Альберт Байкалов - Финишная кривая Страница 29

– Я устал повторять, – неторопливо заговорил Вахаев, – это дом для охотников. В любой момент может кто-то появиться. Что тогда?

– Можно будет заставить его работать, а потом убить и спрятать. – Дукузов подбросил заранее заготовленных Тамарой веток в огонь.

– Его будут искать, – покачал головой Мехди. – Наткнутся на нас. Что тогда?

– Долго не будут, – продолжал стоять на своем упрямый Дукузов. – Подумают, медведь съел.

– Они сейчас спят, – Мехди откровенно рассмеялся. – Лучше уж тогда волки. Пойми, – успокоившись, вновь заговорил он, – о нас рано или поздно узнают, если этого уже не случилось. В этом случае в первую очередь будут проверяться таежные жилища. Поэтому выкинь из головы такие мысли. Не забывай, если все будет нормально, скоро здесь появятся наши братья. Им придется туго, если нас выкурят из этого ущелья.

За спиной Мехди раздался шорох. С трудом развернувшись, он посмотрел назад. Закутанная в несколько платков, в военном бушлате, поверх которого был натянут белый маскировочный халат, чеченка тащила на себе вязанку хвороста, значительно превышающую размеры ее самой.

– Завари чай, – едва девушка опустила ношу на снег, распорядился Мехди.

Дукузов взял автомат и встал со своего места.

– Пойду посмотрю, как у них дела, – ответил он на немой вопрос во взгляде своего командира.

В трех километрах выше по ручью, журчащему меж ледяных берегов, четверо моджахедов, расчистив снег, по очереди вгрызались в промерзший на глубину саперной лопаты каменистый грунт. Вообще здесь было очень красиво. Голые, покрытые словно крупной хрустальной крошкой кусты, сосны с заиндевевшими и казавшимися синими иголками и согнувшиеся под тяжестью снега до самой земли березы делали этот лес немного сказочным. Если бы не погода и постоянно дующий с Байкала ветер, можно было не изматывать людей, давая на сон лишь несколько часов.

С полчаса Дукузов шел по дну распадка, затем стал карабкаться по западному склону горы. Унты, купленные ради такого случая еще в Хабаровске, скользили. Приходилось хвататься руками за кустарник и стволы росших здесь молодых елей и лиственниц.

Дойдя до середины подъема, он стал различать стук металла о камни. Вскоре среди деревьев замаячила приличных размеров гора щебенки, земли и песка.

Неожиданно он замер. Что-то не так. Присел. Сердце тревожно забилось. Доверяя своему волчьему чутью, он стал осматриваться. Его внимание привлекла цепочка следов, тянущихся по снегу чуть правее.

«Ну что здесь такого? – мелькнуло в голове. – Кто-то из моджахедов ходил к ручью за водой».

Он прошел вперед, не отрывая взгляда от тропинки, и остолбенел. Следы упирались в относительно небольшой, размерами с письменный стол, камень, за которым к нему спиной на корточках притаились двое аборигенов. Уперев приклады стареньких дробовиков в снег, они с увлечением наблюдали за происходящим. Рядом с каждым сидело по собаке.

Сняв автомат с предохранителя, он направил ствол на охотников и стал осторожно красться. Однако стоило ему сделать несколько шагов, как собаки развернулись на звук. Одна тихо гавкнула.

– Тихо, Кинграй! – тряхнул кобеля за загривок хозяин и обернулся.

Расстояние до охотников было не больше ста метров. Дукузов знал, что на такой дальности их оружие против «АК» бесполезно.

– Брось ружье на землю, а собак привяжи к дереву, – скомандовал он, как можно четче выговаривая русские слова.

– Ты кто? – не торопясь выполнять команду, спросил средних лет мужчина в рыжей меховой шапке.

– Лесник! – выпалил Дукузов. – Делай, как сказал.

– Чего?! – с возмущением в голосе протянул второй. Он был помоложе. За спиной висел небольшой рюкзак.

Дукузов вскинул ствол и прицелился в стоящего рядом пса. Увидев направленное на него оружие, тот сорвался с места и бросился прочь. Его примеру последовала и вторая собака.

Он уже был наслышан об этой породе. В купе с ним от самого Хабаровска ехал охотник. Бывший летчик малой авиации, уйдя на пенсию, почти все время проводил в тайге. Всю дорогу он только и делал, что потихоньку тянул водку и рассказывал охотничьи байки, иногда меняя тему на детей, которых ездил проведать в какой-то институт.

«Они хорошие охотники, но плохие защитники, – решил Дукузов. – Нападают на чужих, только оказавшись во дворе своего дома. Пусть убегают. – Он перевел целик на молодого. – Все равно вернутся к хозяевам, тогда и прикончу».

Неожиданно выглядевший постарше мужчина сделал шаг вперед и закрыл собой напарника:

– Ты подойди ближе. – Он часто заморгал глазами. – Поговорим.

– Хочешь стрелять в меня из своего весла?! – догадался чеченец. – Нет. Бросишь дробовик, тогда разговор будет.

Неожиданно молодой совершил глупость. Вскинув свою одностволку и непонятно на что надеясь, он выстрелил, взяв намного выше головы чеченца. Грохот заставил старшего выматериться и присесть. Картечь или крупная дробь, несмотря даже на такую поправку, подняла фонтанчики снега, не долетев до Дукузова чуть меньше трети расстояния.

– А теперь я! – крикнул он и влепил в камень три пули подряд. Осколки гранита ударили строптивых сибиряков по одежде сзади. Оба присели, отбросив в сторону свои раритетные ружья.

Дукузов, не опуская ствола, направился к нежданным гостям.

Сзади них на таком же удалении, что и он, замелькали среди деревьев перепачканные землей боевики.

– Эй! – крикнул он им на родном языке. – Это я, Арлслан! Поймал двух охотников. Они за вами смотрели. Обыщите, а потом они будут работать!

Неожиданно, словно сговорившись, с двух сторон на него набросились злосчастные собаки. Он ошибся в своих выводах. Лайка никогда не бросит хозяина в беде, но и не будет сидеть смирно, когда видит наведенное на нее оружие. У этих собак в крови выгонять дичь на охотника, распутывать узоры следов белки, колонка и рыси. Умные и расчетливые, они не будут просто так идти на риск, но и не побоятся вступить в схватку с человеком.

Едва устояв на ногах, он взвыл, услышав звук рвущегося маскхалата и внезапную боль от вонзившихся в ногу и локоть левой руки зубов. Резко развернувшись вокруг своей оси, одновременно выронив автомат, попытался разметать озверевших собак в стороны. Та, что висела на руке, отлетела в снег. Вторую он ударил кулаком по носу и всем телом навалился сверху, пытаясь дотянуться до голенища, в котором был спрятан нож. Выстрел у самого лица и превратившийся в хрип визг собаки заставили посмотреть вверх. Над ним стоял Бушалов, держа направленный на слабеющую лайку ствол.

– Когда ты успел?! – тяжело дыша и все еще продолжая удерживать потерявшее рассудок животное, выдавил он из себя.

– Тебе показалось, что прошло мало времени. – Чеченец посмотрел назад, словно смерил расстояние до охотников, с которыми о чем-то говорили Казбек и Муса, и вновь перевел взгляд на Арслана: – Вставай. У тебя все ноги в крови, – с этими словами он протянул руку.

Охотники оказались не местными. Оба приехали электричками из Иркутска. Жили в зимовье, расположенном, по их словам, километрах в трех от этого места. Старшего звали Иван Федорович. Тот, что помладше, его племянник Владимир.

– А я знаю, что дробь шкура портит, – рассматривая с десяток белок, вытряхнутых с разным барахлом из рюкзака, Дукузов посмотрел на горе-охотников.

– Дробовик разобрать можно и легче провести в спортивной сумке, а что ты с малокалиберной винтовкой сделаешь? – фыркнул молодой.

За выстрел его сильно избили. Лицо опухло, под глазами и на скулах образовались огромные шишки, а под носом запеклась кровь.

– Ничего она не портит, если стрелять умеешь, – охрипшим голосом заговорил старший. – Заряд беличий делаешь. Пороху меньше, дроби тоже, а когда стреляешь, выбираешь такое место, откуда видно только одну голову, сама тушка должна быть прикрыта либо стволом дерева, либо ветвями. А вы кто же все-таки будете? – неожиданно спросил он. – И зачем собак порешили?

– Геологи, – придумал новую версию Дукузов. – А я лесник, проводником у них работаю.

– Спросишь, почему не русские все? – усмехнулся Бушалов. – Турецкие специалисты.

– Распродали Россию, – мужик брезгливо сплюнул.

Однако Дукузов прекрасно понимал, не верят эти двое ни одному их слову. Игру приняли лишь из-за того, что почувствовали смертельную опасность, надеясь, закосив под дурака, остаться в живых.

– Сейчас яма копать будете, потом посмотрим, – забросив автомат за спину, он зло сплюнул.

В тайгу Антон отправился на следующий день рано утром. Предстояло пройти с десяток километров по сильно пересеченной местности и разыскать основную часть группы.

Стояла на удивление тихая погода. Мороз усилился. Пугающая величием чернота неба была усыпана миллиардами звезд. Над многими домами стояли вертикальные столбы дыма, подсвеченные мистически холодным светом зависшей над вершинами гор луны.