Сергей Алтынов - Крылатая гвардия Страница 27

– В ваших рассуждениях есть рациональное зерно... Однако вы чересчур сгущаете краски. Ведь бумаги-то у меня!

– Ты бездарный опер, Кукшин... Совсем бездарный, уж извини за прямоту. Надо менять профессию.. И начальнику твоему тоже... Говорю тебе это без свидетелей и вполне искренне, для твоего же блага. Смотри, задумано гениально: подруга Степновой Юля Горелова приносит вам некие документы, которые та просила спрятать. Я документов не видел, но ручаюсь головой – это несерьезные мелочи, копии, обрывки. А вы подпрыгиваете от восторга: больше искать не надо, остается пустяк – ликвидировать Степнову вместе с Зиминым...

Степнова залегла на дно в заранее заготовленную норку, подсунув вам Зимина. Спустя недолгое время она из норки вылезет и с настоящими документами юркнет куда следует – в редакцию какой-нибудь паршивой газетенки, их сейчас навалом, или к какому-нибудь психу-депутату. И что?

– Вообще-то у нас с Травкиным возникали некоторые сомнения... Ну-у, относительно представленных Гореловой материалов... Но у нас нет других зацепок...

«Чудовищные идиоты, – подумал Иван Семенович. – И как таких держат в военной контрразведке?»

– Итак, наша главная задача – отыскать Татьяну Степнову. А Зимин сам отыщется... Можешь мне поверить, они со Степновой действуют автономно.

– А что делать с Зиминым? Если отыщется?

– С ним займусь особо... Найду и ему место. Он теперь с нами повязан крепко. А сильно достанет – закопаем в один момент! А Степнову я объявляю в розыск. Как «клофелинщицу» – грабительницу.

– Лишний шум!

– Да нет... А помочь в розыске может основательно. Коллег проинформируем, чтобы в случае обнаружения не трогали даму до нашего прибытия.

Так вот какая она будет, охота

(Игорь Зимин)

– Еще раз отмотай назад, – попросил Владимир Михайлович.

Борис щелкнул клавишей магнитофона.

«...– А что делать с Зиминым? – послышалось из магнитофонного динамика. – Если отыщется?

– С ним займусь особо, – ответствовал голос Логуна. – Найду и ему место. Он теперь с нами повязан крепко. А сильно достанет – закопаем в один момент!»

– Все ясно! – Ворон собственноручно выключил магнитофон. – Молодец, Боря! Как тебе это удалось на сей раз?

– Замаскировался под электрика. Проник в соседний номер. Применил электродрель и – пожалуйста! – Борис был польщен похвалой.

– Молодец. Ладно, ребята, команде отдыхать. Да, Зимин, ты зайди через часок.

...Мы сидели с Володей вдвоем, еще раз прокручивая накопившуюся информацию. Странно: известно нам много, а общая картина не складывается. Куклы на сцене делают массу движений, мешают друг другу, их действия порой бессмысленны...

Так кажется со стороны. Смысл есть, однако известен он лишь кукловодам. А нам даже неизвестно, кто эти кукловоды. Не Логун же... И не Кляров, которого убрали.

– Значит, так. К чему мы приходим? А вот к чему. – Ворон, он же подполковник Сергеев, сделал длинную паузу, дав мне понять, что сейчас будет оглашено его командирское решение. – Разовые удачи Бориса, случайные сообщения Михаила – это хорошо и ценно. Однако нам этого мало, Игорь. Шайка наглеет все больше, будто уверена, что грядут события, которые все спишут. Подобные операции – твоя стихия, Игорь. Я предложу тебе опасный вариант. Опасный лично для тебя, и ты вправе не согласиться. Но другого варианта я не вижу... Нам нужен «крот» в этой акции. Слушай меня внимательно...

...Так вот какая она будет, моя охота... Что ж, я готов.

Сенсей и его ученики

– Ну как бойцы?

– Ничего... Есть перспективные ребята. Однако им еще потеть и потеть. А что это за сенсей?

– О, это Мастер! Не сенсей, а мастер. Здесь так принято.

– Посмотреть еще надо, что за «мастер»...

– Нет, он действительно Мастер! Человек трудной судьбы. В начале восьмидесятых получил срок за незаконное обучение карате. Вы помните, тогда же посадили Штурмина, Гусева...

– Да, было дело. Только этот... «мастер», как вы говорите, не за любовь к искусству пострадал.

– Вы его знаете?

– Приходилось...

Анатолий Алексеевич невольно дернул могучей шеей... Ну что ж, не так уж все плохо в этом «оздоровительном лагере». С другой стороны, ну набрали подвальных качков, разбили по парам и обучают зубодробительной науке. Уровень так себе, Толя видел мастеров куда круче... Нет, это имело мало общего с его мечтой об Академии русского боевого искусства. Но не все сразу, главное – Егор Кононов проявил активный интерес к говоровской идее, привез на базу, познакомил с ребятами, наставником...

Вот наставник-то больше всего и смутил Говора. Поначалу он его не узнал – сильно изменился Азиат. Волосы на темени поредели, на висках побелели, плюс ранние морщины...

...Тогда Толя «зимовал» в Краснопресненском СИЗО, на пересылке. Молоденькая пухленькая дама-судья писклявым голоском зачитала приговор, и теперь Говор ожидал отправки в исправительно-трудовую колонию общего режима. В который раз он клял себя, что отправился в тот вечер на эту дурацкую свадьбу. Ну прямо черти его туда занесли! Как же – чемпион-мордобоец! Все желают хотя бы рядом посидеть... Ну а свадьба – она и есть свадьба, драка при ней как бы необходимый атрибут, ну точно крики «Горько!». А Толя это подзабыл, да и не ожидал, что кто-то на него полезет. Ошибся... Нашелся один, дурашливый такой, вначале все ржал, анекдоты пытался травить – стремился на себя обратить взоры. На руках синева татуировок, видно, недавно с зоны.

И вот начал он задевать Анатолия – что, мол, чемпион скажет... да чего чемпион не отвечает, никак брезгует. Толя молчал, но дурак все не унимался, говоровское молчание его только распалило. «Эй, чемпион, чо, язык проглотил? Пошли гребень на гребень потолкуем!» Толя и тут смолчал. Не понимал – мразь перед ним самая натуральная. И пока гнусность свою не сотворит – не уймется. «Обделался наш чемпион... А мы-то пялимся на него, как на Гагарина...»

Вот тут Толя уже не смолчал. А Гагарина лучше бы вообще не поминал, гнус.

– Ну пошли, гребень, раз приспичило...

На улицу вместе с тем героем трое дружков его выкатилось, всего четверо их теперь оказалось, и все сразу в кулаки...

Но Толю это не смутило. И минуты не прошло – всех разложил на асфальте. «Ладно, чемпион, давай мириться...» Придурок еле шевелил разбитыми губами.

– Давай, гребень, раз такой мирный...

И только протянул свою ладонь-лопату Толя, гад тот неожиданно ударил его в кадык заточкой. Спасла чемпионская реакция, на горле лишь маленький порез. А вот придурок не спасся – удар Толя уже не дозировал. Молниеносно все произошло, да и осерчал на гада.

Тот коньки и отбросил по дороге в больницу. Никто о нем особо не горевал, а вот Толя оказался в тюрьме.

– Ты, Говор, чемпион... Мы знаем, в курсе. – Перед Толей восседал довольно высокий, жилистый, черноволосый парень, по виду азиат. – А я – Азиат. Слыхал такое погоняло?

– Да нет, пока не слыхал, – честно ответил Анатолий.

Азиат только усмехнулся. Одними губами, длинными, тонкими, бескровными. Однако черные щелочки глаз сверкнули недобро.

На этом знакомство закончилось. Азиат больше бесед не затевал, вел себя так, будто Говора в камере и нет. Ну и Толя точно так же – в пересылке сегодня одни соседи по нарам, завтра другие... Подумаешь, Азиат. Да хоть негр преклонных годов... Правда, был он в большом авторитете здесь – трое остальных обитателей камеры на цырлах перед ним ходили. Так это, кажется, у блатных называется, Толя большим знатоком этой азбуки не был...

И вот стали Анатолия эти «шестерки» донимать, ну прямо как тот гребень-покойничек, будь он неладен.

Пока цеплялись на словах, Толя терпел. Все равно не сегодня-завтра на этап... А однажды случилось почти как тогда на свадьбе, ну прямо судьба... «А носки нам чемпион не постирает?» И не успел Толя обернуться, как ему в голову полетели провонявшие, склизкие портянки. Азиат даже бровью не повел.

Досталось тогда «шестеркам» – один головой в парашу приземлился, но обошлось – и голова, и параша уцелели.

– Нехорошо слабых обижать, чемпион, – не вставая с места и не поворачивая головы, неожиданно проговорил Азиат. – Ты вот со мной попробуй... – И он одним прыжком очутился рядом с Толей.

– Чего ты хочешь, Азиат? – Толя сделал шаг назад, расслабился, готовясь к схватке.

– Извиниться тебе надо перед братками... – Азиат дернул подбородком в сторону валяющихся на полу «шестерок».

– Вшивые у тебя братки, невоспитанные. – Отступать было некуда.

– Напрасно ты так, чемпион. – Азиат не торопился, тоже расслабился. – Напрасно народ обижаешь...

– Таких грех не поучить...

– Что ж... ладно. – Азиат пожал плечами и, похоже, остыл. – Чего надо? – неожиданно бросил он кому-то за Толиной спиной, наверное, вертухаю, распахнувшему на шум кормушку.

Говор инстинктивно глянул назад, и этого вполне хватило Азиату для удара коленом в промежность. Четко ударил, профессионально. Толя согнулся пополам, и тут же в лицо ему жахнуло то же самое колено, а сверху в основание черепа впечатался локоть. Такая техника была незнакома Толе, уже позже он узнал, что комбинации из коленных и локтевых ударов используют в тайском боксе.