Евгений Сухов - Не бери у вора денег Страница 3

– Я оцениваю ее дорого.

– Тогда спрошу так: сколько же вы хотите получить за нее?

– Я хотел бы иметь половину того, что получите вы.

Классик покачал крупной головой. Улыбка его сделалась чуток злее. Еще пара минут подобного диалога, и она переродится в звериный оскал.

– Признаю, весьма смелое заявление. Как я вас понимаю! Я сам был таким. Хочется все, и непременно сразу. Совершенно нет никакого желания чего-то дожидаться, когда жизнь так быстротечна. Ведь вокруг столько много всего интересного, столько соблазнов, а потом девушки! Они тоже требуют немалых расходов…

– Вот именно, – буркнул невесело Алексей.

– …А уж выслушивать какие-то отвлеченные разговоры, – классик обреченно махнул рукой, – это и вовсе невыносимо! В молодости хочется блистать, уверенно держаться среди коллег, выглядеть в лучшем свете, и уж никак не хочется мириться с тем, что у тебя всего лишь одна пара брюк. А как это унизительно – считать каждую копейку!..

Глядя на Метелкина, одетого в добротный костюм из тонкой серой шерсти, невозможно было поверить в то, что молодость он провел, считая копейки. Скорее можно было предположить, что литератор так и родился в пиджаке за две тысячи долларов и ярко-красном галстуке.

– Мне ли этого не знать.

– …А ведь чтобы все это иметь, нужно пройти немалый путь, – Валерий Петрович упорно не желал слышать реплик Алексея. – Поверьте мне… Хорошо, так и быть! Только из-за моего необычайно хорошего расположения к вам я могу добавить вам еще сто долларов, – и, увидев, как лицо Алексея передернулось от возмущения, продолжил скороговоркой: – И не спорьте со мной! Большую цену за этот ваш труд вам никто не даст.

– Это как посмотреть, – невесело буркнул Алексей.

– Согласитесь, молодой человек, наш труд весьма специфичен и не каждому понятен. Что, вы будете бегать по улицам и приставать к прохожим – возьмите, пожалуйста, мою рукопись? Так, что ли? – И, расценив молчание Алексея по-своему, добавил: – Ну, вот видите! Так что бы вы там ни говорили, я для вас благодетель.

В словах литератора была некоторая сермяжная правда – в самом деле, не бегать же по улице, размахивая листками, в поисках должного вознаграждения! А тут у него будут реальные деньги, которые пусть хотя бы на первое время, но позволят ему не только залатать брешь в прохудившемся бюджете, но и сделать некоторые небольшие покупки, например приобрести пару носков с рубашкой.

– Так и быть, – махнул рукой Алексей. – Берите! Но эта рукопись стоит значительно больше, чем вы мне предлагаете.

На лице литератора отобразилось заметное облегчение.

– Я это слышу от вас уже не впервые. Хорошо, что мы понимаем друг друга.

Сунув руку в карман, Метелкин достал пачку новеньких купюр и, тщательно отсчитав, положил перед Алексеем деньги.

– Вот причитающаяся вам сумма. Весьма неплохая, на мой взгляд.

Деньги легли на стол неровным веером. Весьма подходяще, чтобы остудить разгоряченное лицо. Брать их Алексей не торопился.

Не сумев сдержать чувств, что распирали его грудную клетку, Валерий Петрович улыбнулся широко и облегченно, после чего сказал все тем же поучающим тоном:

– Молодой человек, если бы мы знали цену каждой вещи, то нам просто неинтересно было бы жить. Можно привести немало примеров, когда художники отдавали свои картины только за дешевую похлебку или за ночлег, а зато потом их полотна оценивались в миллионы долларов! А вспомните Генриха Шлимана! Прежде чем докопаться до Трои, он уничтожил следы нескольких цивилизаций. И, возможно, каждая из них была куда интереснее самой Трои. Но мы любуемся диадемами и ожерельями этой эпохи, позабыв о том, чтó было утрачено навсегда… Так что все это очень зыбко и проблематично. – Валерий Петрович всегда умел находить убедительные аргументы, чтобы не додать обговоренной суммы. – А потом, согласитесь, я беру на себя некоторый риск. Где гарантия того, что ваш сценарий будет одобрен руководством? – Алексей промолчал. Разговор его уже не занимал. – Вот то-то и оно! Не такое это простое дело, здесь к каждому подход нужно иметь.

Уверенно подхватив папку, Метелкин сунул ее в портфель. Единственное, что оставалось делать Алексею, так это с ненавистью взирать на кожаное потертое брюхо портфеля, беспардонно проглотившее его труд. Охранной сигнализацией щелкнули металлические замки.

Разговор был закончен. Оставалось только встать и пойти в свою сторону. Однако Валерий Петрович отчего-то не торопился. На его лице возникла слащавая улыбка; похоже, что сегодня он был расположен к обстоятельному разговору. Скрестив руки на груди, он спросил:

– Как это вам удается?

Алексей отвел взгляд от портфеля.

– О чем это вы?

– Хм, вы еще спрашиваете? Выдумывать подходящие сюжеты, складывать их в определенную канву, наделять героев характерами, – принялся загибать пальцы Валерий Петрович.

– А разве вам это не знакомо?

Метелкин глубоко вздохнул:

– Знакомо. Но это было так давно! В молодости я думал, что вдохновение бесконечно, что из него можно черпать, как из бездонного колодца, а потом понял, что это не так. А с годами с вдохновением становилось все хуже и хуже. А потом и вовсе пропало желание писать. Вот видите, когда-то всему приходит конец. Так что же вы мне ответите, молодой человек?

Пожав плечами, Алексей искренне ответил:

– Не знаю, как-то все само получается. Сюжет может возникнуть совершенно неожиданно. Часто толчком бывает какой-нибудь разговор или прочитанная книга. Я всегда ношу с собой блокнот, куда записываю все то, что я хотел бы сказать. А героев и вовсе не нужно придумывать, они среди нас, достаточно только повнимательнее понаблюдать за людьми.

Валерий Петрович понимающе закачал головой и широко заулыбался. В этом недружелюбном колючем нахале он узнавал себя прежнего. Когда-то он был точно таким же честолюбивым и бесцеремонным, но кто бы мог подумать, что, перешагнув рубеж среднего возраста и заматерев, он начнет обращаться за помощью к таким вот неоперившимся молодцам, которые за пару бессонных ночей могут наворотить такого, чего он сам не сумеет сотворить даже за год беспрестанного бдения.

И что самое удивительное: ему будет импонировать все то, что они сочиняют! И непосредственность, с которой строчки ложатся на лист бумаги, по душе придется и располагающая манера письма с ядовито-сочными диалогами. Даже их манера вести себя в обществе ему была по-своему симпатична. Ведь каких-то лет двадцать пять назад он был так же чертовски талантлив, как этот молодой нахал, что сейчас сидит перед ним. Идеи просто били из него фонтаном, казалось, что они никогда не иссякнут, подобно ювенильным водам. Однако все это пропало вместе с кудрями, которые так буйно вились на его макушке. Последняя прядь волос исчезла вместе с остатками таланта. А ведь казалось, что дарованное природой останется вместе с ним до глубокой старости.

Не тут-то было!

Талант пропал так же неожиданно, как и появился, словно бы его и не было вовсе. И если бы не книги, ровными рядами стоявшие на книжных полках, можно было бы подумать, что прожитая жизнь принадлежит не ему, а кому-то другому.

Чертовски похожему на него парню!

Теперь, когда рукопись лежала в кожаной утробе большого портфеля, особо торопиться было некуда. Поставив портфель на колени, Валерий Петрович бережно его погладил (как еще можно относиться к предмету, который повышает твое благосостояние!).

– Вчера вечером хотел поработать. Думал, сейчас напишу какую-нибудь нетленку и запью ее полудюжиной бутылок пива. Разложил листки бумаги, достал несколько ручек… И что вы думали?

– Написали?

– Пива выпил целую дюжину, – кивнул головой Метелкин, – а вот нетленку так и не написал. Ни строчки! Хе-хе-хе! Такое со мной в последнее время случается все чаще. Если бы не вы, молодой человек, так и не знаю, что бы я делал. – Сузив глаза, он добавил: – Глядя на вас, может, и мне придет в голову что-нибудь эдакое! Говорят, что сочинительство – вещь заразная.

Кисло улыбнувшись, Алексей небрежно взял со стола деньги и сунул их в карман. Неприятно было осознавать, что понемногу он просто превращается в литературного негра; то, что поначалу воспринималось как разовая акция, теперь приобретало хронический характер. Самое скверное заключалось в том, что он был в несколько раз талантливее тех сценаристов, причем вместе взятых, за которых ему довелось писать. И оставалось только делать довольную физиономию и вести себя так, будто ровным счетом ничего не происходит.

– Дай-то бог!

– А предыдущий сценарий был хорош! – с довольным видом сказал Валерий Петрович.

– Какова же его судьба?

– О-о! – уважительно протянул Метелкин. – Мне удалось пристроить его на Первый канал. Так что через пару месяцев начнут снимать сериал.

– Сколько же планируется серий?

– Не меньше десяти, – важно ответил Валерий Петрович. – А я еще буду участвовать в кастинге актеров; если учитывать, что в сценарии имеется парочка молодых героинь, то это весьма перспективное дело. Хе-хе!