Михаил Серегин - Пастырь из спецназа Страница 27

Отец Василий промолчал. Ему нечего было сказать.

– Ваше преосвященство! – заорал с улицы дурным голосом шофер, и священник потянулся, вскочил с кровати и, натянув на ноги тапочки и накинув на плечи полушубок, вышел на улицу.

Стоял ясный зимний полдень, и отец Василий искренне надеялся нормально отоспаться после целой ночи дежурства в нижнем храме и полноценно проведенной утрени. Но газовики с этим не считались: когда привезли баллон, тогда и принимай.

– Получайте, ваше преосвященство! – весело загоготав, стащил водила с полки газовый баллон и аккуратно поставил его на утоптанный снег.

– Сколько раз тебя можно просить, – покачал головой священник. – Не называй меня преосвященством. Этот чин не относится к православной…

– Шутка! – выпалил водила и весело загоготал. – Распишитесь, ваше преосвященство!

Отец Василий вздохнул и принял карандаш и общую тетрадь в клетку. В последнее время у газовиков начались какие-то напряги, и теперь жуликоватых водителей, развозящих баллонный газ, заставляли брать у клиентов не только деньги, но и подпись. Как будто это что-то значило.

– Аривидерчи! – снова загоготал дурным голосом мужик, опустил рычаг на кузове спецмашины и бегом направился в кабину. – Время – деньги, ваше преосвященство! Не кашляйте!

Отец Василий ругнулся, забросил баллон на плечо и шагнул к двери. И в тот же миг нога попала на что-то скользкое, и священник, нелепо взмахнув руками, со всего маху ухнул на спину.

«Блин, как больно!» – подумал он, когда темнота перед глазами стала отступать и перевернувшись на живот, попробовал встать.

Кажется, ничего серьезного не случилось… «У нашего Шатуна, – говорил восемь лет назад командир спецназа, – голова, как танковый трак: повредить, конечно, можно, но о-очень трудно!»

Баллон лежал тут же, рядом. Отец Василий подтянул его к себе и заметил на стенке «башмака» жвачку. «А потом Олюшке от пола отскребать!» – покачал он головой, хотел отлепить и понял, что это вовсе не жвачка. Это совсем не было жвачкой! «Пластит?! Нет, не похож… Но это точно оно!» Отец Василий был в замешательстве. Он быстро осмотрелся, оценил возможные разрушения, вскочил на ноги, без долгих раздумий закинул баллон на плечо и, как был, в тапках и полушубке поверх трико, помчался вперед – к Студенке.

Он видел, как срабатывают подобные штуки. Именно так они и выглядят: липкое и пластичное взрывчатое вещество и маленький, в несколько спичек толщиной, запал – иногда радиоуправляемый. Какой запал был установлен здесь, он не ведал. И рисковать не хотел.

Он бежал, старательно придерживаясь самой середины узкой, засыпанной перегоревшим угольным шлаком улицы; бежал быстро, но осторожно – он не знал, с чем именно имеет дело и как оно реагирует на встряски. И лишь однажды, когда заметил, как изумленно смотрят на него две не ко времени вышедшие из дома юные девицы, отец Василий на миг смутился и подумал, что, может быть, это все-таки жвачка и самое время остановиться и удостовериться, что это так… Но это была лишь мгновенная слабость.

Только через восемь-десять минут священник, тяжело отдуваясь, выбежал на огромный, заваленный строительным мусором пустырь у самой Студенки и остановился. Осторожно перевернул баллон, установил его горловиной вниз и наклонился. Да, это определенно был взрыватель. Раньше отец Василий таких не видел, но с тех пор многое изменилось.

Само взрывное устройство было прилеплено прямо к границе «башмака» и стенки баллона, аккурат напротив сварного шва. Отец Василий огляделся по сторонам: расстояние приличное. И тогда он сделал то, что ни в какой другой день сделать бы не решился: ухватил пальцами пластичную массу, с усилием оторвал и отбросил в сторону, в кучу ржавой арматуры.

Время словно замедлилось, а чувства обострились и достигли совершенно непостижимых значений. Отец Василий смотрел на этот маленький кусочек смерти и чувствовал, как высоко над его головой несутся пушистые белые облака, а там, далеко, на том берегу Волги, весело переговариваются рыбаки. Но ничего не произошло. Священник тряхнул головой и рухнул на брошенную кем-то много лет назад сваю. Его тошнило.

Он просидел так, наверное, с четверть часа, не имея сил ни подняться, ни вообще что-нибудь предпринять. И тогда маленький белый кусочек прямо перед ним зашипел и выпустил маленькое облачко почти бесцветного газа. Священник смотрел как зачарованный. Взрыватель сработал, и теперь пластиковая масса на глазах набирала температуру и через пару секунд сияла ослепительным фиолетовым светом, а еще секунд через шесть-восемь еще раз пыхнула газовым облачком и погасла.

Священник встал и подошел ближе. Он не верил своим глазам: на снегу ничего не было – вообще ничего! И только ржавая арматура прямо под этим местом проплавилась насквозь и теперь медленно остывала: сначала от белого цвета к желтому, а затем от желтого к малиновому, пока не потемнела и не стала сизой, как крыло голубя. Находись это устройство по-прежнему на баллоне, стенка прогорела бы в доли секунды и тогда произошел бы взрыв – обычный взрыв обычного бракованного баллона. И ни одна экспертиза не сочла бы это чем-то иным!

Отец Василий с минуту постоял над своей несостоявшейся смертью, а потом закинул баллон на плечо и медленно, с огромным наслаждением вдыхая морозный воздух, вразвалочку побрел назад.

В тот же день, сразу после повечерия, в нижнем храме собрались три человека, которых весь этот кошмар касался более всего: отец Василий, диакон Алексий и Ольга. Электричества в храм все еще не дали, и они сидели при слабом свете купленной в хозмаге стеариновой свечи.

– Что скажешь, Алексий? – повернулся к диакону отец Василий.

– Скажу, что с сектантами надо кончать. Мы не можем охранять храм круглосуточно…

– Ты думаешь, это они? – на всякий случай спросил священник.

– А кто? – обиженно отозвался диакон.

– А ты что думаешь? – повернулся отец Василий к попадье.

– Пока их не было, никто в храме божием не хулиганил… – покачала головой Ольга. – А теперь еще и все эти драки… Вон Костика как изуродовали – страх! И Вера после ихних сеансов прихворала – даже в больницу попала…

– И как же нам быть? – спросил своих самых надежных союзников отец Василий.

– Это вы нам скажите, батюшка, – нервно сглотнул диакон.

Священник задумался. Для него было совершенно очевидно: костолицый не отступится. Он обязательно доведет до конца то, что задумал сделать в нижнем храме – что бы это ни было: сатанинский обряд или просто «интеллектуальное хулиганство», как назвал меловые пентаграммы отец Михаил из патриархии. И еще: он изведет православного священника – возможности у костолицего, судя по хитроумному взрывному устройству на газовом баллоне, ого-го!

– Костолицего надо обмануть, – вслух подумал он.

– Кого-кого? – спросил диакон, ни разу не слышавший это обозначение главного сектанта. – А-а… Долговязого?!

Отец Василий кивнул и вдруг понял, что именно следует сделать: вразумил господь!

– Ты здесь без меня с недельку-другую управишься? – напряженно посмотрел он диакону в глаза.

– Ну… если надо… – нерешительно пожал плечами Алексий.

– А куда вы решили уехать? – испугалась Ольга.

– Я только сделаю вид, что уехал, – повернулся к жене священник. – Все должны подумать, что я испугался и решил переждать время в другом месте.

– А на самом деле? – озадаченно уставился на отца Василия диакон.

– Буду сидеть здесь, в нижнем храме, и ждать, – жестко сказал священник. – Он обязательно придет. Не может не прийти! Просто нужно убедить его, что меня в городе нет.

– А как мы это сделаем?

– Вот это мы сейчас и обсудим.

– А это не опасно? – прекрасными и одновременно тревожными глазами посмотрела на своего благоверного Олюшка…

Они готовились к этой операции больше суток.

Сначала диакон трепанул в хозмаге и на рынке, что вот, мол, беда, придется ему одному по хозяйству управляться… Затем Олюшка пожаловалась на свою горькую долю в женской компании, и, наконец, сам отец Василий предупредил гардеробщицу в районной больнице, что некоторое время не сможет навещать своих прихожанок, и, лично съездив на автовокзал, купил билет до областного центра… Этого было более чем достаточно.

На следующий день, ранним утром, священник, настороженно оглядываясь по сторонам, вышел с чемоданом в руках из храмовой бухгалтерии, сел в вызванное через диспетчера такси, доехал до автовокзала, как можно быстрее и испуганнее юркнул в автобус и… покинул Усть-Кудеяр. И никто не ведал, что в областном центре его уже ждал на своем «зилке» Толян, рискнувший ради этой операции выехать на трассу без изъятых гаишниками водительских прав.

Конечно, ехать обратно пришлось без комфорта – в кузове, под несколькими слоями беспорядочно свернутого брезента. Но выбора не было: в кабину мог заглянуть кто угодно. А потом, дождавшись, когда на город ляжет ночь, все тот же Толян остановил свой «зилок» во дворе у свояченицы, в двух кварталах от храма, и священник, крадучись, вдоль гаражей и сараев вернулся в пределы храмовой ограды и темной бесплотной тенью шмыгнул в дверь нижнего храма. Здесь он и собирался круглыми сутками караулить костолицего: в том, что сектант непременно придет, сомневаться не приходилось.