Сергей Москвин - Мастер-класс для диверсанта Страница 29

26.Х, вторник, 18.00

Руководить поиском прорвавшейся в тыл российских войск диверсионной группы из штаба федеральных сил было намного удобнее, поэтому оперативная группа полковника Чернышова возвратилась в Моздок. По пути в город Чернышов напряженно думал, а его младшие товарищи оживленно обсуждали между собой перспективы поиска диверсантов.

– Эх, собаку бы на место той перестрелки, – огорченно вздохнул Артем Ветров. – По свежему следу мы бы их точно достали.

– Вряд ли, – с сомнением заметил Олег Муромцев.

– Да ты что, знаешь, какое у собак чутье? Хорошая служебно-разыскная собака берет след и спустя несколько часов, – авторитетно заявил Артем. – Только где найдешь такую собаку в полевых условиях, – и Артем сокрушенно покачал головой.

– Дело не в собаке. Там, на месте боя, кое-где на траве я видел мелкие маслянистые капли. Это «антисобакин», специальный состав, отбивающий чутье у собак. Мы бы только испортили собаку, если попробовали заставить ее взять след диверсантов, – объяснил Ветрову положение дел Олег Муромцев.

– «Антисобакин»? – переспросил Артем. – Ну надо же! Это, должно быть, крутые диверсанты, раз у них есть даже такие средства.

– Во время боя из всех солдат мотострелкового отделения стреляли только двое, – добавил Олег Муромцев. – Только двое. И то они успели произвести всего по нескольку выстрелов, магазины у обоих остались почти полные. Даже если отнести заброшенную в люк БТРа гранату на счет случайности, диверсанты показали себя высокопрофессиональными бойцами. В считаные секунды они полностью уничтожили всю разведгруппу, практически целое отделение спецназа.

– И то, что граната попала в открытый люк, тоже не случайность, – вмешался в разговор Ветрова и Муромцева Павел Чернышов. – Использовать оборонительную гранату на таком близком расстоянии смертельно опасно. Диверсант никогда бы не осмелился ее применить, если бы не был стопроцентно уверен, что сумеет забросить гранату внутрь БТРа.

– Но ведь мы все равно сумеем их остановить, правда, Павел Андреевич? – Артем Ветров перевел взгляд с Муромцева на Чернышова.

– Просто обязаны, – ответил Чернышов.

К вечеру стало окончательно ясно, что предварительный поиск не дал результатов. Группе диверсантов удалось пройти через позиции российских войск и скрыться в неизвестном направлении. В штабе Северо-Западной группировки Чернышов бегло прочитал рапорты начальников блокпостов и военных патрулей, принимавших участие в розыске. Все рапорты оказались поразительно однообразны. «...Лиц, подходящих под описание разыскиваемых диверсантов, не обнаружено» – такая фраза в той или иной форме присутствовала почти в каждом рапорте. Эти рапорты мало интересовали Чернышова, и он передал их майору Осипову. Делом, заведенным по факту гибели мотострелкового отделения в перестрелке с группой диверсантов, занималась военная контрразведка. У оперативной группы Управления по борьбе с терроризмом имелось свое задание, поэтому Чернышов передал все собранные материалы майору Осипову, который как раз представлял в Моздоке военную контрразведку.

– Я понимаю, какую опасность несет прорвавшаяся диверсионная группа. Поэтому обещаю, что мы примем самое непосредственное участие в ее розыске, – заверил Чернышов Сергея Осипова.

– Спасибо, Павел Андреевич, в таком деле ваша поддержка будет просто неоценима, – ответил тот.

Но в данном случае Сергея Осипова гораздо больше обрадовали бы совсем другие слова. О прорвавшейся группе диверсантов Осипов знал гораздо больше полковника Чернышова. Ему был известен не только состав диверсантов, но и порученное им задание. Те сведения, которые Осипов сообщал турецкой разведке, как раз и должны были облегчить диверсантам выполнение их миссии.

– Павел Андреевич, мне, если честно, впервые приходится заниматься розыском диверсионной группы противника. Пожалуйста, подскажите, какие мероприятия в первую очередь следует провести, – обратился Осипов к Чернышову.

– В первую очередь необходимо организовать контроль за эфиром в оперативном тылу Северо-Западной группировки, а также в Моздоке и Владикавказе, где находятся опорные базы федеральных войск. Диверсанты наверняка поддерживают связь со своим командованием. И это может быть только радиосвязь. Для этого потребуется несколько радиопеленгаторных установок. Но не забивайте голову, этим займусь я сам. Впрочем, радиоперехват и пеленгация – это задача технических служб, а нам, как оперативникам, предстоит побеседовать с военнослужащими, которые сегодня несут службу в патрулях.

– Но ведь они ничего не знают, – возразил Осипов.

– Так написали в своих рапортах начальники патрулей. Но военные патрули есть практически в любом населенном пункте, где находятся федеральные войска. В патруль, кроме одного офицера, входят еще несколько солдат. Не может быть, чтобы никто из них не видел диверсантов. Просто патрульные не обратили на них внимания. Надо как следует расспросить их, чтобы установить истину.

– Вы, пожалуй, правы, – немного подумав, согласился Осипов. – Но патрульных, наверное, будет несколько десятков человек. Вы собираетесь беседовать со всеми?

– У меня в группе еще два человека, оба прекрасные оперативники. Как я и обещал, мы поможем вам, – ответил Чернышов.

Осипов понял, что столичный полковник намерен заниматься диверсионной группой всерьез. И, поняв это, он ощутил страх: «Кроме того, что допрашивать патрульных, полковник собирается прослушивать эфир. А ведь Акоп связывается со своими хозяевами как раз по радиоканалу. Что с того, что связь осуществляется через спутник? Если это радиосвязь, ее все равно можно засечь. Если возьмут Акопа, тогда все! Акоп меня сдаст. И никакие личные связи уже не помогут. Связь с боевиками, помощь террористам, шпионаж в пользу иностранного государства – по таким обвинениям меня упрячут за решетку до конца дней. Но надо не отчаиваться, а действовать, – сказал Осипов самому себе. – Полковник Чернышов опасен, но эту опасность можно устранить, избавившись от него. Заниматься диверсантами поручено мне, майору Осипову, а Чернышов взялся за дело по собственной инициативе. Сотрудники Чернышова без него самого угрозы не представляют хотя бы потому, что они младше по званию и их всегда можно будет поставить на место. Итак, единственная реальная угроза – Чернышов. Его нужно ликвидировать. Даже если Москва пришлет другого начальника оперативной группы, ему придется все начинать с самого начала, и время будет упущено. Главное, диверсанты успеют провести свою акцию. Вот тогда всем будет уже не до Чернышова и его планов. Тогда настанет время убирать трупы».

Осипов пристально посмотрел на Чернышова. «Ликвидировать, и как можно скорее, – мысленно повторил он. – Один выстрел – и полковника нет. Пистолет для такого случая у меня имеется, не табельный «макаров», а бесшумный «ПБ». Пистолет нигде на мое имя не зарегистрирован. Никакая экспертиза не сможет привязать орудие убийства ко мне, майору военной контрразведки. Но не в кабинете же это делать. На базе тоже нельзя. Стрелять можно только тогда, когда мы с полковником останемся вдвоем, чтобы не было никаких свидетелей. Возможно, в городе или по пути в город. Нет, тоже не годится. Начнут выяснять, как это опытный полковник мог подпустить к себе убийцу с пистолетом? Куда он ездил, с кем? И где в это время был майор Осипов? Да и застрелить полковника будет нелегко. Стрелять в человека – это совсем не то, что по бумажным мишеням на стрельбище. Для этого нужны железные нервы. Что, если в последний момент у меня дрогнет рука или я вообще не смогу нажать на спуск, ведь раньше мне не приходилось убивать. А вот полковнику наверняка приходилось. Уж Чернышов-то точно не растеряется в критическую секунду». Осипов понял, что в единоборстве с Чернышовым проиграет ему.

«Ладно, надо признать, что мне самому с полковником Чернышовым не справиться, – пришел к выводу Осипов. – Но в Моздоке вот-вот должны появиться люди, для которых убийства являются профессией. Турки обещали направить сюда лучших диверсантов-наемников. Вот они и остановят упорного полковника. Нужно срочно связаться с ними. Акоп наверняка знает, как это сделать».

Павел Чернышов видел, что его коллега из военной контрразведки о чем-то напряженно думает. Но умение читать чужие мысли – такой способности не было и у Чернышова. Поэтому созревшее у Осипова решение убить его осталось для Чернышова тайной.

– Списки патрулей находятся в военной комендатуре, в Моздоке, – сообщил Осипов Чернышову. – Я отправляюсь туда прямо сейчас.

– Хорошо, Сергей Владимирович, поезжайте в город, а я займусь пеленгаторами, – одобрил Чернышов его решение.

Майор военной контрразведки все больше нравился Чернышову. Осипов оказался внимательным собеседником, не стеснялся спрашивать, когда ему что-то было непонятно. Ему была совершенно несвойственна ревность, которая зачастую возникает между работниками разных управлений. Чернышов был доволен, что ему выпало работать с таким офицером, и решил, что с майором Осиповым они сработаются.