Сергей Зверев - Жиган против террористов Страница 30

– Уф-ф! – вздохнул Константин и слегка опустил руки. – А я-то думал… С тобой мы договоримся. Я в этом уверен. Только… Я не люблю разговаривать в такой обстановке. Мы одни здесь?

– Не морочь мне голову, – услышал он в ответ. – И подними руки повыше. А теперь отвечай: кому ты продал взрывчатку? Кому должен ее сейчас передать? И наконец – где она у тебя хранится? Надеюсь, память у тебя не отшибло.

«Напрасно ты разговариваешь со мной столь уверенно, – подумал Константин, мысленно обращаясь к стоящему перед ним человеку. – Это может тебе дорого стоить. Наверное, тебя сбила с толку моя неудачная погоня за Джексоном, который меня едва не пристрелил. Ну что ж, оно и к лучшему, что так получилось. Я успел понять о тебе кое-что. Например, то, что ты меня не убьешь, если я снова опущу немного руки. Ты выстрелишь в пол передо мной. А теперь убедимся, что это так и есть…»

– Слушай, приятель, – начал Константин, сосредоточившись для неожиданной атаки, – взрывчатка совсем рядом, но я не понимаю, о каких покупателях ты говоришь… Мы же договаривались с тобой. Я помню, ты хотел взглянуть на образец товара. Теперь я могу тебе показать. Я вижу, что с тобой можно иметь дело. Взрывчатка здесь, в соседнем боксе.

Произнося последнее слово, Константин опустил руки почти до пояса и тут же услышал резкий окрик:

– Руки!

Но рук не поднял.

«Ну, стреляй же! – думал он. – Стреляй!»

– Руки выше! – раздался еще один крик, и гулкий выстрел разнесся по подвалу.

Не дожидаясь, пока пуля чиркнет под его ногами, Константин резко рванулся вправо и врезался плечом в стену подвала, которая оказалась гораздо ближе, чем он предполагал.

– Стоять! – Голос метнулся по подвалу вместе с пятном света от фонарика.

Пуля второго выстрела ударила в ту стену, в которую только что врезался Константин, но его там уже не было. Пятно фонаря метнулось дальше по коридору, следуя по наиболее вероятному для убегающего человека пути. Но коридор был пуст. Константина в нем не оказалось.

И человек с фонариком в руке растерялся. Всего на одну секунду. Но Константину этого оказалось более чем достаточно.

Он появился у застывшего с фонарем в руке покупателя взрывчатки за спиной и одним резким движением сбил его с ног, одновременно отобрав пистолет.

Нападавший пытался сгруппироваться и провести встречный прием во время падения, но Константин лишил его этой возможности. Не выходя из контакта с ним, он упал сверху и придавил своего противника к бетонному полу.

Оба они тяжело дышали. Константин ждал, что вот-вот кто-то вмешается и из темноты придет на помощь поверженному противнику. Но секунды шли, а все оставалось по-прежнему. Никто не нападал на Константина. Он не слышал никаких криков или выстрелов. Никто не требовал от него лечь на пол и поднять руки за голову. Никто в него не стрелял. В тихом и пустом подвале Константину слышно было лишь хриплое дыхание лежащего под ним человека.

Тот дернулся, попытавшись освободиться, но Константин нащупал его руку, придавленную коленом, и завернул ее за спину.

– Тише ты, сука! – закричал человек. – Руку сломаешь!

– Я тебе башку сейчас сломаю, тварь продажная! – тихо, но твердо пообещал Константин, и человек замолк, видно, почувствовал, что это не пустая угроза.

– Когда придет последняя партия? – спросил Константин. – Отвечай быстро, у меня осталось слишком мало времени.

– Партия чего? – спросил человек. – Да не ломай ты мне руку! Не буду я дергаться.

– Ты знаешь чего! – усмехнулся Панфилов. – Не валяй ваньку! Куда подойдет машина?

– Какая машина? Чего ты несешь, Панфилов? Ты мне дуру какую-то гонишь! И почему времени у тебя мало осталось? Я ничего не понимаю!

– Это ты мне дуру гонишь, чеченский прихвостень! – обозлился Панфилов. – За придурка держишь? Сейчас ты встанешь, сучий потрох, и отведешь меня на ваш склад, в который вы затарили взрывчатку. Я знаю, что вы уже успели это сделать. Осталось последнюю машину разгрузить. Мне это сообщил верный человек. Говорю тебе это без всякого опасения, потому что голову я тебе в любом случае откручу, если только рванешься. Почему времени мало у меня осталось? Тебе ли этого не знать, урод? В восемь часов вы собрались разнести весь рынок по кирпичику, а ты спрашиваешь, почему времени у меня мало!

– Панфилов, что ты сейчас сказал про восемь часов? – Константин уловил в голосе говорящего тревогу. – Взрыв назначен на восемь?

– А ты только сейчас об этом узнал, от меня? Верно? – воскликнул Константин. – У тебя этот номер не пройдет. Даю тебе минуту, чтобы привести мозги в порядок и сообразить, что шутить со мной опасно.

– Послушайте, Константин Петрович! – Лежащий под Жиганом человек говорил уже просто умоляющим голосом. – Это недоразумение. Я никакого отношения к чеченской группе террористов не имею. Я сам их ищу!

– Ну да, – усмехнулся Константин. – И вообще ты вождь туземного племени из Центральной Австралии и приехал на запрудненский рынок продавать сушеные человечьи головы! Угадал?

– Да кончай ты ерничать, идиот! – заорал вдруг человек. – До взрыва полтора часа осталось, а мы тут с тобой в партере валяемся, лапшу друг другу на уши вешаем. У меня удостоверение в кармане! Залезь сам, посмотри, – я майор Тихонов. По телефону мы с тобой говорили, не помнишь, что ли?

– А Воропаев величал тебя полковником!

– Я и есть полковник… Шевчук. А Тихонов – служебный псевдоним.

Константин не верил своим ушам. Потому что сразу понял, что тот говорит правду. Это и в самом деле майор Тихонов. Константину сразу ясна стала игра этого майора. Тихонов специально посылал его подальше, когда Константин пытался сообщить ему о готовящемся взрыве. Поверил он тогда Константину, сразу поверил. Только сделал вид, что отмахнулся от него, ведь у Константина ничего конкретного не было, чем он мог бы подтвердить свои слова.

А отмахнулся специально, чтобы заставить таким образом его, Константина, продолжать искать чеченских боевиков. А сам наблюдал за ним, а заодно и проверял на всякий случай, чем черт не шутит, может быть, и в самом деле Панфилов пытается взрывчатку продать чеченцам. Тогда через Панфилова и на боевиков можно выйти.

«Ну мы и козлы! – ужаснулся Константин. – Гонялись друг за другом как два идиота, а террористы спокойно свое дело делали».

– Пусти! – прохрипел из-под Панфилова Шевчук, которого тот забыл отпустить. Понял, что Константин ему поверил, даже удостоверение не придется предъявлять.

– Ты как тут оказался? – устало спросил у Шевчука Панфилов.

– Звонок был сегодня нам, – ответил Шевчук, нашаривая в темноте отлетевший в сторону фонарик.

«Папа, сволочь! – подумал Константин. – Бдительность проявил, сука! Не поверил мне. За террориста принял. Вот гад, столько времени я из-за него потерял!»

– Пистолет верни, – смущенно попросил Шевчук. – Оружие табельное.

Константин молча протянул включившему фонарик Шевчуку его пистолет.

– Что делать будем? – спросил тот. – У тебя верные сведения, что взрыв на восемь запланирован?

– Верные, – эхом отозвался Константин. – Да толку-то что? Сколько у нас осталось?

Словно в ответ на его слова в подвале вспыхнул свет и заскрипели вдалеке ворота. Через несколько секунд подвал наполнился гулом голосов грузчиков, спешащих к складским боксам за товаром.

– Час остался всего, – ответил Шевчук. – Тревогу объявлять?

– Сам понимаешь, что глупость говоришь! – вскинулся на него Константин. – Спугнем только. Здесь взрыв предотвратишь, они в другом месте взорвут. Жилой дом или районную больницу. Или школу, детский садик. Да мало ли что в Запрудном взорвать можно! И помешать ты им уже не сможешь! Ты же сам об этом думал!

Шевчук только досадливо крякнул в ответ.

Время шло со своей обычной скоростью – шестьдесят секунд в минуту, и замедлить его не было никакой возможности. Можно было только быстрее думать, но, как назло, голова отказывалась соображать. Мозг парализовала одна-единственная мысль: «Одна секунда прошла! Еще одна секунда прошла. Еще одна!»

Шевчук растерялся. Он с надеждой смотрел на Константина. Весь его опыт отказывался сейчас ему помогать, и он надеялся на стоящего перед ним бывшего уголовника, за которым числилось столько грехов, что другому хватило бы не на одну высшую меру. Но сейчас, в эти оставшиеся до взрыва минуты, только Панфилов мог найти выход из создавшейся ситуации. И Шевчук вполне осознанно отдавал ему инициативу, стараясь не думать о том, что будет, если этот эпизод станет известен начальнику ФСБ генералу Утину.

«Что будет? – подумал Шевчук. – Известно что! Сошлет на Шпицберген начальником местной конторы. Это его любимая угроза. Да хрен с ним, с Утиным! Если взрыв в Запрудном не удастся предотвратить, мне и Шпицберген за счастье покажется…

– Вот что, Тихонов, – сказал Константин, обращаясь к Шевчуку. – Дуй к Папе…