Михаил Серегин - Бесы в погонах Страница 28

– И вы тоже?! – чуть не хором поразились потенциальные родственники.

– А чему вы удивляетесь? – язвительно спросил священник. – Ну-ка, Санька, скажи мне, где твои браслетики лежат?

– Не помню, – честно признал Санька.

– А я тебе скажу: в кухне на столе. Ни ты не убрал, ни я про них так и не вспомнил.

– А мои в сарае… остались, – тихо сказал Сережа.

– И что после этого обо мне милиция может подумать? Как, по-вашему?

– Я что-то не понял, а при чем здесь милиция? – спросил Сережа.

– А при том, что днем в моем доме был обыск, а теперь засада, как минимум из шести человек.

Парни подавленно замолчали.

– Что-то холодно у вас! – пожаловался отец Василий.

– А вы присаживайтесь к нам, – отозвался Санька. – У нас тут неплохо и даже тепло, вот только еды нет.

Отец Василий на ощупь нашел Саньку и потрогал, на чем он сидит. Материал показался знакомым.

– Это ваше, – удовлетворенно просветил отца Василия Санька. – В зале на диване лежало… Я сбегал, пока вы в храм ходили…

– Иранское покрывало? – как бы желая удостовериться, что не ошибся, поинтересовался отец Василий.

– Наверное…

– То самое, которое за двести баксов?

– Я не знаю… – испуганно протянул Санька. – Я, блин, торопился, что было, то и взял.

Священник вздохнул, попросил у господа прощения за внезапную вспышку корысти и гнева и присел рядом с Санькой. Покамест это было наилучшим, что он мог сделать.

Постепенно они привыкли к тому, что их уже трое, а жрать пока все равно нечего, и начали разговаривать. Сережа большей частью молчал и о своей роли в работе местного ОБНОНа, а значит, и о причинах своих проблем с Гравером не распространялся, а вот Санька рассказал все, что думает.

– Смотрите, батюшка, что у нас получается! – воодушевленно шептал он. – Кто-то нас с вами подставил. Так?

– Так, – подтверждал священник.

– Но считать себя настолько крутыми яйцами, чтобы нас кто-то хотел так подставить, было бы глупо. Верно?

– Верно, – соглашался священник.

– Значит, мишень находится выше. Или в патриархии, или в местном РОВД. Логично?

Это действительно было логично. Санька вообще рассуждал здраво и быстро. Он совершенно правильно просек взаимосвязь между действиями местного авторитета Гравера и парней из областного УВД. И Гравер, и милиционеры, по сути, били по одним мишеням, но вот понять, чем связаны между собой Роман, священник и тот же Санька, было непросто.

– Я так думаю, Гравер на область давно работает, – вслух размышлял Санька. – Сколько раз мы его цепляли, думали, вот еще немного – и возьмем! Но как только областное начальство что-нибудь узнает, так все летит к эдакой матери. Нет, они нас, конечно, хвалят, вот только застукать эту сволочь с поличным никак не удается.

– А не говорить им ничего нельзя? – поинтересовался отец Василий.

– Макарыч пытался, так ведь они там, наверху, интересуются! Какие планы по борьбе с организованной преступностью да каково качество оперативных разработок?! И попробуй не отчитаться! Вы думаете, почему Макарыч влетел? Он решил две операции одновременно разработать: одну для нас, а вторую наверх, для виду…

– И что произошло?

– Стуканул кто-то. Из своих же. Вот теперь в бочке сижу. Как Диоген. А уж как там Макарыч, даже и не знаю…

– Отстранили Макарыча, – сообщил отец Василий. – А сегодня ему еще и в догонялки в центре города пришлось играть: как привязалась белая «Волга», так хрен отвяжешься!

– Вот говорил я ему: Андрей Макарович, – хлопнул себя по коленкам Санька, – не торопись меня выкидывать! Не во мне все дело! Но у него же звание! Возраст! Опыт! Как же он может у такого пацана, как я, на поводу пойти?! Да ни за что! Ну, и получил, что хотел, в оконцовке…

– Батюшка, а батюшка… – позвал священника Сережа. – А у вас ничего поесть нету?

– Дома есть, – вздохнул отец Василий.

– Дома и у меня есть, – осуждающе проронил Сережа, и священник подумал, что такого балованного молодого человека он еще не встречал: прям вынь ему и положь!

– Ты в армии служил? – поинтересовался отец Василий.

– Не, у меня отсрочка… – лениво отозвался Сережа.

– Тогда все понятно! – почти хором подытожили разговор Санька и священник и тихо засмеялись.

Они проболтали почти до утра, а к четырем прижались один к другому, завернулись роскошным иранским покрывалом, купленным за двести долларов, и принялись засыпать. И, конечно же, это оказалось почти бесполезным занятием: ночной холод и свежесть были слишком мало похожи на привычный уют домашних постелей.

Отец Василий снова начал обсуждать с Санькой возможные действия, но оба пришли к выводу, что просто не знают, что делать. Вдобавок Саньку сильно тревожила перспектива снова попасть в руки ребят из области.

– Вам, батюшка, проще, – шептал он. – На вас мокруху никто вешать не станет. А мне туда никак нельзя. И Сереге нельзя, хотя он и козел порядочный…

– Кто козел?! Я?! – громко возмутился Сережа. – Да я, если…

Санька быстро сунул Якубову-младшему под дых и, было слышно, зажал ему рот рукой.

– А это что за кляча? – тихо, но отчетливо прозвучало снаружи.

К цистерне явно кто-то подошел, и очень близко. Слишком близко.

– Кобыла попова, Виталий Сергеевич, – ответил кто-то. – Торчит здесь как привязанная. Я уж и отогнать пытался, так она меня чуть не затоптала!

– Не умеешь ты, Махно, с кобылами обращаться, – усмехнулся Виталий Сергеевич. – Смотри, как надо… А ну, пошла!

Послышался звучный шлепок, почти сразу за этим угрожающий всхрап и отчаянный, на всю округу, вопль:

– А-а-ах!!! Ты… сука! Она меня укусила! Ты видел?! Ну, я тебе покажу!

– Не надо, Виталий Сергеевич! – кинулся уговаривать своего начальника второй. – А ну как поп где-то поблизости? Демаскируемся к чертовой матери!

Было слышно, как Виталий Сергеевич, почти не сдерживаясь, шипит от боли и унижения.

– Ладно, пусть стоит… – хрипло разрешил он Стрелке торчать возле цистерны. – Я с ней потом поквитаюсь!

«Я тебе поквитаюсь, козлина! – мысленно пообещал отец Василий. – На мою Стрелушку он будет руки поднимать! Как там тебя звать – Виталий Сергеевич? Вот и ладненько…»

Собеседники начали удаляться, и Санька помаленьку снял свою ладонь с Сережиного рта.

– Я тебя, Сережа, не за то ударил, что ты козел, это и так понятно, а за то, что разговариваешь громко, – тихо, но серьезно пояснил Санька. – А нам этого нельзя. Должен понимать, если хоть капелька мозгов осталась…

Сережа обиженно засопел.

Когда наконец наступило-таки утро, воздух помаленьку прогрелся и начал втекать в цистерну, но вот беда: весь повисал где-то вверху, под округлым нержавеющим потолком. А внизу, там, где они сидели, по-прежнему было свежо и прохладно.

Некоторое время после рассвета отец Василий еще ворочался: по привычному для него распорядку дня именно сейчас начинались приготовления к утренней службе. Но время шло, и он сумел себя перебороть, помолился и уснул, чтобы проснуться лишь к обеду, да и то не по собственной воле.

– Батюшка, слышишь? – толкал его Санька.

Отец Василий подскочил и прислушался.

– А мне плевать, что вы на задании! – далеко-далеко раздавался звонкий Ольгин голос. – Я вас к себе не приглашала!

«Оленька! Что ты делаешь?!» – чуть не закричал отец Василий и сразу понял, что жена поступает абсолютно правильно. Без формального предъявления обвинения ни о какой засаде не могло быть и речи. А значит, их можно гнать – лишь бы ей хватило духу и настойчивости.

Ей что-то пробубнили в ответ, но Ольга не сдавалась:

– Вон! Кому сказано, вон! Мне еще легавых в доме не хватало!

Санька тронул священника за плечо и наклонился к его уху.

– Изгнание ментов из храма, – тихонько хохотнул он. – Слышь, батюшка, откуда матушка Ольга этого набралась?

Отец Василий непроизвольно улыбнулся, но быстро взял себя в руки.

– Не смешно, – попытался изобразить он укоризну, но не выдержал и тоже рассмеялся.

Голоса удалились, видимо, парней из облУВД отогнали-таки от крыльца, а через полчаса откуда-то потянуло запахом блинчиков. Мужики дружно, почти синхронно сглотнули.

– У нас в детдоме повариха была, тетя Шура, – тихо сказал Санька. – Все другие от нас к себе в дом таскали, полные сумки, а она наоборот: к нам из дома… А по воскресеньям блинчики пекла… Вкусно! Вот как сейчас…

– А у меня мама гуся здорово готовит, – вздохнул Сережа. – Поставит на стол, возьмешься за ногу, надломишь, а оттуда жир… так и течет. А аромат!

– Я тоже гуся ел, – небрежно поставил в известность этого зазнайку Санька. – Мы в армии на учениях украли одного в деревне… Прямо в перьях запекли… А кожу молодым отдали.

– В перьях?! – возмутился Сережа. – Варвары! Кожица – это же самое вкусное!

Отец Василий с шумом втянул слюну в себя. Эти сопляки еще не пробовали Ольгиных щей! А уж как она готовит баранину с зеленью! Конечно, барашек должен быть молодой, у него и жир совсем другой, и мясо… Агнец, одним словом. И такой, зараза, нежный, такой нежный! Так и тает во рту! Только зелени должно быть действительно много…