Андрей Ростовский - Русский синдикат Страница 28

— Так должен был поступить любой уважающий себя мужчина.

— Не скажите. Сейчас столько подонков, столько трусов. Мне Тина говорила, что вы из России? — с любопытством посмотрел он на Феликса.

— Да, из Москвы.

— А здесь, в Соединенных Штатах, какими судьбами?

— Да так, некоторые коммерческие вопросы.

— Если не секрет, какой у вас бизнес?

— Финансовый, — не вдаваясь в подробности, ответил Феликс и отпил глоток ямайского рома. Ром и правда был превосходным. Отец Тины не обманул.

— Работаете с банковскими структурами? — вновь поинтересовался отец Тины.

— Да, в определенном смысле.

— Это хорошо.

— А вы, как я знаю, научный работник?

— Да. Работаю в Южной Америке. Различные изыскания в области квантовой физики. Вообще, по профессии я математик.

— Я знаю, Тина рассказывала мне.

— А вы, Феликс, любите математику?

— Если честно, не очень. Предпочитаю гуманитарные науки.

— Но ведь вы работаете в финансовом бизнесе.

— Тем не менее.

— А вы любите шахматы?

— Да, шахматы — интересная игра.

— Тогда, может быть, сыграем партию, пока дамы накрывают на стол?

— Я не против, — согласился Феликс.

Отец Тины поставил на журнальный столик шахматную доску, и они вместе расставили фигуры.

Феликс хорошо играл в шахматы. Не каждый профессионал мог похвастаться, что выиграет у него. Но в отце Тины буквально через несколько минут он почувствовал чрезвычайно сильного противника.

Эрнесто Гонсалес выстраивал хитрые комбинации, и, сражаясь с ним, Феликсу приходилось несладко. Он тоже был не лыком шит и пытался мужественно противостоять своему сопернику.

— А вы, Феликс, достойный противник, — теряя ладью, произнес отец Тины, но тут же через несколько ходов «съел» слона Феликса. — Честно говоря, мне мало кто мог противостоять в этой игре. Вы меня удивляете, молодой человек.

Феликс, ободренный похвалой, произвел ловкую рокировку. Он все больше сознавал, что его соперником оказался маститый гроссмейстер.

Прошло еще несколько минут, и Феликс осознал, что проигрывает. Гонсалес периодически объявлял ему «шах», и Феликсу все труднее было перемещать короля с места на место. Ферзь был им потерян, шансы на победу казались ничтожными, а если сказать откровенно — просто нереальными.

В это время в гостиную вошла Тина и объявила:

— Папа. Феликс. Мама приглашает вас к столу.

После приглашения дочери Эрнесто Гонсалес посмотрел на Феликса и деликатно предложил:

— Ну что, молодой человек, некрасиво заставлять дам долго ждать. Вы достойный противник, и я предлагаю ничью. Вы согласны?

— Разумеется, но все же ситуация похожа на мое поражение.

— Игра, как и жизнь, бывает изменчива, даже в последний миг ситуация может измениться. Так что прошу к столу.

Когда все четверо собрались за столом, отец Тины произнес традиционную молитву «Благодарность Господу Богу за ниспосланную пищу» и поднял бокал с калифорнийским вином:

— Я хочу произнести тост за нашего русского гостя. Феликс, мы рады что вы повстречались на пути нашей дочери и помогли ей в тяжелую минуту. Вы всегда можете рассчитывать на нашу семью. Дай бог вам здоровья, счастья и удачи, а также вашим родным и близким.

Застолье проходило в доброжелательной атмосфере. Феликсу нравились эти милые люди, он же, по-видимому, нравился им. Проведя два часа в дружеской беседе и отведав все блюда, замечательно приготовленные матерью Тины, молодые люди вежливо попрощались и укатили в западный Голливуд — центр ночной жизни Лос-Анджелеса.

Полночи они провели в модных клубах. Посетили клуб «Рокси», где проходят концерты рок-музыки, но так как Феликс любил слушать рок только по настроению, они перебрались в джаз-клуб «Нуклеус нюанс», что на Мелроуз-авеню. Но и там пробыли недолго. Они побывали еще в нескольких классических ночных клубах и в два часа ночи подъехали к дому Тины.

Девушка предложила Феликсу переночевать в комнате для гостей. На что Феликс тактично ответил, что ему сподручней переночевать в коттедже на Беверли-Хиллз, любезно предоставленном его друзьями.

Они договорились встретиться в одиннадцать утра и поехать на Палм-Спрингс, который находится в двух часах езды к востоку от Лос-Анджелеса и является курортным раем высшего общества на краю пустыни.

Гибель воров

Комиссар нью-йоркской полиции с самого утра находился в плохом настроении. Все было не так. Каждый поступающий к нему на стол рапорт или отчет носил негативный характер.

Он ходил по кабинету, меряя его шагами вдоль и поперек, от окна к письменному столу, от стола к несгораемому сейфу и обратно. Благо кабинет просторный и для его упражнений в ходьбе было истинное раздолье. Мягкий ковролин, покрывающий пол, приглушал шаги, и если бы вместо ковролина был паркет, то тишину кабинета помимо тиканья старинных часов нарушал бы стук каблуков комиссара.

Подойдя к селектору внутренней связи, Фред Морроу нажал кнопку, связывающую его с секретаршей. Из селектора послышался услужливый женский голос:

— Слушаю вас, сэр.

— Бетти, пригласите ко мне в кабинет капитана Джефферсона и моего помощника лейтенанта Клэйтона.

— Слушаюсь, сэр.

— И вот что еще, Бетти. Свяжитесь, пожалуйста, со специальным агентом Пирсоном и попросите его по возможности срочно подъехать ко мне.

— Он только недавно был здесь, в управлении, сэр.

— Тогда найдите и пригласите его ко мне.

— Слушаюсь, сэр.

Селектор замолчал. Комиссар закурил очередную сигарету.

«Что-то я зачастил в последнее время. Курю одну за другой. Наверное, нервы сдают. Видно, старею», — размышлял Фред Морроу, глубоко затягиваясь и с наслаждением выпуская дым.

Через пятнадцать минут за длинным столом комиссара сидели все приглашенные секретаршей лица.

Свою речь Фред Морроу начал с общего обзора криминальной ситуации в городе. Рассмотрев некоторые факты и назвав несколько цифр, он перешел к более конкретному, ради которого вызвал всех присутствующих в свой кабинет.

— Помимо всего того, что произошло за последнее время в нашем городе, я бы сказал, за последние три-четыре месяца, вчера случилось и вовсе из ряда вон выходящее происшествие. Девять человек убиты в доме главы крупнейшего итальянского клана Фрэнки Дженовезе, среди них две женщины. Убили всех, кто был в доме, кроме самого старика. Фрэнки Дженовезе под надежной охраной находится сейчас в госпитале Кони-Айленд. Он сильно не пострадал: у него переломана кисть и сильный ушиб челюсти. Отвечать на вопросы следователя Дженовезе отказывается. Упертый старик. Слова из него не вытянешь.

— Разумеется, сэр, — вставил лейтенант Клэйтон. — Старик ведь придерживается старых традиций, а в «Коза ностра» одним из самых главных законов считается «омерто» — молчание или смерть. Хоть это и древний закон, но и старик тоже древний, так что вряд ли он что-нибудь скажет, сэр.

— Вообще-то, лейтенант, я себя не тешу такой надеждой, и тем не менее подобного масштаба массовое убийство повышает кривую преступности в нашем городе до неимоверных высот. И что больше всего настораживает — за последние три месяца это третье происшествие. Сначала расстрел русских возле отеля «Хилтон», затем убийство китайцев в Чайнатауне, а теперь и расправа с «Коза ностра». Самое любопытное в этих случаях то, что нападения были совершены на преступных лидеров. Я думаю, что это неспроста. Интуиция подсказывает мне, что все три кровавые расправы взаимосвязаны. И, начиная с расстрела у отеля «Хилтон», я бы хотел задать вопрос именно вам, агент Пирсон. Что слышно о русских?

Агент ФБР не стал сразу отвечать на вопрос комиссара. Он сделал долгую паузу и переспросил:

— Вы спрашиваете у меня, комиссар, что слышно о русских?

— Да, именно.

— Вам сообщить о положении на сегодняшний день, или вы хотите услышать что-то конкретное?

— Вы прекрасно понимаете, агент Пирсон, что меня интересует. И коль мы сейчас работаем вместе, по распоряжению вышестоящих руководителей, я очень надеюсь на ваш опыт и активную помощь.

Агент ФБР прекрасно понимал, какую информацию хочет от него услышать комиссар, а поэтому сразу перешел к делу.

— На самом деле, у русских наблюдается большое оживление. Эти люди совершенно непредсказуемы, но я научился с ними работать, и у меня есть качественная сеть информаторов. Я не могу подробно сообщить о том, какие события назревают. Не потому, что не хочу, а потому, что нет еще достоверной информации, есть только предположение. Но могу сказать с уверенностью, что грядет какой-то серьезный конфликт, и наверняка русские примут в нем участие, а этот народ чрезвычайно специфичен и опасен. Они достаточно сильны, закалены в лишениях, до безрассудства отчаянны и идут к своей цели напролом. В их действиях зачастую отсутствуют логика и здравый смысл. У русских совершенно иной менталитет и очень мощная преступная организация. Или, как окрестили мы ее в нашем отделе, — «Русский синдикат».