Иван Стрельцов - Спец экстра-класса Страница 30

Христофоров взглянул на стоявшего рядом Маклахова. Капитан ожидал команды. Как хороший солдат он был готов выполнить любой приказ. Но Владимир промолчал.

Громыхая на ухабах, со стороны кишлака ехал тот самый «пазик», на котором несколько часов назад приезжали старейшины с теперь уже покойным муллой. Автобус имел жалкий вид – разбитые стекла,, продырявленные борта. Несмотря на это, автопризрак продолжал двигаться по дороге в направлении позиций морпехов.

Христофоров и Вавилов одновременно подняли бинокли. Автобус был практически пуст, лишь в кабине сидел водитель, лицо которого закрывала матерчатая маска. За его спиной стоял привязанный к поручням замполит. Весь его торс был обвешан гранатами и толовыми шашками. От взгляда полковника не укрылся смертельный ужас, замерший на лице офицера.

«Видимо, остальные залегли на полу салона», – отметил про себя Христофоров. Чекист не мог оторвать взгляда от взрывчатки, навешанной на замполите, он знал, что сейчас на эти гранаты, бруски тола нацелено как минимум две снайперские винтовки стрелков «Вымпела» и достаточно короткой команды, чтобы бронебойно-зажигательная пуля попала в одну из этих шашек. В долю секунды вырвавшаяся наружу смертоносная плазма поглотит все живое содержимое салона и сам автобус.

«Он бы даже ничего не почувствовал», – подумал полковник, но вслух ничего не сказал. Эффективный способ решения проблемы сейчас, к сожалению, не являлся верным.

Громыхая, как допотопный кладбищенский катафалк, автобус проковылял мимо стоящих у обочины дороги офицеров, продолжая движение дальше. Через несколько минут он скрылся из вида.

По логике вещей следовало поднять авиацию, чтобы проследить маршрут движения беглецов, и выбросить им наперерез десантную группу. Но ничего этого Христофоров сделать не мог. Его здесь просто не было, как и батальона морской пехоты, неделю назад торжественно отправленного на родной север. Они были призраками, а с призраками никто не считается.

– Главное выполнено, банда уничтожена, – негромко произнес Игорь Маклахов. – А это… лес рубят, щепки летят. Толку с этой горстки недобитков уже никакого.

– Капитан, – Владимир резко обернулся к «вымпеловцу», чеканя каждое слово, – когда мне понадобится ваше мнение, я сам спрошу. А сейчас держите свое мнение при себе.

– Виноват, товарищ полковник, – буркнул Макнамара и демонстративно отошел в сторону. Капитан прекрасно понимал состояние ответственного за проведение операции. Но мальчиком для битья быть не желал.

Комбат, взглянув на удаляющегося командира диверсионной группы, хотел сказать тому что-то ободряющее, но не успел. Со стороны кишлака раздался глухой звук мощного взрыва, в небо взметнулся столб огня и дыма.

Взрыв мечети стал жирной точкой в операции «Бумеранг возвращается».

ЧАСТЬ 2

УЧАСТЬ НАЕМНИКА

Оставив свою «девятку» на стоянке перед управлением ФСБ, Владимир Христофоров закрыл машину и одернул полы пиджака.

В сером, в тонкую черную полоску, дорогом костюме, рубашке, тесно сжимающей шею, и галстуке в тон он чувствовал себя непривычно. Куда удобнее были футболка, короткая кожаная куртка и толстая золотая цепь «жгут», так он выглядел, когда возглавлял один из отделов УРПО – Управление по разработке и пресечению организованной преступности. Тогдашний имидж соответствовал ситуации. После того как УРПО упразднили и личный состав в основной массе перевели в контрразведку, Христофоров и не подумал менять свой имидж, невзирая на косые взгляды начальства. Теперь же приходилось соответствовать сложившейся ситуации.

После провала операции «Бумеранг возвращается» полковника срочно отозвали в Москву и, отстранив от дел (практически засадив под домашний арест), передали разбор операции в Отдел внутренней безопасности. И вот спустя три недели Владимира вызвали в управление к начальнику оперативного отдела.

Полковник Клинаев, благодаря каким-то переплетениям судьбы и служебным коллизиям, был переведен из ФАПСИ в ФСБ. Некоторые подчиненные считали решающим тот факт, что Андрей Иванович всегда указывал на то, что он потомственный чекист. Христофоров его недолюбливал, впрочем, конфликт между штабистами и оперативниками был закономерен, как и само существование этих служб.

Поднявшись на третий этаж, Христофоров прошел по широкому коридору, застеленному ковровой дорожкой с окаймлением в виде какого-то национального орнамента. Остановившись перед полированной дверью внушительных размеров, коротко постучал и, услышав «Войдите», открыл ее и вошел внутрь.

– Разрешите, товарищ полковник?

– А, Владимир Николаевич. – Клинаев оторвался от разложенных на рабочем столе бумаг, пригладил левой рукой черные густые усы, фамильную гордость, и, указав на ближайший стул, произнес без особых церемоний: – Садитесь, будем разговаривать.

После всего произошедшего лирическое вступление начальника ничего хорошего не сулило.

«Ну, Вова, готовься искать себе другую работу, например, сторожа или швейцара. И не в этом городе, вдруг братва узнает о твоем увольнении – тут же в асфальт закатают», – с горечью подумал Христофоров, шествуя по кабинету начальника отдела. Отодвинув казенный стул, тяжело опустился на него, готовый выслушать любой приговор.

– Отдел внутренних расследований провел полный «разбор полетов» провалившейся операции, – начал издалека Клинаев. Христофоров почувствовал, как невидимая ледяная рука сдавила солнечное сплетение. – И конкретно ваших действий, – не спеша жонглировал словами начальник отдела. – Как вы понимаете, я никак не мог повлиять на сложившуюся ситуацию, пришлось быть нейтральным, как египетский грифон.

«Молчаливый, как сфинкс», – отметил про себя Владимир, но вслух ничего не сказал.

– Авторитетная комиссия пришла к выводу… – Клинаев сделал продолжительную паузу и, наконец, закончил свою мысль: – Пришла к выводу: вашей личной вины в провале операции нет. Все детали заранее составленного плана были выполнены безукоризненно, а то, что произошло с захватом в заложники замполита батальона, всего лишь трагическая случайность. На войне такое, к сожалению, бывает. Действительно, не могли же вы отдать приказ уничтожить террористов, когда они прикрывались российским офицером.

Владимир благоразумно решил промолчать о том, что он приказал открыть огонь, но комбат Вавилов отказался выполнять этот приказ.

– Хотя лично я считаю, как сказал великий классик– «У победы сотни отцов, поражение же сирота». Но это так, к слову.

«Ходячий цитатник», – выругался в душе Христофоров, но вслух снова ничего не сказал.

– Как бы то ни было, расследование закончено, вы возвращаетесь к своим служебным обязанностям.

– Я получу назад свою группу? – приподнимаясь со стула, спросил Владимир.

– Да, – кивнул Клинаев. – Но не торопитесь, разговор еще не окончен.

Когда Христофоров снова сел, начальник оперативного отдела ловким движением развернул в его сторону суперплоский монитор компьютера и, нажав на несколько клавиш, продолжил:

– Две недели назад пограничники на южной границе задержали арабского наемника, при нем оказалась очень интересная видеокассета. Очень любопытное кино. Мне его закачали в компьютер, давайте посмотрим.

На вспыхнувшем экране монитора показались четко отснятые кадры: ветки деревьев на фоне темной горы, где-то слышится неясное бормотание. Камера медленно поплыла влево и выхватила поляну, на которой собралась небольшая группа арабских наемников. Длинные зеленооричневые прорезиненные плащи-накидки, у всех на плечах автоматы. Арабы негромко бормочут слова молитвы. Камера подступает еще ближе, теперь в кадре отчетливо виден разложенный на плащ-палатке труп. Он в камуфлированной одежде, но без ремня и оружия. Руки сложены на поясе, лицо окаймлено аккуратно подстриженной бородкой, глаза прикрыты, на макушке зеленый берет с нашитой лентой арабских наемников. Рядом у дерева, с привязанными к ветке над головой руками, стоит майор. Христофоров сразу узнал морпеха, замполита сводного батальона.

Наконец наемники закончили читать молитву и поднялись с колен. После этого бережно подняли на руки плащ-палатку и понесли к вырытой яме, так же бережно стали опускать покойника в приготовленную могилу.

Камера круто развернулась к замполиту, к нему направился рыжебородый здоровяк. Вытащив из-за голенища длинный нож с вороненым клинком и пилообразной заточкой, приблизившись к майору, бородач задрал ему голову и одним движением рассек горло. Тело конвульсивно задергалось в предсмертных судорогах, но крепко привязанные руки не давали ему упасть. Камера детально снимала смерть морского пехотинца.

Наконец экран погас, в кабинете повисла гнетущая тишина.

– Несмотря на то что Абдуллу Камалю по прозвищу Бабай удалось от вас уйти, от старухи с косой ему уйти не удалось. Мы видим его похороны, которые закончились жертвоприношением. Варварский народ. Руководство ФСБ совместно с Министерством обороны приняло решение наградить майора посмертно. Что вы, полковник Христофоров, на все это скажете?