Андрей Воронин - Слепой. Тост за победу Страница 28

— Ну, здоров, спортсмен-физкультурник! — генерал радушно протянул ему руку. — Насмешил ты меня этой своей идиотской уловкой, до слез насмешил. Вроде и не пацан уже, стаж такой имеешь, а ведешь себя порой как желторотый птенец.

Слепой сразу понял, о чем идет речь. И вспомнил, как он изображал бегуна — посреди ночи, да еще и в тех местах, где даже днем людей почти не бывает.

— Федор Филиппович, вся беда в том, что другого выхода у меня не было, — оправдывался он. — Я очень боялся опоздать, счет шел буквально на минуты…

— И твое счастье, что все-таки опоздал. Это тебе повезло. Иначе киряли бы мы сейчас на твоих поминках.

— Ну, это еще не факт.

— Факт, факт… — с улыбкой качал головой Потапчук.

— Факт должен быть доказуемым. А здесь доказательств нет.

— Ладно, герой, хватит софистикой заниматься. Тем более, что потом ты исправился. И в целом сработал молодцом.

Услышав похвалу в свой адрес, Слепой сильно удивился. Он-то до самого последнего момента считал, что операция была провалена. Ведь поговорить по душам с эмиссаром Фреда так и не удалось. Он умер раньше времени.

— Что-то ты совсем не интересуешься продолжением той истории, — покачал головой Федор Филиппович, присаживаясь на край стола. — Нет в тебе, брат, ни капли здорового любопытства.

— Ну почему же, — возразил Слепой. — Любопытства нет, интерес есть. Просто я его как следует скрываю.

— Ну хорошо, можешь больше не скрывать. По секрету всему свету я тебе расскажу… Так вот, наутро керченские менты нашли в каменоломнях кучу трупов с дырками от пуль. И пришли к выводу, что братки опять чего-то не поделили да и перебили друг друга. Местные сыщики решили не выяснять, что они там не поделили — от греха подальше…

— И что, неужели даже дела не возбудили? — удивился Сиверов.

— Возбудили, как же! Формально следствие идет, но на самом деле оно топчется. Так что… все в порядке.

Глеб был действительно рад это услышать. Все-таки наследил он в Керчи немало. Боевые действия в каменоломнях могли вызвать настоящую шумиху во всей Украине. Тем более, Слепой действовал там нелегально.

— Кстати, а как Паша? — спросил Глеб. — Ну, тот местный парень…

Слепой чувствовал свою вину перед ним.

— Рад, что ты такой участливый, — воскликнул генерал. — Но беспокоиться не стоит. Пашу мы определили в хороший госпиталь, и у него появится шанс начать новую жизнь. Знаешь, почему? Потому что пока ему в задницу антибиотики колют, он ни капли в рот взять не сможет.

— Это хорошо, — кивнул Глеб. — Ну а… сам груз? Те ящики с оружием, которые они грузили на катер? Неужели их нельзя было перехватить?

— Можно, но… в этом не было большого смысла. Дело в том, что… Ну, видишь ли, этот товар заказывали не совсем колумбийские партизаны. Или, вернее, это были наши колумбийцы.

Глеб сразу все понял — во всяком случае, в общих чертах. А подробностей ему бы все равно не сообщили.

— Ладно, вернемся к нашим баранам, — продолжал генерал. — Расскажу тебе, что было дальше. Через своих украинских коллег мы поинтересовались личностью того парня, который заварил всю эту кашу. И узнали о нем массу интересных подробностей.

— Неужели это был кто-то важный? — удивился Глеб.

— Я бы так не сказал. Но биография у него действительно интересная.

— Ну, это сразу понятно. Это прямо на роже у него было написано, что он — не простой бандюган из Керчи. Судя по некоторым деталям, парень из органов.

— Не совсем, — поправил его Федор Филиппович. — Евгений Марцелев, также известный как Сеня, одно время руководил спецподразделением МВД Украины по борьбе с терроризмом. Но потом был уволен. За что? Этого мне так и не сообщили: типа гостайна! Но понятно, что не за пьянку или баб. Если уволили — значит, было за что.

Глеб вспомнил, каким хитрым и опытным противником оказался этот самый Сеня. Что ж, в свете недавно открывшихся фактов это было совсем неудивительно.

— Видимо, Сеня уже тогда был не прочь подхалтурить на стороне, — продолжал Потапчук. — И, потеряв погоны, тут же трудоустроился, причем почти по специальности. Он работал аккуратно, очень расторопно и всегда тщательно заметал следы.

— Интересно, а ради чего этот спец собрал целую банду местных мордоворотов? — Слепой недоуменно пожал плечами. — Толку от этих бестолочей все равно никакого, а работать в одиночку — намного приятнее. Да еще и свидетели…

— Э-э, друг! — покачал головой Потапчук. — Я ж тебе говорю: он умеет заметать следы. Умел, вернее. Поэтому заказное убийство изначально планировалось списать на обычные разборки местной шпаны. А свидетелей, я думаю, не осталось бы. Вернее, они остались бы в каменоломнях.

Глеб согласился с тем, что такая версия выглядела вполне логичной. Но ему до сих пор был непонятен оптимизм шефа. Ведь если на то пошло, то задание Слепой все-таки провалил.

— Я дал своим орлам команду пробить этого Сеню по всем каналам, — продолжил Потапчук. — И вот что мы выяснили. Буквально за два часа до вылета в Крым он купил билет на еще один рейс — Киев — Берлин. Отправление как раз сегодня.

— Ну, по-моему, это дает не многое…

— Как сказать, как сказать… В ежедневнике Сени мы нашли такую запись: Инвалиденштр., 15-9. Дата — сегодняшний день. И время: 21.00. А еще пароль: «Экскьюз ми, ай фот…» Ну, короче, по-русски это будет так: «Простите, я думал, что попал на гей-вечеринку». И отзыв, уже по-немецки: «Вы почти не ошиблись. Рад угостить пивом».

— А что если…

— Если этот Сеня просто решил наладить личную жизнь? — перехватил мысль Потапчук. — Исключено. Мы проверяли, он не по этим делам, во-первых, а во-вторых…

Глеб слушал его вполуха, стараясь никоим образом не выдавать своей усталости. Но получалось это с большим трудом — телу давно хотелось принять горизонтальное положение, а мозгу — отключиться хотя бы ненадолго.

Тем временем Потапчук придвинулся к Слепому чуть поближе и, слегка понизив голос, продолжил:

— Не буду говорить, откуда, но мне известно, что в Берлине Фред должен был встретить тех агентов, которые повезут в Колумбию очередную часть груза. Передать им документы, фальшивые паспорта, а также аванс. Один из этих агентов, судя по всему, — как раз твой недавний знакомый. Или, вернее, он должен был им стать.

— Вы думаете, что обстоятельства не нарушили планы этой встречи? Ведь Сени больше нет, и Фред наверняка об этом знает.

— Не думаю, — покачал головой Потапчук. — Я попросил наших украинских друзей пока придержать информацию о смерти Сени. Поэтому есть надежда, что встреча состоится. К тому же, это свидание, скорее всего, назначено не только Сене. Туда явятся и другие агенты. Думаю, у них будет что-то вроде планерки.

— То есть…

— Да, мой друг! — воскликнул генерал. — Ты все совершенно правильно понял. Вылет у тебя через три часа, так что еще успеешь пообедать. Привет Рейхстагу, телебашне и всем бутафорским мишкам, которых встретишь на пути!

Слепой хотел что-то сказать, но потом махнул рукой. И действительно отправился обедать.

На выходе из кабинета он чуть было не столкнулся с завхозом Никитычем. Тот вежливо поздоровался, заговорщицки улыбнулся и шепотом спросил:

— Ну как там у шефа настрой сегодня? Не особо лютует?

— Вроде, нет, — ответил Слепой. — Только это дело поправимое. Если ты постараешься, то…

— Да ну, не буду я стараться! — махнул рукой Никитыч. — Мне б, наоборот, по-хорошему. Отпроситься у него надо на денек.

— Опять к теще, крышу чинить?

— Ну да! А ты откуда знаешь?

— Чекист должен знать все! — загадочно улыбнулся Слепой. — Дедукция и индукция! Посмотрел вот на твои кроссовки, и сразу понял.

На самом деле он не понял, а угадал. И угадать было крайне несложно. Куда еще спешить этому Никитычу во внеплановый выходной? Не на сафари же в Африку. Только что в деревню к теще.

Но бедный завхоз еще долго глядел на свои кроссовки, думая, как по их виду можно понять о его планах на ближайшие дни.

Старый гэдээровский аэропорт «Шонефельд» был похож на дом культуры какого-то заштатного городишка, в который с концертом приехал табор цыган. Цыгане, впрочем, здесь и вправду были, причем самые настоящие. Их ватага выделялась из пестрой толпы, основу которой составляли турки, негры и, как ни странно, русские.

— Цель визита? — поинтересовался у Сиверова строгий пограничник на выходе из терминала.

— Спортивная, — ответил Слепой на чистом немецком. — Соревнования по пивному литрболу.

Глеб и сам не понял, с чего бы это его вдруг пробило на шуточки. Усатый погранец окинул его подозрительным взглядом. Этот фриц явно не понимал юмора.

— Как-как вы говорите: литрболу? — поинтересовался этот тугодум. — А что это за…

— Вот, гляньте-ка, у меня и документы где-то есть, — Слепой сунул руку в сумку. — Там на сто пятнадцатой странице все написано.