Дмитрий Черкасов - Танцы теней Страница 3

— Старший лейтенант Петров! Остаетесь охранять задержанных до приезда уголовного розыска! Чуть рыпнутся — стреляй без предупреждения!.. Отставить разговорчики! Распустились без меня вообще…

Они сидели в машине поодаль дома и ждали.

— Как вы меня нашли? — спросил Волан, нервно попыхивая сигареткой «Camel».

Он отходил от возбуждения, естественный для любого человека страх начинал брать свое.

Морзик молча взял его за среднюю пуговицу пальто.

— А-а…, — улыбнулся Волан. — Кто ставил?

— Утенок. А приказал Клякса, зная твою упрямую натуру, Дима.

— Молодцы… Но вот машину теперь придется сменить. Засветили.

— Фиг с ней, главное, что ты цел.

— Смотри, а вот и мой опер! — Волан вскинулся, заметив, как из-за угла дома выскочил радостно-возбужденный Багетдинов с пистолетом в руке, сопровождаемый тремя парнями из уголовного розыска, один из которых был вооружен укороченным «калашниковым». — Красиво бегут… как в кино! Вот что значит — вовремя подсказать!

— Что слово! — патетически произнес Морзик, жестикулируя. — Вначале было дело! Великий писатель Гете так сказал. Прямо как про нас сегодня. Ты чего, Людка?

Стажер не знала, что произнесенная только что Владимиром фраза из «Фауста» целиком и полностью исчерпывала его познания в области немецкой романтической и всякой прочей литературы.

На полигоне центрального НИИ ВВС, расположенном в местечке Исаковский ручей под Владимиром, один за другим грохали выстрелы. На пригорке вращалась на подвесной мачте тепловая мишень с автоподогревом, имитирующая Ми-26 по мощности излучения.

Через равные промежутки времени влево и вправо, в переднюю и в заднюю полусферу от мишени отстреливались типовые пиротехнические ловушки , которые, ярко сгорая и чадя, падали в заснеженное поле.

С двух позиций, то поочередно, то одновременно по командам руководителя стрельб расчеты обстреливали мишень из переносных зенитных ракетных комплексов «Игла».

Раздавался громкий хлопок выстрела — и ракета, мгновенно набирая скорость, с гудением уходила в сторону мишени.

Позади нее в морозном воздухе среднерусской возвышенности оставался белый след.

На краю площадки, где толпились, подпрыгивая на холоде, члены технической комиссии, стояло небольшое одноэтажное здание с трубой и огромным оптическим коллиматором в чехле над крышей. Там располагался оптический отдел. Здание не отапливалось, но в нем было немного теплее, чем на улице, под пронизывающим ветром.

Внутри, в одном из помещений хозяйничал грузный мужчина в возрасте, огромного роста, с пышной шевелюрой. На плечах его висел бушлат с погонами подполковника. Это был Игорь Хмаров, один из последних могикан советской оборонки, влюбленный до беспамятства в былую техническую мощь своей страны. Накрыв длинный стол распечатками цифровых данных давних испытаний, он, как гостеприимный хозяин, расставлял тарелки, раскладывал огурчики и нарезал колбаску.

В дверь, хлопая себя руками по плечам, ввалился один из замерзших членов комиссии.

— Игореша, дружок, спасай… Рюмашку для согрева!

Звякнули стопочки.

Спасенный задышал ровнее, спросил:

— А ты чего не идешь?

— А зачем? — пожал могучими плечами Хмаров. — Все равно не попадут. Это и ежу понятно. Ведь не попали?

— Ни разу. — подтвердил гость. — Ни в одной серии.

Было непонятно, огорчается он, или гордится.

— Мы же сами с тобой ее испытывали. — сказал Хмаров. — И защиту под нее делали. Фирма веников не вяжет.

— Может, это не «Игла» была?

— А что?

— "Стингер<FIM-92 «СТИНГЕР» («Stinger») — переносной зенитно-ракетный комплекс производства США.

ПЗРК «Стингер», был разработан для уничтожения низколетящих целей — вертолетов и самолетов и поступил на вооружение армии США в 1981 г., заменив устаревший ПЗРК «Ред Ай» («Red Eye»). Среди современных вариантов «Стингера» имеются ПЗРК FIM-92 «Стингер Пост» и FIM-92 «Стингер РМП», каждый из которых оснащен модернизированным электронно-оптическим устройством, реагирующим как на инфракрасное, так и на ультрафиолетовое излучение, а также системой опознавания цели «свой-чужой».

Система наведения: пассивная инфракрасная или ультрафиолетовая.

Длина ракеты: 1, 52 м, вес ракеты: 10, 1 кг, вес пусковой установки: 5, 6 кг, максимальная скорость ракеты: М 2, 2.

Дальность стрельбы: 200 метров (минимальная), 4500 метров (максимальная).

Масса боевой части: 3, 0 кг, тип боевой части: осколочная.>", например. Или третья "стрелка[2] <[2] 9К34 «Стрела-3» — переносной зенитно-ракетный комплекс. Применяется зенитная ракета 9М36.

Зона поражения, км:

— по дальности — 4, 1

— по высоте — 0, 3...3

Вероятность поражения истребителя одной ЗУР, в % — 0, 31..0, 33

Максимальная скорость поражаемых целей (навстречу/вдогон) м/с — 260/310

Скорость полета ЗУР, м/с — 400

Масса ракеты, кг — 10, 3

Масса боевой части, кг — 1, 17>"

— "Стингер" тоже не попадет. И «стрелка»...

— Ты почем знаешь?

— Знаю!

Хмаров, придерживая бушлат, отбросил плотную брезентовую занавесь, загораживавшую длинный освещенный прилавок вдоль стены. На прилавке один подле другого лежали три искореженных цилиндрических фрагмента.

— Это «Игла»! — он ткнул толстым пальцем. — Вот сопловой блок… вот два куска корпуса. От башки <Башка — головка самонаведения управляемой ракеты (жарг.).>, конечно, ничего не осталось, но за остальное ручаюсь.

— Питерцы тоже признали свое детище. — вздохнув, сказал гость. — Но тогда почему она попала?!

— Судьба! — философски пожал плечами подполковник. — Такое бывает. Интервал пуска ловушек слишком велик.

— Судьба — ненаучное понятие. А на интервал не согласится Шатунов.

— Тогда напишите в заключении, что был отказ системы пуска ловушек с правого борта. — предложил Хмаров.

— Звучит правдоподобно… но это же ничем не подтверждено.

— А тебе не все равно?

— Не знаю… А тебе? — поинтересовался гость.

— Я подпишу. — мрачно пробормотал Хмаров. — А что в этой коробке?

— Мусор разный… Бойцы собрали всякие камни, щепки… Все, что прилипло к корпусу и на что не реагирует металлоискатель.

Гость продолжал говорить, а Хмаров, не слушая его, флегматично начал ковырять пальцем в коробке.

Рука у него была здоровенная: в студенческие годы, учась в МФТИ, он подрабатывал в кабачках на спор армреслингом, который тогда так еще не назывался. Не будучи ни разу побежденным, он мог считать себя неофициальным чемпионом Москвы.

Подполковник отобрал один кусочек, посмотрел его на свет лампы без абажура под низким потолком — и положил на место. Потом взял другой, взвесил на ладони, широкой, как лопата — и небрежно бросил назад.

Так продолжалось еще некоторое время.

Наконец Хмаров наткнулся на нечто, что заставило его нахмуриться, взять коробку с мусором под мшку и молча выйти куда-то на улицу...

Стрельба затихла.

Последняя серия испытаний кончилась. Заиндевевшие члены комиссии шумной гурьбой, топоча, покрикивая по-мальчишески, ввалились в комнату и, не раздеваясь, подсели к столу. Первые две выпили поспешно и вразнобой, потом согрелись, начались тосты и воспоминания.

Пока старшие бередили душу, два молодых капитана на краю стола верстали черновик заключения. Как часто бывает, отсутствия хозяина никто не замечал: все необходимое имелось в изобилии на столе.

Часа через два, когда за окнами уже смеркалось, открылась дверь и в разогретую комнату вошел трясущийся от холода Хмаров. На нем были тяжелые защитные очки с темными специальными стеклами и плотно прилегающей к лицу резиной — для защиты глаз от излучения ультрафиолетового лазера.

Не обращая ни на кого внимания, он приблизился к столу, налил водки и жадно выпил, стуча зубами по краю стакана. Потом стал проворно подъедать все, что еще оставалось из закуски.

— Это что за фантомас? — недовольно спросил председатель, молодой лощеный полковник из Главного штаба.

— Это представитель института…, — наперебой зашептали ему. — Это хозяин!..

— А-а… ладно. А он читал проект заключения? Вечно бродят где-нибудь, пока все обсуждают документ… И на испытаниях я его не видел…

— Игореша, почитай! — наперебой стали предлагать Хмарову члены комиссии.

Знавшие его любили и уважали Хмарова за профессионализм и дотошность.

Подполковник взял протянутую бумагу, вытер ею крупные пальцы, испачканные в томатном соусе, промакнул мясистые губы и бросил заключение под стол.

Комиссия онемела.

Хмаров, конечно, был человек экстравагантный — но всему есть предел…

Председатель, откинувшись на стуле, молча ждал объяснений. Он был неглупым мужчиной. Хмаров снял очки, улыбнулся, довольный эффектом. Стало видно его усталое посиневшее от холода лицо и красные от работы глаза.