Принцип аллигатора - Андрей Михайлович Дышев Страница 30

поднимался в поселок. С каждым шагом туман становился плотнее. С чувством тоски я снова погружался в душное и сырое облако, где становился полуслепым, полуглухим, где предметы и люди виделись отчетливо лишь на близком расстоянии, что делало меня более уязвимым. Время от времени я останавливался и, затаив дыхание, прислушивался, надеясь вовремя уловить крадущиеся шаги убийцы. Лес, обступивший меня, был наполнен звуками; я вздрагивал, и мой лоб покрывался испариной, когда из зарослей вдруг доносился сухой треск ветки или, громко хлопая крыльями, в небо взмывала встревоженная птица. Какое, однако, гадкое это чувство – ожидание выстрела в затылок!

Каким-то чудом я вышел на школьный двор с первого раза. Учеников уже и след простыл, рядом с моей машиной стояли директриса с ведомостями в руках и Ольга Андреевна со стопкой влажных нагрудных номеров.

– Явился не запылился! – с недоброй иронией встретила меня директриса. – Ну, что у тебя тут?

Она протянула руку, выхватила у меня тетрадь и, глянув на короткий перечень номеров, усмехнулась.

– Пять человек! А остальные, выходит, срезали?

Я, чувствуя себя подленьким стукачом, кивнул. Директриса вздохнула и развела руками.

– И что теперь прикажете делать? Ставить двойки пятидесяти девяти человекам?

Я обратил внимание, что Ольга Андреевна искоса заглядывает в тетрадь. Ее взгляд остановился на номере “56”.

– Обратите внимание, Римма Федоровна, – сказала она, – что Рябцев не срезал.

– Ваш Рябцев, милочка, едва уложился в тройку! – отпарировала она и, вырвав список из тетради, смяла лист в кулаке.

– Этого не может быть, – холодно и твердо ответила Ольга Андреевна. – Рябцев лучше всех в школе бегает кросс!

– Это правда, – подтвердил я. – Он бежал так быстро, что мне пришлось довольно долго гоняться за ним, чтобы разглядеть его номер. Но потом мальчик был вынужден остановиться и помочь девочке, которая подвернула ногу.

– Что? Ногу? – удивилась директриса и вскинула брови. – Ничего не понимаю! При чем здесь нога?

Вряд ли в этот момент я производил впечатление очень умного человека. Директриса стопроцентно разочаровалась во мне. Она смотрела на меня как на безнадежного двоечника. В ее глазах легко читался укор, мол, что ж ты, растяпа, запорол такое важное мероприятие!

– Ну куда мог подеваться Белоносов? – произнесла она и с тревогой посмотрела в туман, словно злосчастный физрук слепо блуждал где-то рядом. – Никогда ведь не подводил! Что с ним могло случиться? Как я теперь без него?

После таких авансов мне даже стало жалко физрука. Неужели это из-за меня такой замечательный, обязательный и незаменимый человек спрятался дома за семью замками?

Очень недовольная качеством проведения спортивного праздника, директриса распорядилась отнести номера в тренерскую и, не попрощавшись с нами, растворилась в тумане. Мы остались с Ольгой Андреевной одни в самом центре Молочной Вселенной.

– Про девушку, которая подвернула ногу, вы, конечно, придумали? – спросила учительница, повернувшись ко мне и очень доверительно взглянув в глаза.

– Про девушку, как раз, я сказал правду. А вот про то, что Рябцев ей помог – придумал.

Ольга Андреевна не сводила с меня своих прекрасных подвижных глаз. Она стояла так близко от меня, что я улавливал хмельной запах шампуня, идущий от ее волос. Пальцами я невольно касался ее плаща, гладкого и мокрого, словно спина дельфина.

– Зачем? – медленно спросила она. – Зачем придумали?

Я не мог оторваться от завораживающего взгляда Ольги Андреевны. Теперь мне было понятно, почему Лешка два дня не вылезал из ее постели.

– Не мог же я признаться директрисе, что сам остановил его на повороте!

– А зачем вы его остановили? – допытывалась Ольга Андреевна. Мне показалось, что она незаметно, миллиметр за миллиметром, приближается ко мне, и вот мы стоим уже вплотную друг другу. Я стал рассматривать ее губы. У нее были очень хорошие, я бы сказал, изящные губы, между которыми влажно блестела белая ровная полоска зубов.

– Я хотел с ним поговорить.

– Поговорить? – со сдержанным негодованием спросила она. – И о чем, интересно бы знать, вы говорили?

Кто бы видел эти глаза! Они начинали сводить меня с ума. Мысли мои путались. Лавина чувств сметала их, как палатки альпинистов с крутого склона. Я вспомнил, в каком милом платье Ольга Андреевна стояла у плиты в доме Белоносова, и мне в голову взбрело навязчивое желание взять лицо учительницы в ладони, приблизить его к себе и поцеловать в губы. А потом расстегнуть ее плащ, скинуть его с ее плеч на асфальт…

– Но это наши личные мужские дела! – ответил я и, стараясь избавиться от власти чувств, отступил на шаг.

– Ничего подобного! – возразила Ольга Андреевна и взяла меня за руку, не позволяя мне слишком удалиться от нее. – Пока я классный руководитель Рябцева, пока я отвечаю за его учебу, у него не может быть никаких личных дел!

– Он попросил меня обучить его некоторым приемам самообороны, – ответил я.

– Вы говорите неправду!

– Хорошо, я скажу вам правду! Он сбился с дистанции и намотал лишних триста метров. А потом признался мне, что идет на золотую медаль, и ему очень важен хороший результат.

Сложное это понятие – правда. Сам не знаю, солгал я или нет. Как бы то ни было, Ольга Андреевна начала мне верить. Она все еще пытливо смотрела мне в глаза, но в них уже не было тревожной настороженности. Я же по-прежнему боролся с внезапно нахлынувшим на меня чувством. Вдруг где-то на втором этаже школы громко хлопнуло окно.

Мы одновременно посмотрели вверх, но ничего, кроме молочной пелены, не увидели.

– Сквозняк, – предположила Ольга Андреевна и снова взяла меня за руку. – Давайте не будем стоять под окнами.

Мы подошли к моей машине. Учительница молчала и допрос не возобновляла. Хлопнувшее окно как бы подвело черту под ее вопросами. Теперь наступила моя очередь спрашивать.

– Ольга Андреевна, может быть теперь вы все-таки признаетесь, что Белоносов дома?

Учительница улыбнулась краем губ.

– А вы, я вижу, приобрели союзника в лице нашего директора? Теперь вы будете разыскивать физрука на пару?

– Боюсь, что директриса разочаровалась во мне как в союзнике. И все-таки я принимаю ее мнение. Она считает, что