Вирус ненависти - Александр Александрович Тамоников Страница 28

— Может, контейнеры странные, — пожал одним плечом пленный и поморщился от боли. — Квадратные такие, деревянные, брезентом обитые. И крышки плотно притертые. У ручья они бутылки с холодной водой туда складывали.

Шелестов и Коган переглянулись. Ну, вот и ответ. Охлаждали они контейнеры эти, готовились в них перевозить препараты, которым нужен если не холод, то температура хранения ниже двадцати пяти градусов.

К вечеру вернулись Буторин с Сосновским, и Шелестов собрал всех у карты. Зверосовхоз располагался в лесу, ближе к его западной окраине. Туда вела накатанная лесная дорога, но сложно было предположить, в каком она состоянии. В этих местах прошли бои, и вполне могло быть, что по дороге не проехать. Шелестов посмотрел на наручные часы и сказал:

— До места нам ехать около часа. Тут по прямой не больше тридцати километров. На трех машина устраиваем карусель и высаживаем наблюдателей. По два человека выдержанных и толковых ребят. Смотри, Борович, проинструктируй своих бойцов, что их дело не вступать в перестрелку, а только наблюдать и запоминать. И себя не обнаруживать. О том, какие сигналы подавать, как и в какое время, поговорим попозже. А сейчас главное. Нам нашими скудными силами надо охватить со всех сторон лесной массив. К поселку зверосовхоза пойдем небольшой группой через лес. Там может случиться все, что угодно. Скорее всего, ввяжемся в стрелковый бой, и подмоги нам сейчас ждать неоткуда. В комендантской роте свои потери после нападения немцев, из другого гарнизона смогут прибыть часа через три, не раньше. За это время из нас решето сделают, но выбора у нас нет. Поэтому, лейтенант, с нами пойдут человека три из вашей роты. Те, кто отличается хладнокровием и умением хорошо стрелять. Сейчас всем подкрепиться, привести в порядок оружие, отдохнуть. В двадцать один час выдвигаемся. В комендатуре я предупрежу: если нам нужна будет срочная помощь, подадим сигнал ракетами. Все!

Когда уже темнело, машина с автоматчиками подъезжала к лесу. Из-под брезента, которым был закрыт кузов «студебекера», в нужном месте выпрыгивали по двое бойцы и поспешно прятались за крайними деревьями, выбирая себе место для наблюдения за опушкой и окрестностями. Таких точек для наблюдения оперативники выбрали семь. Шестерых бойцов во главе с опытным сержантом Шелестов оставил на опушке в том месте, где начиналась лесная дорога, ведущая к бывшему зверосовхозу. В случае боя эта группа должна была сделать все, чтобы не выпустить немцев из леса. Сами же оперативники с прикомандированным к ним вирусологом и лейтенантом с двумя бойцами двинулись через лес параллельно дороге к тому месту, где когда-то стояли дома работников хозяйства, сараи для пушных зверей. Что там осталось сейчас, неизвестно.

Шелестов остановил группу и отправил Боровича со своими бойцами к дороге, проверить, в каком она сейчас состоянии.

Лейтенант вернулся через час. Присев под деревом рядом с оперативниками, он шепотом стал рассказывать:

— Дороги там почти нет. Много поваленных, раздавленных гусеницами танков и вывороченных взрывами деревьев. Такое ощущение, что через лес пыталась прорваться какая-то механизированная часть. То ли из окружения вырывалась, то ли в тыл врагу заходила. Если у кого-то и было желание проехать на машине до зверосовхоза, то сделать это невозможно. Мы прошли в обе стороны на несколько сот метров. И везде такая вот петрушка.

— Значит, машины в лесу нет, — подвел итог Буторин. — Она или замаскирована где-то на опушке, либо ее вообще нет. И немцы пришли туда пешком. Пешком и уйдут.

— Мне интуиция подсказывает, что соваться туда ночью нам не стоит, — проговорил Коган. — Все-таки сил у нас не так уж и мало. Увидим при солнечном свете, что там и сколько. В крайнем случае с опушки вызовем свою засаду и атакуем. Лес густой, просто так по нему не побегаешь.

— Согласен, — кивнул Шелестов. — Всем до рассвета отдыхать. Трое в боевое охранение, смена через два часа.

Хотя почти все сидели, прислонившись к стволам деревьев, подложив под себя мох, никто не уснул. Ночной лес загадочно молчал. Не было в этом молчании зловещего смысла, была усталая многозначительная тишина. Наверное, у каждого солдата, каждого оперативника было схожее в это время чувство. Война стремительно неслась к западным границам Советского Союза. Фашисты теряли инициативу, они были уже не в состоянии провести хоть одну наступательную операцию. Только отступали, огрызаясь, контратакуя, но все же отступали. Один за другим освобождались советские города, в разрушенные населенные пункты возвращалась мирная жизнь. Вот-вот будет налаживаться на освобожденных территориях страны нормальная жизнь. Правда, нормальная по военным меркам. Весь тыл работал на нужды фронта, работал из последних сил, но все равно на душе становилось светлее и теплее. Красная армия уже выбивала врага за границу, выходила освобождать братские народы Европы из-под гнета гитлеризма.

И вот небо стало светлеть. Черная непроглядная ночь становилась серой, стали видны кроны деревьев на фоне неба. Где-то среди ветвей сорвалась и с криком пролетела птица. Вот-вот проснется лес, начнет жить, наполняться звуками послевоенной жизни. И природа восстанавливалась. Пусть крупные животные ушли от войны на восток, не было даже волков. Но вездесущие птицы первыми стали возвращаться в мирные леса. Теперь в лесу становилось с каждой минутой все светлее. Оперативники, не поднимаясь в полный рост, готовились к возможному бою. Через полчаса, когда стало совсем светло, когда только туман в овражках еще напоминал о прошедшей ночи, Шелестов приказал двигаться вперед.

Группа шла двумя колоннами. Одну вел сам Максим Андреевич, вторую — Буторин. Обе колонны двигались на расстоянии сорока метров друг от друга. Несколько раз с треском ломалась сухая ветка под ногой кого-то из солдат, и тогда все замирали, прислушиваясь. Через час группа вышла к остаткам строений на поляне. Заросшая травой и кустарником дорога уходила на запад к опушке. Здесь, в глубине леса, почти не было следов прошедших боев. Только несколько сгоревших домов или сараев. Не было даже воронок от снарядов или бомб. Ни звука, ни запаха горевшего недавно и залитого водой костра.

Шелестов задумался. Кажется, они опоздали. Он смотрел на след от колес автомобиля на свободном от травы участке местности. Были они здесь, а может, и сейчас есть. Но не могут простые врачи вести себя так тактически грамотно. Значит, или их нет здесь, или с ними опытные военные, которые охраняют и пытаются вывести ученых к