Михаил Серегин - Сладкий соблазн Страница 3

– Давайте откровенно, – предложила она, пытаясь заставить Леночку вслух произнести то слово, которым она должна называться, – содержанка!

– Я… – Леночка, однако, нашла способ выкрутиться. – Я временно не работаю.

– А ваша мать? – неожиданно для самой себя спросила Юлька – Кем она работала?

«Вот это я вошла в образ! – удивилась она сама своим актерским способностям. – Кошу под следователя только так!»

– У нее была своя фирма, – принялась объяснять Леночка. – Называлась «Хозяюшка». Она ее зарегистрировала как соучредитель вместе с Чвановым.

– Это еще кто такой? – довольно грубо поинтересовалась Юлька.

– Да так, – пожала плечами Леночка. – Ничего особенного из себя не представляет. Неудавшийся предприниматель. Он всякие хозяйственные дела ведет, закупает порошок, химические средства. Мама ему платила половину от выручки.

– А выручка сколько? – этот вопрос сам собой стал вертеться у нее на языке, и пришлось его задать.

– Я не лезла в ее дела, – с некоторым вызовом ответила Леночка. – Но, в общем-то, насколько я знаю, денег у нее никогда не было.

Юлька молча смотрела на Леночку. В длинной соболиной шубе она походила на дорогую шлюху, что-нибудь рангом столичного «Интуриста». Такие всегда любили животных. В Юльке проснулась профессиональная ревность. Но она взяла себя в руки. Стоит только разнервничаться, дать волю эмоциям – сразу проиграешь! Игра все больше становилась похожей на поединок. И это рождало в Юльке какой-то азарт, словно она сидела в казино за карточным столом или следила за мечущимся по колесу рулетки шариком.

Юлька всегда стремилась оценивать противника адекватно, независимо от того, что он пытался из себя изобразить. Это давало объективную информацию о нем и в конечном итоге становилось залогом победы.

Но в Леночке, как ей все больше казалось, сочеталось несочетаемое: она то вдруг становилась беспомощным ребенком, то от нее веяло каким-то холодом хищницы, готовой в любой момент перегрызть тебе горло просто так, из одного инстинкта, а после этого потерять к тебе интерес.

У Юльки эта женщина вызывала сложные, противоречивые чувства.

– Вернемся к вашему мужу… – Она слегка запнулась перед тем, как произнести имя. – Гере… Какие у вас отношения?

– Теплые… Можно сказать, нежные, – улыбнулась Леночка. – Он меня любит. И я его. Это, собственно, и раздражало мою маму. Она мне всегда говорила о нем с иронией и иначе чем «твой мужчина» его не называла. Моя мама никогда не верила, что между мужчиной и женщиной могут быть душевные отношения. Она вообще в такие отношения между людьми не верила. У нее единственно, с кем были доверительные отношения – это со мной. Но для меня они были слишком тяжелы. Я себя иногда мужиком с ней ощущала…

– Как это? – подняла брови Юлька. Для нее такое ощущение было бы непривычным. Она себя всегда ощущала женщиной.

– Ну, понима-а-ете, – протянула Леночка, – мы жили вместе, приходишь домой, а она спрашивает: «Деньги нашла?» Денег дома нет, но их же никто никуда не положил и нигде не потерял, чтобы их искать. Я ей сколько раз говорила, что деньги не ищут, их зарабатывают. Но она совсем не понимала, через что мне приходилось пройти, чтобы эти деньги домой принести.

– Я тоже что-то не совсем понимаю, – призналась Юлька.

– Я имела в виду, что работа у меня была тяжелая, – манерно вздохнула Леночка, явно переигрывая. – Я работала на негосударственной телерадиокомпании, занималась рекламой. Мама же считала, что я должна была завести богатого любовника, обманывать его и просто доить. Фильмов голливудских насмотрелась, наверное, думала, что это просто. Она вообще мужиков дураками считала… И бабы у нее делились на крутых и некрутых, в зависимости от того, кого доят и в каком количестве…

«Это что? – удивилась Юлька. – В мой огород, что ли, камень? Так я, девочка ты моя, мужиков не дою, я с ними выкладываюсь, чтобы репутацию себе заработать. Доить! Нашлась доярка!»

– А вы пробовали? – спросила она, не в силах скрыть раздражения, явственно прозвучавшего в ее тоне.

– Что? – невинно спросила Леночка.

– Доить, как вы выразились, – Юлька начала злиться и ненавидела себя за это. Неужели этой стерве удалось ее задеть?

– … Я так не могу, – покачала головой Леночка с таким видом, словно ее спросили, не занимается ли она капрофагией. Это когда дерьмо свое едят, если вы не знаете, о чем речь. – Я всей душой с мужчиной живу… Я не умею без чувств… Пробовала, но у меня не получается.

«Сильна на поворотах! – отметила Юлька спокойно. – Врет так, что даже за хвост не поймаешь…»

Юлька уже давно поняла, что противник у нее сильный, и теперь внимательно и спокойно смотрела в наглые глаза Леночки.

– Вернемся к случившемуся, – сказала она. – Чей был гараж?

– Наш… – пожала плечами Леночка. – То есть Герин… Но юридически был оформлен на маму.

– Как это? – удивилась Юлька. – Герин, то есть не Герин? Как это в фильме говорили? Сон про не сон и про не сон – сон, что ли?

– Понимаете, Гера одно время пил, – сказала Леночка с каким-то даже удовольствием, и Юлька сразу отметила это обстоятельство. – И однажды ему было очень плохо, похмелье, сами понимаете, ну, мама тут и купила у него гараж…

– Как это? – Юлька не переставала удивляться подробностям этой чужой для нее жизни. Она чувствовала себя Миклухо-Маклаем в туземном племени. Ей и в голову бы не пришло, что можно купить гараж у страдающего похмельем зятя.

– Она… – Леночка была несколько смущена тем, что ей приходится вдаваться в столь откровенные подробности. – Она заперла его и никуда не отпускала, да и денег у него не было ни копейки. Предложила ему переписать бумаги на ее имя, поставила перед носом бутылку водки, он и подписал. Потом долго бегал за ней, чтобы вернуть все назад, но у мамы была сильная хватка: что к ней попало, то для других пропало.

Юлька почувствовала отвращение к царившим в этой семейке нравам. Может быть, пора заканчивать этот фарс? Или порезвиться еще немного? Но почему-то то веселое настроение, которое ее радовало, когда она сегодня вернулась домой, куда-то пропало.

Юлька нахмурила брови.

– Итак, ваша мать умерла, – сказала она. – Почему вы решили, что это не несчастный случай?

– Ворота в гараж были закрыты снаружи, – сообщила Леночка, и Юлька нисколько не удивилась – в такой семейке все возможно. – А как она туда попала? – спросила Юлька. – У нее были ключи?

– Н-не знаю… – пожала плечами Леночка – У Геры были ключи. Они у него и оставались.

– Что-нибудь еще милиция обнаружила? – поинтересовалась Юлька, которой самой стало интересно, кто же спалил в гараже мать этой женщины – неужели все-таки зять, которого та довела, видно, до белого каления.

– Нет, – покачала головой Леночка, – только труп мамы. Она так обгорела, что ее опознали с большим трудом – по кольцу, которое она всегда носила, и сережкам.

– А как вы ее обнаружили? – спросила Юлька – Ведь это вы ее обнаружили?

– Мама ушла за выручкой, – начала вспоминать Леночка. – Надо было ее снять, вечером… И не вернулась. Такого не было никогда. Я всю ночь не спала, к подруге побежала. Мы весь ее путь от работы до дома прошарили ночью, около дома все кусты облазили, все думали, может, случилось что. Утром пошли на работу, там узнали, что она деньги взяла и куда-то очень торопилась, как нам сказали. Но куда, никто не знал. Мы обзвонили все больницы, все морги – ничего. Заявили в милицию, но там заявление не приняли, сказали – ждать три дня. Мы три дня подождали, подали заявление. А неделю назад я в гараж пошла за картошкой, а там… мама… Я… как в бреду…

Леночка всхлипнула раз, другой…

«Нет, она все же, наверное, ребенок. И жестокость у нее детская», – подумала Юля, глядя на Леночку, которая из светской женщины вдруг превратилась в маленькую девчонку, которую обидели плохие люди.

– А где был ваш муж? – спросила Юлька, слегка раскаиваясь из-за того, что зло подшутила над этой женщиной, и не знала теперь, как выйти из этой шутки. – Вы сказали, что были дома одна. Я правильно вас поняла?

– Гера… – пробормотала Леночка. – Он спал… Я не хотела его будить… Он был пьян.

– Он часто пьет? – сочувственно спросила Юлька. Она хоть и не была никогда замужем, но историй о мужьях-алкоголиках наслушалась – через край.

– Нет, – досадливо возразила Леночка – просто был праздник. Это случилось Восьмого марта, они на работе его отмечали – женщин своих поздравляли… Он пришел еще до ухода мамы. И сразу лег спать.

Наверное, об этом и говорил Баранов, когда восхищался Юлькиной интуицией, – об умении почувствовать слово, когда оно еще не произнесено, хотя и витает уже в воздухе. К сожалению, Юлька лишь почувствовала, но не поняла, что она почувствовала. Но что-то все же подтолкнуло ее задать следующий вопрос.

– Простите, но я должна это проверить, – сказала она. – Где работает ваш муж?