, а у Багорина – пепельными. Но на данный момент этот способ не годился, так как головы обоих были тщательно выбриты. Мордашки их держались на отвратительно тонких шеях, что просто-таки провоцировало старослужащих на повышенное к ним внимание.

Позавчерашние запахи поступили в распоряжение сержанта Батракова с разрешения ихнего благородия старшего сержанта Агапова.

Дед Женя покуривал на краю лавки, поближе к дождю.

– Товарищи солдаты, – обратился он к стоящим посреди кузова на полусогнутых вновь прибывшим. Машину трясло, и Багор с Замором проявляли недюжинную сноровку, для того чтобы не упасть. Держаться за дуги, на которые натягивался тент, не положено – правила им такие установили. – Сегодня в наряде произойдет главное событие в вашей жизни. Вы станете ДУХами. Это почетное воинское звание – Домой Ужасно Хочется. Дается оно всякому, но не всякий с ним расстается к концу службы. Вашей целью, товарищи, является СЛОНизм. Стать СЛОНом мечтает каждый ДУХ, но для того, чтобы заслужить высокое воинское звание СЛОН, то есть Солдат, Любящий Ох...ные Нагрузки, вы должны беспрекословно выполнять приказы старших по званию, то есть черпаков, дедов, дембелей и тех же СЛОНов. От последних распоряжения принимаются только в том случае, если приказ подтвержден вышестоящими чинами.

Батраков на секунду умолк, пытаясь осознать только что им же и произнесенное. Вроде получилось неплохо.

Рядом с сержантом в кузове ехал здоровяк Простаков, которому казалось, что сейчас товарищ сержант просто открывает новичкам глаза на службу и делает это не хуже учителя в школе.

– А как же офицеры? – позволил себе подать голос Заморин.

Сержант сделал нарочито свирепое лицо.

– Запомните, запашки, в армии офицеров нет! Есть только шакалы!

Рядовой Рыбкин, сидящий на противоположной лавке, истошно заржал, желая показать свою лояльность к Батракову.

Фрол ткнул локтем в бок Простакова.

– Ну и пидор.

Тот только молча кивнул в ответ.

В этой паре Фрол был мозгами, а гулливер Леха мускулами. Но на дедов они пока не прыгали. Разве только разок Кикимора макнули, и он вроде снес по-тихому. Наверное, Леху забоялся. Фрол не подначивал Простакова, опасаясь, что у того не хватит здоровья разобраться со всеми. Надо было ждать, терпеть и по возможности находить союзников.

– Как написано в уставе: «Солдат должен стойко переносить все тяготы и лишения военной службы», – обсосанная до фильтра сигарета полетела за борт. – Сегодня вам, молодому поколению Российской армии, предстоит доказать свою пригодность к дальним походам на транспорте.

Багор с Замором не знали, что им сейчас предстоит, и поэтому смотрели сержанту в рот, стараясь не пропустить ни единого слова.

– Берем котелки в зубы.

Оба бросились к котелкам с кашей. Жрачка – в армии вещь святая. Поэтому когда в зубах у двоих оказались котелки с пшенной кашей, все, кто был в кузове, напряглись. Если машину тряхнет, горячее будет на мордах у Багора и Замора, а народ останется без хавки в наряде. Есть еще кильки в банках и хлеб, но каши-то не будет. Теперь все надеялись на лучшее.

Двое стояли посреди кузова с мерно раскачивающимися котелками в зубах.

– Берем ложечки и начинаем кормить друг друга, – скомандовал Батраков, устраиваясь поудобнее.

Двое, не выпуская посудин изо рта, наклонились к голенищам и вытащили ложки.

«Шишигу» слегка подбросило на кочке в тот момент, когда Багорин залез к Заморину ложкой в котелок. Разваренная крупа пролетела мимо носа Заморина вверх и размазалась на тенте.

Кое-кто заржал.

– Стараемся, стараемся, товарищи солдаты!

Следующая попытка была более удачной.

– Чавкаем, чавкаем.

Котелки, висящие на нижних челюстях, ходили вверх-вниз. Было слышно, как ручка из металлической проволоки шаркает по зубам.

Личный состав смотрел представление и вдыхал аромат дорогого одеколона. Столь изысканный запах свидетельствовал не о чем-нибудь, а о великом поступке «вашего благородия» – выходе в наряд. Этот сверхчеловек, чья кровь сменила свой цвет с красного на голубой уже в армии, отправился в одно из последних почетных турне по машинному парку, дабы собственным присутствием вдохновить народ на свершение скорее сторожевых, нежели караульных дел. Караул из них никакой – пистолет «ПМ» плюс запасная обойма были только у лейтенанта.

Наряд должен был прибыть на место в шесть. До срока было еще добрых двадцать минут. По всем прикидкам, химики не успевали кинуть третий взвод третьей роты, карауливший сейчас БМП, БРДМы, «ЗИЛы» и «уазики», стоящие и в недавно построенных боксах, и под открытым небом. До прибытия нового наряда старый оставался на месте. В случае задержки более чем на полчаса мотострелки имели все шансы профукать ужин.

«Шишига» гребла всеми четырьмя колесами, размеренно урчала, переваливаясь с кочки на выбоинку и обратно, и забиралась вверх по несерьезному подъему.

Коварство предстоящего спуска заключалось в том, что вначале он был пологим, что несколько расслабляло водителя, а затем резко уходил вниз, к огромной луже. Лучшим вариантом в данном случае было вообще не ехать по дороге, а объехать холм стороной, вдоль посадок, но гад Петрушевский ничего не стал советовать майору. Он начальник, он за баранкой. Какие к нему могут быть претензии? Задание, полученное им от Кикимора, как раз и состояло в том, чтобы наряд застрял в луже.