Лев Пучков - Тактика выжженной земли Страница 31

– Ни фига себе… – изумился Ростовский, выпадая из мечтательного состояния. – Серый, это ты научил?

– Костя.

– Вы – это… Прекращайте это дело! Вы чего творите? В кого превращаете боевого офицера?!

– Да я говорил Косте: зря ты так, не стоит. Но ты попробуй переубеди эту интеллигенцию…

– Не понял… Вы че, намекаете, что я тупой?

– Что ты, Вася, как можно! Просто ты специалист экстра-класса узкого профиля.

– Узкого?! А, так это у меня узость мышления, так, что ли?!

– Да ну, перестань! Узкий профиль предполагает концентрацию на каком-то определенном направлении, дисциплине. Только так можно достигнуть выдающихся успехов. А если распыляться по мелочам, пробуя охватить все, ничего хорошего из этого не выйдет. Потому что человек – не робот, у него есть определенный запас прочности и границы потенциала.

– Ага… Ну, если так… А как стих?

– Да стих классный, что и говорить.

– Не, вы давайте – объективно. Покритикуйте, может, где там перегибы или это… эмм… а! фабула хромает – во.

– Боже мой… – Ростовский схватился за голову. – Неудивительно, что тебя после всего этого какая-то тупая бабка ловит прямо в форточке.

– Она не тупая. – Вася густо покраснел. – Она эта… фурия, короче. Оч-чень хитрая! И коварная. А потом, ну кто без разведки сразу лезет?! Я же тебя предупреждал: ни фига доброго из этого не выйдет.

– Да, Вася, извини – это я во всем виноват. С меня ящик сгуща.

– Ну, добро. Так что там насчет стишка?

– Стих классный. – Ростовский взял с Васиной тумбочки Воннегута и «Фабрики смерти Третьего Рейха» и, как бы взвешивая, покачал их в руках. – «Фабрики» читал, давно, правда… А эта про что?

– Не читал, что ли? – Васины глаза стали размером с юбилейный рубль.

– Не-а…

– Ну ты даешь, Козаностра!

– Эээ… Может – Казанова?

– Да по фиг, кто! Главное – где, кому и в какой позиции! Ты что, разве можно мимо таких книг проходить?!

– Так про что тут?

– Ну – про что… Про жизнь! Про людей. Про войну… Да, там еще америкосы неправильно Дрезден бомбили.

– А, понял – это насчет той варварской бомбардировки Дрездена. Понял… Вот собственно в Дрездене, по-моему, не варили мыло из людей… Но в принципе понятно: у тебя в голове получилась мешанина из двух книг…

– У самого у тебя «мешанина»! Ты давай объективно критикуй! Типа – рифма, размер там, то да се…

– Так… Ну, парубок – понятно, какого-то хохла ненароком замылили… Но почему «в патрубке»? Может, лучше будет «в камере»?

– Не, лучше – да. Хотел сразу «в камере». Но… Не звучит. Аллитерация не та!

– Че-го?!!!

– Да тебе не понять… Ну, короче, «патрубок» и «парубок» – это круче. Такая… плюющая аллитерация.

– Ой, бл…! Вот же довели человека…

– Да хорош прикалываться! Стих – как?

– Вася, не показывай этот стишок Глебычу.

– Почему?

– Закритикует насмерть. Вася, ты патрубок видел?

– Не понял… Намекаешь, что я в технике совсем тупой?

– Вась, человек в патрубок не влезет! Если только это не патрубок ракеты-носителя! Я потому и спросил: там что – космодром? Фашистские космонавты варят мыло из хохлов?!!

– Не, погоди… Ты че, намекаешь…

– Да не намекаю! Я тебе конкретно и прямо говорю…

– Вася, а зачем вот эти два уточнения в скобках? – Я решил вмешаться и откатить обсуждение от конфликтной точки. – Вот это: «америкозочка, на полставки в ВВС» и «разнесла – это значит произвела плановое бомбометание»? Мне кажется, это совершенно лишнее: и так ведь все понятно.

– Это тебе понятно. – Вася глянул на Ростовского исподлобья и с превеликим осуждением покачал головой. – А ведь есть такие уро…

– Вася, ты не в окопе – развивай культуру!

– А, ну да… Иксьюзьми, сэр, вашу маму так-с… Короче, такие деби…

– Ва-ся!

– Ну, короче, эти, у которых нету… А – лишенцы! Вот. Эти вот лишенцы – они же не читали Курта! Ну и не поймут ведь ни хрена, ептэть!

– Вот же не свезло так не свезло! – Ростовский приложил ладонь к сердцу и с покаянием поклонился. – Да, не читал я вашего Курта. Я лишенец! Пойти, что ли, в Волгу броситься?

– Да просто надо головой думать, а не гульфиком. – Вася неприязненно скривился. – И грамотно таскать своих баб – чтобы не подставлять боевых братьев. А то – патрубок ему не нравится…

– Ну все, он теперь меня заклюет! – Ростовский горестно всплеснул руками. – Привезут табельное оружие – застрелюсь…

Да, следует, видимо, сказать пару слов о ночном происшествии.

Дело было вот как. Вчера утром у Ростовского приключилась светлая романтика с одной местной дамой. Процесс развивался бурно, и к полудню светлая романтика переросла в нечто более осязаемое со всеми приличествующими атрибутами. Я, кстати, имел честь незримо соприсутствовать в эти минуты, разговаривая с Ростовским по телефону. Звуковое сопровождение было очень даже ничего!

К вечеру вот это «нечто более осязаемое» почему-то не сошло на нет, а, напротив, окрепло, налилось силой и потребовало определенных условий: свечей и шампанского, а также отдельного помещения с крепкой и относительно просторной кроватью.

Так… Надо уточнить для циников-прагматиков: когда я звонил, Валера с подружкой любезничали, по-моему, прямо на ее рабочем столе, в служебном помещении. Или криво на столе, а может, вообще, в каких-то иных ракурсах, не доступных приземленному понимаю прагматиков. А свечи – это не те, что вставляют куда-то для чего-то, а те, что дают небольшой огонек, который мерцает во мгле, даря людям волшебный таинственный свет.

В общем, не буду злоупотреблять вашим терпением: к полуночи Ростовский привез даму в пансионат и позвонил мне от входа, чтобы я спустился, открыл двери и отвлек Элеонору. Я спустился – Элеонора в самом деле заперла двери на щеколду в десять вечера, но отвлекающий маневр не понадобился: она была в администраторской и, по-моему, уже видела десятый сон.

Я открыл двери, впустил романтическую парочку и мимоходом оценил дамочку. Как всегда – на десять баллов по пятибалльной системе. У Ростовского талант: он даже в самой глухой пустыне обязательно отыщет не просто привлекательную дамочку, а настоящую королеву!

От всей души позавидовав коллеге и мысленно пожелав ему пожизненной импотенции, я отправился спать. Ну их всех до ветру, с их романтикой: завтра шеф приезжает, надо быть бодрым и собранным.

Скажу вам, что Ростовский с дамочкой вели себя не совсем прилично и помимо потребления шампанского развлекались еще каким-то особым образом. Короче говоря, из забронированного нами номера доносились ритмичные стуки и самозабвенные вопли, которые благополучно достигли ушей Элеоноры.

Вмешиваться в процесс заведующая не стала (житейский опыт присутствует, знает, что в таком состоянии люди могут реагировать неадекватно – вдруг еще прическу испортят!), а просто пошла в вестибюль и заперла двери на ключ.

Далее. Не знаю, какие обстоятельства заставили подружку Ростовского покинуть пансионат в столь ранний час, но в пять утра Валера разбудил Васю и сообщил, что срочно требуется помощь. Двери заперты, замки такие, что и ломом замучаешься вскрывать, окна наглухо задраены на зиму, или еще с прошлой зимы не распечатаны, а замазка там – как камень. Короче, раскупоривать – целое дело, проще забраться через форточку в администраторскую и элементарно умыкнуть у Элеоноры ключи.

Ну что, слабо развлечься тривиальным воровством?

Вася сладко зевнул, сказал, что «слабо» – это вообще не вопрос, но… неплохо было бы провести рекогносцировку. Посмотреть помещение при свете, понаблюдать за Элеонорой – куда и что кладет, и вообще, изучить ее распорядок и повадки, а уже потом можно в темное время суток лезть в форточку. А если лезть прямо сейчас – это очень даже чревато.

Ростовский не стал спорить и вдаваться в подробности, а просто сказал с тихой скорбью в голосе:

– Вот ведь как бывает… Никогда не верил, что брат бросит меня в такой момент. Мне трудно выразить словами, что я чувствую… Это одна сплошная боль! Боль смертельно раненного солдата, брошенного в выжженной степи на территории врага…

– Е…е вы все по голове! – сказал суровый воин Вася, вскакивая и принимаясь одеваться. – Как же вы задолбали со своей долбанутой любовью! Вот же долбарики… Правильно ведь говорят: «если х… в голове – медицина бессильна!»

Короче, Ростовский с Васей ушли, я повалялся немного, понял, что заснуть уже не удастся, и решил потратить это внезапно образовавшееся время с пользой. Встал, оделся, достал из сейфа инструмент и принялся обследовать номер на предмет обнаружения «закладок».

С чего бы вдруг, да? А вот: мне не понравилась вчерашняя «Волга» на стоянке у муниципалитета. Точнее, не собственно «Волга» – нормальная, в общем-то, тачка, – а тот факт, что мы за пару часов трижды нарисовались в поле зрения ее пассажиров.

Есть старое доброе правило: если следишь за кем-то, будь готов к тому, что за тобой тоже могут следить…