Михаил Шалаев - Сокровище Джунаида Страница 30

Последней из числа таких забегаловок оказалась та, что стояла на дороге, ведущей в обход каспийского залива на Бейнеу — Актау. Это была типичная харчевня: небольшая сборная конструкция со стеклянной витриной, несколько столиков под матерчатыми зонтиками, мангал с шашлыками, обязательный казахский бешбармак. И, естественно, пиво. Хотя для желающих имелись напитки и покрепче. Здесь они без сил опустились за столик, а Сапар, проявляя настырность, подошел к шашлычнику и спросил, не видал ли он вчера черный джип «мицубиси-паджеро» с российскими номерами, выезжающий из города.

— Джипов много, — ответил тот, а вот с российскими номерами — не помню, по-моему, не было.

— Точно?

— Э-э, уважаемый, я же специально не наблюдал… — шашлычник крутил шампуры, уворачиваясь от лезущего в глаза дыма. — Не помню с российскими номерами. Может, и был…

— Ладно, тогда сделай две палочки шашлыка и две — кебаба.

Он вернулся за столик и на вопросительный взгляд отца только отрицательно помотал головой. Они в полном молчании съели заказанные блюда, запив их бутылкой холодной водки. Чокались тоже молча, без тостов. А когда все было съедено и выпито, Аннанияз нарушил молчание:

— Ну что скажешь?

— Не знаю. Ты старший — тебе решать.

— Видать, упустили… Как не вовремя на границе эта пересменка случилась! Сели бы там к ним на хвост — ни за что бы не ушли. А теперь, наверно, поздно. Уже не найдем. Завтра еще поспрашиваем в городе на всякий случай, если нет — домой поедем. Не гоняться же за ними до конца жизни…

Сапар промолчал, но втайне был доволен словами отца. Он еще в Элисте, услышав, сколько оружия заказывает Аннанияз своему другу Магомеду, мысленно поклялся, что если выйдет из этой переделки живым, то с первого же хорошего дела пожертвует на строительство мечети… А может быть, и на нужды районного детского дома.

— Эй, русские! — около их столика возник маленький, грязный и очень пьяный казах. — Вы че тут… расселись?

— Мы не русские, — автоматически откликнулся Сапар и только потом сообразил оглядеться. В стороне, за двумя сдвинутыми вместе столиками, скалила зубы компания молодых крепко подвыпивших казахов. Обычный прием начать свару: послать задираться самого мелкого и неприглядного. Этот был, видимо, местным алкашом, готовым за кружку пива докопаться хоть до собственной матери, хоть до телеграфного столба. И сейчас честно отрабатывал аванс.

— Как — не русские? — шатаясь, возразил он. — Это ваша машина? Ваша. На номере че написано? «РУС». Значит… русские!

— Номера российские, а мы туркмены, — стараясь держать себя в руках, объяснил Сапар.

— Какие тр… туркмены? — удивился пьяница. — Туркмены — во-он где!

Объяснять ему было бесполезно, а отвязаться — невозможно. Аннанияз, поняв, какой оборот принимает дело, сделал официанту знак, чтобы рассчитал их, но тот не торопился, видимо, предвкушая потеху.

— Короче, чего ты хочешь? — не выдержал Сапар.

— Как — чего? — алкаш пошатнулся и схватился за его плечо, чтобы не упасть. — Не знаешь? Я выпить хочу!

— Скажи официанту, что я тебя угощаю, пусть нальет, — Сапар брезгливо стряхнул с плеча грязную руку казаха, и тот, потеряв опору, не устоял на ногах — плюхнулся мордой в землю.

— Э, э! Вы че наглеете? — со стороны столика донеслись угрожающие возгласы: спектакль переходил во вторую фазу. Теперь жаждущая развлечений молодежь шла заступаться за своего якобы обиженного якобы друга. От души помутузить двух беззащитных чужаков — чем не потеха?

Сапар увидел, что от подвыпившей компании к ним направляются трое крепких ребят, в намерениях которых сомневаться не приходилось. Он встал, поднимая руки в миротворческом жесте: дескать, давайте разберемся! Но тем не хотелось разбираться. Им не хотелось ни о чем разговаривать. Им только хотелось побить русских. Поэтому драка началась сразу.

От первого удара Сапар ушел грамотно, тут же ответив хуком в челюсть — пригодился первый юношеский по боксу, заработанный еще в школьные годы. Второго, который слишком долго замахивался, успел зацепить в поддых, но третий его достал. Он сбил Сапара с ног борцовской подсечкой, и все трое принялись весело, азартно, с удовольствием его топтать, не давая подняться.

Но нанести серьезных телесных повреждений не успели: прогремевшая над головами автоматная очередь всех уложила на землю. Забытый хулиганами в пылу схватки Аннанияз-Гурт успел добежать до машины и схватить АКМ.

— Всем стоять, суки! Всех урою! — старый туркмен-уголовник бешено скалил зубы, таращил глаза и вообще был страшен в гневе.

Из-за столика, пожелавшего потехи, начали подниматься предводители, постарше и покрепче троих первых. Но Аннаниязу терять уже было нечего. Он полоснул еще одной очередью в их сторону, заставив пригнуться, и заорал:

— Сидеть! Сказал — всех замочу!

Один из главарей рассудительно сказал:

— Мужик, ты че борзеешь? Вы же отсюда вообще не уедете.

— Еще как уедем! — огрызнулся Аннанияз, и приказал Сапару: — Вставай, быстро в машину!

Они, пятясь задом, отошли к машине, Сапар сел за руль и уже хотел трогать, как со стороны харчевни прозвучал выстрел. Казахи все же решили показать, что они тоже не лыком шиты. Неизвестно, был ли это газовый пистолет, или боевой с холостым патроном, но видимого вреда он не причинил, зато Аннанияз тут же открыл из открытого окна джипа массированный ответный огонь. Все присутствующие в заведении догадались залечь, и благодаря этому пули никого не зацепили, но харчевне был нанесен серьезный имущественный урон.

Это безобразие прекратил надвигающийся со стороны города вой милицейской сирены.

— Гони!, — толкнул Аннанияз сына. Тот дал по газам так, что из-под колес полетела галька, и «ниссан-патрол» со всей скоростью, на какую был способен, помчался по дороге, уводящей все дальше и дальше от дома…

Они ехали всю ночь по бескрайней казахской степи, изредка минуя какие-то поселки, отмеченные табличками с ничего не говорящими названиями: Доссор, Корсак, Косчагыл, Сарыкамыс, Коркол… На самом-то деле бескрайняя казахская степь начинается значительно восточнее, но они этого не знали, принимая за таковую Прикаспийскую низменность — тоже, кстати, весьма обширную. Глазу на ней зацепиться было не за что, поэтому, когда окончательно рассвело, Сапар, приметив чуть в стороне от дороги какие-то развалины, сразу свернул к ним:

— Отдохнуть немножко надо, не могу больше, — пояснил он отцу. Вид у него действительно был нехорош.

Аннанияз не стал возражать. Сын его перебрался на заднее сидение и захрапел, а он включил радио и стал крутить ручки настройки. Вскоре сквозь шум и треск послышался голос местного диктора со слащавым, слегка педерастическим голосом:

— Говорит Атырау! Говорит Атырау! Передаем последние известия!

Аннанияз оставил в покое ручку настройки и прислушался. Сообщали о славных деяниях областного губернатора и городского мэра, о достижениях строителей и экологических проблемах. Он терпеливо ждал, и дождался:

— А теперь, — продолжил программу диктор, — криминальная хроника. Вчера в летнем кафе «Жулдуз» на улице Шевченко двое неизвестных, подъехавших на джипе «ниссан-патрол» с российскими номерами, неожиданно открыли по посетителям неспровоцированный автоматный огонь. Как рассказал нашему корреспонденту работник кафе Кайсын Жумагельдин, заведению нанесен большой материальный ущерб. Только чудом никто из посетителей не пострадал. В настоящее время в области введен план «перехват». Ориентировка с описанием преступников отправлена во все морские и авиапорты, железнодорожные станции и автовокзалы…

Веселенькая музыкальная отбивка обозначила переход от новостей к рекламе. Старый Аннанияз сидел, закаменев лицом. В такую нелепую ситуацию он попал впервые. Никого не трогали, никому не мешали… Чтоб вам, отморозкам, провалиться! Домой ведь собирались! А теперь — ни туда, ни сюда: назад нельзя, вперед нельзя. Ориентировки везде. Хотя вперед… Аннанияз задумался, перебирая в голове различные маршруты. И вдруг вспомнил: паром! Из Шевченко на Астрахань ходит паром! И чуть не застонал от огорчения: Шевченко — это же теперь Актау, Казахстан. Там тоже ориентировка. Но мысль уже закрутилась и нащупывала новые варианты. Паром… Это же не единственный паром на Каспии. Есть еще из Красноводска — тот, правда, на Баку, ну и черт с ним! Зато там нет никаких ориентировок. А уж из Баку до дома как-нибудь доберемся. Главное теперь — прорваться в Туркмению!

Следующие сутки остались в их памяти обрывками, лохмотьями и прочими лоскутами, из которых ничего не сошьешь. Когда Аннанияз растолкал сына и объяснил ему положение, тот тупо посмотрел на него красными воспаленными глазами и вместо того, чтобы ужаснуться, только спросил: