Андрей Таманцев - Закон подлости Страница 3

Убрав с лица брезгливое выражение, Захаров плюхнулся на стул. Достал из кармана рубашки пачку сигарет, оглянулся в поисках пепельницы. Не обнаружив таковой, Леонид приоткрыл дверь и громко попросил:

— Пепельницу, пожалуйста.

Минуту спустя сотрудник, все так же сохраняя молчание, принес алюминиевую пепельницу с изображением герба города Костромы. Захаров закурил, поглядывая на часы. Как только стрелки показали десять утра, он затушил сигарету и взял трубку.

— Голубков на связи, — раздался голос на том конце провода.

— Доброе утро, Константин Дмитриевич, — поприветствовал собеседника Леонид.

— Здравствуйте, Коперник. Как погода на Востоке?

— Да спасибо. Жарко, как всегда. В Москве, наверное, снежком балуетесь?

— Слякотью в основном, — хмыкнул Голубков, — перейдем к делу.

— К делу так к делу, — согласился Коперник-Захаров. — Когда ожидать гонца?

— Наш человек сейчас в Ереване вместе со всей делегацией Госдумы. По данным нашего управления, вопрос о транзитном пролете через территорию Ирана практически решен. Так что ждите их завтра.

— Отлично. С моей стороны здесь, в Багдаде, все готово. Наши друзья из правительства сообщили мне, что у них тоже все в порядке. Пока никаких изменений. Ваш человек возьмет контейнер во время готовящейся встречи делегации с премьер-министром. Кстати, Константин Дмитриевич, он достаточно хорошо подготовлен физически? Контейнер хоть и небольшой по размеру, но весит как-никак пятнадцать килограммов. Что делать — защита.

— За моего человека не волнуйтесь. Но что означает это ваше «пока никаких изменений»? Значит ли это, что они возможны?

— Ну, если не исключать возможность того, что завтра американцы нанесут удар по Багдаду, то да, — пояснил Коперник. — Но я имел в виду не только это.

Дело в том, что здесь, в Багдаде, не все однозначно восприняли нашу операцию.

Кое-кто из военных явно не хочет упускать из рук такой козырь в игре с американцами.

— Кого именно вы имеете в виду? — спросил Голубков. — Или это предварительная информация «из компетентных источников, близких к информированным»?

— Речь идет о генерале Камале Абделе аль-Вади. Он возглавляет армейскую разведку вооруженных сил Ирака. И хотя наши партнеры из иракского правительства гарантируют успешное проведение операции, я не исключаю возможность возникновения непредвиденных ситуаций.

— Мой человек готов выполнить лишь курьерские функции. Он не подготовлен для активных действий у вас в Багдаде, — предупредил Голубков.

— Не волнуйтесь, Константин Дмитриевич, все прикрытие я беру на себя, — успокоил его Коперник.

— Очень надеюсь на это, Коперник.

— Можете не сомневаться.

— Значит, если делегация завтра не прилетит, то связь в это же время, — напомнил Голубков.

— Хорошо, — согласился Коперник.

— Тогда удачи… Захаров повесил трубку и достал новую сигарету.

2

Примерно в то же время, когда Коперник закончил свой разговор с начальником оперативного отдела Управления по планированию специальных мероприятий полковником Голубковым, черный «мерседес» в сопровождении двух армейских джипов с охраной под вой сирены продирался сквозь поток автомобилей по городской трассе, ведущей прочь из Багдада.

Вообще движение на багдадских улицах более чем оживленное. Автомобили всех марок и возрастов не особо соблюдают правила. Да и каких-то дорожных знаков и светофоров на улицах практически нет. На особо бойких перекрестках стоят дорожные полицейские, но их присутствие мало что меняет. Багдадские водители привыкли чувствовать себя вольными птицами и вначале выскакивают на перекресток, а уж потом смотрят по сторонам. Как при этом удается избежать аварий — остается настоящей загадкой.

Наверное, появление внушительного кортежа было единственным, что могло испугать багдадских водителей. Заслышав пронзительный вой сирены, они сами спешили убраться с дороги. Некоторым для этого приходилось выскакивать на тротуар. Но с армейскими джипами шутки были плохи — невозмутимый офицер охраны сидел в переднем и с удовольствием лупил дубинкой по лобовым стеклам зазевавшихся водителей.

Таким образом «мерседес», практически не снижая скорость, вскоре миновал городскую суету и вырвался на загородное шоссе. Спустя пятнадцать минут кортеж уже подъезжал к контрольному посту в длинной ограде с колючей проволокой. За оградой, резко контрастируя с окружающей выжженной солнцем местностью, начинался густой зеленый парк. О важности объекта, скрывающегося в зелени парка, говорило хотя бы то, что на КПП несли службу не простые полицейские или армейцы, а солдаты личной президентской гвардии Саддама Хусейна.

Молодой подтянутый офицер в новенькой отутюженной форме скользнул равнодушным взглядом по армейским джипам и наклонился к окну «мерседеса».

Непроницаемое тонированное стекло скользнуло вниз, и капитан, сидевший на переднем сиденье, не поворачивая лица, произнес:

— Начальник армейской разведки Камаль Абдель аль-Вади к господину советнику президента Джабру Мохаммеду аль-Темими.

Офицер молча взглянул на пропуск и отдал честь, сделав своим солдатам знак пропустить «мерседес». Оба джипа охраны свернули на стоянку и остались у КПП.

Парк тянулся не меньше километра, и президентские гвардейцы еще два раза останавливали «мерседес» для проверки. Наконец среди деревьев показалась цель поездки — Дворец. Именно так, с большой буквы, называли резиденцию президента Ирака Саддама Хусейна и его ближайших сановников. Великолепное здание было как будто перенесено из сказок «Тысячи и одной ночи» каким-то джинном. Все в духе багдадских халифов — башни, минареты, балконы и даже, кажется, висячие сады.

Как только «мерседес» затормозил у служебного входа Дворца, к лимузину тут же бросился гвардеец, чтобы отворить дверцу. Но его молниеносно опередил капитан, как-то ловко и незаметно выскользнувший из передней дверцы машины.

Личный охранник начальника армейской разведки хорошо знал свое дело: его шеф не должен был соприкасаться с посторонним человеком. В наши дни никому нельзя доверять.

Сам Камаль Абдель аль-Вади оказался человеком лет тридцати пяти или тридцати семи, невысокого роста. Впрочем, генеральская форма и пронзительный взгляд голубых глаз на тонком смуглом лице сполна компенсировали этот природный недостаток. Не оглядываясь по сторонам, генерал стремительно взбежал по мраморным ступеням и через заботливо открытую прислугой дверь влетел в прохладный полумрак Дворца. Капитан не отставал от него, держа дистанцию в полметра.

Миновав ряд залов и коридоров, Камаль Абдель наконец оказался у дверей лифта. Еще один гвардеец попросил генерала приложить большой палец правой руки к сенсорной пластинке и, получив положительный результат, пропустил того в кабину.

Капитан остался ожидать в коридоре, присев на диван у стены. По всему было видно, что вся эта процедура давно уже стала привычной для всех участников этой сцены… Кабина плавно опустилась на несколько этажей вниз, и генерал оказался в святая святых — подземном бункере Саддама Хусейна. Это именно сюда так и не смогли проникнуть американцы, используя мандат ООН, и теперь стремились сделать это, угрожая прибегнуть ко всей мощи своего оружия.

При слове «бункер» наше воображение сразу рисует тесное мрачное помещение с унылыми серыми стенами и мощными стальными дверями. Во всяком случае, такой аскетизм вполне удовлетворил бы европейский глаз. Но Саддам, как всякий восточный владыка, похоже, терпеть не мог убогости и серости. Именно поэтому интерьер бункера ничем не отличался от убранства Дворца на поверхности, разве что здесь не хватало окон. Впрочем, отсутствие солнечного света с лихвой компенсировалось светом искусственным. Что же касается тесноты, то здешние подземные помещения можно было сравнить разве что со станцией «Маяковская»

Московского метрополитена, которую аль-Вади, кстати, довелось увидеть во время его нередких поездок в Москву.

Тут же, у лифта, Камаль Абдель молча отдал свой пистолет офицеру за столом и уверенным шагом двинулся по коридору, помахивая своим генеральским стеком.

Через несколько минут начальник армейской разведки вооруженных сил Ирака уже входил в кабинет советника президента Хусейна. Сам советник при появлении генерала привстал из своего кожаного кресла, чтобы пожать ему руку. Это был сорокалетний мужчина в хорошем английском костюме, с лицом человека, не спавшего несколько ночей. Военный кризис давал о себе знать даже здесь, в тишине правительственного бункера.

— Рад вас видеть, генерал, — произнес советник, после того как Камаль Абдель расположился в кресле. — Вы не частый гость у нас здесь.

— Ну что вы, уважаемый Джабр, — ответил генерал, достав тонкую сигару. — Не возражаете? — спросил он и, не дожидаясь ответа, прикурил от золотой зажигалки.