Дмитрий Красько - Охота на охотников Страница 27

В таком вот прикиде, весь из себя замаскированный, я и поехал на улицу Челюскинцев. И там, ничтоже сумняшеся, подошел к регистраторше и спросил, стараясь говорить с горячим южным акцентом (зря, что ли, кепку-аэродром купил?!):

— К вам человека привозили. Иванец фамилия, Сергей Федорович зовут. И где он лежит, скажи, а? Я друг его, мандарины-шмандарины привез, передать хочу.

Бабка, сидевшая в регистратуре, мазнула по мне безразличным взглядом и проворчала:

— Он в хирургии лежит, шестой этаж, шестая палата. Только ему твои мандарины-шмандарины нельзя, он в горло раненый.

Осведомленная, блин, бабка. Даже в бумажки смотреть не стала. По памяти сориентировалась, о ком идет речь.

— Вах! — удивился я. — А как он кушает?

— Через трубочку, — раздраженно сказала бабка.

— Э! — я сделал круглые глаза. — Пойду, хоть вино-мино ему в трубочку залью, да? Я вино-мино тоже привез!

И пошел. Бабка пару секунд соображала, что за чушь я ляпнул, потом прокричала мне вслед:

— Эй, грузин! Тебя туда не пустят! Его милиция охраняет!

Я сделал вид, что не услышал ее. На самом деле мысль выяснить местоположение палаты, в которой лежит Иванец, пришла в голову только что. Общаться с ним я не собирался, тем более что он даже хавает через трубочку. Просто мозг снова сгениальничал — дескать, совсем не помешает знать окно, за которым упрятали Ваню. Окна — они ведь тоже своего рода двери, правда?

На шестом этаже у шестой палаты на стульчике действительно сидел милиционер и читал книжку про любовь. Кроме него в коридоре вообще никого не было. Я с озабоченным видом продефилировал мимо охранника туда и обратно, внимательно изучая таблички на дверях. И, чтобы совсем уж не вызывать подозрений, остановился непосредственно перед ним:

— Скажи, друг, а где здесь женская консультация?

— Ты что — дикий? — мент оторвался от своей книжки и с интересом посмотрел на меня. — Только с гор спустился? Это госпиталь ветеранов, зачем здесь женская консультация?

— Мне бабушка сказала — здесь ее ждать, пока она с доктором консультироваться будет. Бабушка — тоже женщина, да?

— Ну, наверное, — он пожал плечами. — Твоя бабушка, ты и выясняй — женщина она или нет.

— Ай! — я взмахнул рукой, изображая досаду. — Опять сам искать буду.

Развернулся и потопал прочь. Мент за моей спиной пошелестел страницами и затих. Глупый горец его не заинтересовал. Вот и чудненько.

Выйдя из здания, я осмотрелся. Место для ветеранов в свое время выбрали весьма живописное. Зеленая зона, свежий воздух. Выздоравливай — не хочу. У входа в госпиталь разбили знатный парк. Аборигенные деревья, правда, выкорчевали, насадив вместо них сосенок, но со временем сосенки вымахали, и теперь стояли, заботливо затеняя не только скамейки, но и аллеи.

Приметив газетный киоск, приткнувшийся справа от крыльца, я спустился к нему и купил «Спорт-Экспресс». Что может быть естественнее кавказца, сидящего на скамейке перед госпиталем и изучающего новости футбола? Только кавказец, заливающий больному виноградное вино через трубочку.

Выбрав место, с которого вход в госпиталь просматривался лучше всего, я развернул газету и стал ждать. Особыми надеждами при этом не тешился. Вовсе не факт, что недруги Иванца именно сегодня решат поставить точку в своей охоте. Возможно, они проявят осторожность и решат выждать пару дней — пока у милиции уляжется возбуждение. Но я-то их планов не знал, а потому выжидать никак не мог — требовалось сидеть и караулить, чтобы, не дай бог, не проворонить момент.

Мне повезло. Они тоже ждать не стали. Видимо, возиться с неубиваемым, как Кощей Бессмертный, Иванцом им надоело. Ребят захватил нешуточный азарт и они решили во что бы то ни стало добраться до его иглы, которая в яйце, а яйцо, понятное дело, в утке. А где ж и быть утке-то, как не в больнице? Логика очевидна. И часа в три пополудни мимо меня с задумчивым видом прошел невзрачного вида мужичонка. Такой невзрачный, что никто на него внимания не обратил. Кроме меня. Потому что это был тот самый мужичонка, что полторы недели назад не сморгнув глазом отправил к праотцам Ферзя и Кокона, а потом забрал у Вани дипломат с миллионами и смылся, прострелив ему на прощанье руку.

Свою огромную куртку стрелок, видимо, подарил бомжам, чтобы тем было не холодно бутылки собирать. Собственно, там ей самое место — я еще в среду подивился ее затрапезному виду. Сейчас на невзрачном была вполне приличного вида «Аляска», но меня это обстоятельство в заблуждение не ввело — во всем остальном он остался прежним, даже усы сажей себе подрисовывать не стал для маскировки. В этом смысле я дал ему сто очков вперед. И теперь пожинал плоды собственной предусмотрительности, оставаясь неузнанным и при этом узнав противника — рожу мужичка я, оказывается, запомнил прекрасно, хоть и пребывал во время нападения в состоянии ступора. Наверное, подсознание подсуетилось, за что ему отдельное спасибо.

Проводив фигуру взглядом поверх газеты до самого входа, я принялся ждать, как будут развиваться события. О том, что он прямо сейчас проберется в палату Иванца и зальет ему в трубочку серной кислоты, а не вина-мина, я не переживал. Там, все-таки, сидел мент, и я надеялся, что кроме книжки он с собой еще что-нибудь прихватил.

И снова не ошибся. Через пять минут мужичонка появился на крыльце, воровато огляделся и заторопился прочь, при этом путь его лежал мимо меня. Подозреваю, что он тоже пытал бабушку-регистраторшу на счет местоположения Иванца, и той показалось подозрительным обилие посетителей у раненого. Наверное, она это как-то продемонстрировала. Вот мужичок и решил убраться подобру-поздорову. Пока бабка не разнервничалась и на всякий случай не кликнула милицию.

Чтобы не упустить стрелка и одновременно не привлечь к себе его внимания, я не стал дожидаться, пока он поравняется со мной. Аккуратно сложил газету, скрутил ее трубочкой, поднялся и неторопливо пошел впереди него. Объект наблюдения, двигавшийся гораздо быстрее, обогнал меня, даже искоса не поинтересовавшись, что я за тип. Ну, дочитал человек отчет о матче — и домой двинул. Что в этом особенного? Мне это понравилось, и я тоже прибавил шагу. Ровно настолько, чтобы выйти на парковку, будучи метрах в двадцати позади.

Ведомый все так же торопливо заложил с десяток зигзагов промеж многочисленных машин и уселся в черный «Краун». Ну, понятно — светло-коричневый «Опель» после неудачного покушения использовать было опасно. Не удивлюсь, если данный шедевр немецкого автопрома уже оттранспортирован на какую-нибудь авторазборку и расчленен. Тем более что он был уже старенький и пожертвовать им было не жалко. Как и курткой, что была подарена замерзающим бомжам.

Приметив притулившееся на краю площадки такси из первого таксопарка, я подошел к нему и, открыв дверь, поинтересовался:

— Свободен, брат?

За рулем сидел Нарзан, человек, с которым я не раз пересекался, работая в третьем таксомоторном, и мне стало даже интересно — а вот узнает или нет? Но его взгляд, не задерживаясь, скользнул по моему лицу, затем последовал кивок на пассажирское сиденье:

— Садись, брат.

Я воспользовался предложением и, ткнув пальцем в направлении черного «Крауна», спросил:

— За ним сможешь продержаться?

— Не вопрос, командир, — протянул Нарзан со своим качественным дагестанским акцентом. Куда там мне с моим поддельным грузинским, который я при нем старался не афишировать, говоря мало и по существу. — За твои деньги — любой каприз.

И мы поехали. Правда, перед этим пришлось минут пять ждать, пока обитатели «Крауна» выяснят, куда им, собственно, надо.

Когда же это случилось, оказалось, что им надо за город. Нарзан начал искоса поглядывать на меня. Потом не выдержал и спросил:

— За городом другой тариф, знаешь, да? Денег хватит?

— Хватит, — заверил я.

Он успокоился и продолжил аккуратно вести преследование. Настолько аккуратно, что мне даже захотелось похвалить его — прямо как я, натурально. Но я сдержался — а то еще влупит двойную цену за качество.

«Краун» между тем свернул в дачный поселок — и начались сложности. Нарзану приходилось дожидаться, пока преследуемые не свернут с прямого участка дороги, и только потом проезжать следом. Довольно муторное дело, однако он оставался спокойным.

Но все когда-нибудь заканчивается, и наше преследование тоже закончилось. Причем даже не пришлось обнаруживать себя — то, что «Краун» остановился, мы увидели метров за сто, через высокий, но дырявый забор из полусгнивших досок.

— Стой, — сказал я. — Пойду ногами, посмотрю, что там к чему.

Нарзан послушно остановился, я вылез из машины и не спеша побрел к повороту. Вслед мне прилетело вполне невинное:

— Мне тебя ждать, Мишок?

Я закашлялся. Скотина. Он меня сразу узнал, а всю дорогу делал вид, что я взаправдашний грузин в кепке. Чтобы потом поиздеваться, однозначно.