Сергей Зверев - Предельные полномочия Страница 31

Мануэль перекинул автомат через плечо, взялся вместе с Малышевым за передний край плащ-палатки, и все четверо, неся инженера, быстрым шагом двинулись дальше.

Лавров остался один. Он вернулся немного назад, к ручью, и занял позицию за старым деревом с толстым влажным стволом. Отсюда Батяня хорошо видел лежащий перед ним заболоченный участок — настолько хорошо, насколько позволяла ночная темнота, освещенная половинкой месяца. Правда, взглянув на восток, майор заметил, что звезды в этой части неба уже начали бледнеть — приближался рассвет. Чтобы расслышать приближавшуюся погоню, уже не надо было прислушиваться: преследователи ломились через чащу, не разбирая дороги; слышно было, как командиры подгоняют солдат, требуя, чтобы те шли еще быстрее.

Лавров приготовился, обернувшись, наметил путь отступления. В этот момент он вновь заметил какое-то движение сбоку, между стволов. Сомнения не оставалось: там кто-то прятался. Однако времени на то, чтобы выяснить, кто это, уже не оставалось.

Глава 23

— Русский решил отстреливаться! — прошептал Фернандес, наблюдая за действиями человека в комбинезоне, занявшего огневую позицию. — Это нам на руку! Он наверняка ранит несколько человек, эвакуировать их никто не будет, и один из этих раненых станет нашим «языком». Таким образом, он проделает за нас всю работу.

— Выходит, мы даже не вступим в бой? — спросил Лимберг. — Как-то это не по-мужски…

— Если тебе так хочется пострелять, отправляйся назад в свой отряд и стреляй там! — прошипел в ответ Фернандес. — А здесь изволь действовать по моим правилам.

— Ладно, посмотрим, — неопределенно заметил Лимберг и стал вместе с Фернандесом наблюдать за тем, как первые преследователи подходят к болотистой низине.

Первыми к ручью вышли двое солдат — один слева от Лаврова, другой справа, чуть ниже по течению. Треск сучьев показывал, что за ними спешит еще несколько десятков человек. Лавров дождался, пока первый боевик — тот, что слева, — войдет в воду, после чего нажал на спуск. Боевик выронил автомат и рухнул в воду. Второй солдат вскинул оружие, но не успел им воспользоваться — его поразил второй выстрел майора. После этого Лавров вскочил и, пригибаясь, перебежал на другое место — чуть правее и метров на десять дальше от ручья.

Не успел он устроиться на новой точке, как из чащи грянули автоматные очереди. Выскочившие на берег ручья боевики дружно обстреливали то место, где недавно сидел майор. Лавров дал им вдоволь настреляться, а когда один из преследователей (нашивки на мундире говорили о том, что это сержант) шагнул вперед, снова нажал на спуск. Боевик еще падал, поднимая кучу брызг, а Лавров, прижимаясь к земле, уже отполз назад, в новое укрытие.

С нового места ему уже не был виден противоположный берег ручья. Но майору и не нужно было его видеть: по отсутствию звуков он мог заключить, что противник отступил и не решается сунуться вперед. «Теперь они постараются меня обойти и напасть сразу с нескольких сторон, — подумал Лавров. — Что ж, если я буду сидеть здесь, им это удастся. Только я сидеть не собираюсь».

Он еще несколько раз выстрелил в сторону ручья — вовсе не собираясь в кого-то попасть, а чтобы показать, что он остается на месте, — затем встал и быстро двинулся в ту сторону, куда до этого ушли энергетики с Мануэлем. Следовало выбрать следующую огневую позицию, на которой он еще раз угостит преследователей порцией свинца.

— Черт, этот русский стреляет без промаха, — прошептал Лимберг, наблюдая, как уже третий по счету боевик рухнул в ручей. — Никаких раненых! Боюсь, Норман, твой план летит к черту.

— Сам вижу, — хмуро отвечал Фернандес. — Но это ничего не меняет. Что, мы сами не сможем взять «языка»? Давай-ка сдвинемся чуть правее: сейчас эти ребята где-то здесь пойдут в обход.

Разведчики сменили позицию и затаились. Действительно, прошло несколько минут, и среди деревьев замелькали тени: солдаты огибали позицию неизвестного снайпера, стараясь зайти ему с тыла. Теперь говорить было нельзя даже по рации — враг был слишком близко. Фернандес поднял руку: готовься!

Один из солдат отстал от товарищей метров на двадцать; они уже перешли через ручей, а он все еще был на этой стороне. В другой обстановке командовавший отрядом сержант прикрикнул на растяпу, но сейчас кричать было нельзя, и тот шел не спеша. Вот он шагнул еще — и тут что-то резко дернуло его за ногу, так что солдат повалился, как подкошенный; тут же чьи-то крепкие руки так сдавили ему горло, что он не мог произнести ни звука.

Спустя несколько минут крепко связанный «язык» очутился в ложбине метрах в ста от места разгорающегося боя. Его положили на землю, после чего Фернандес достал тесак и поднес его к левому глазу пленника.

— Будешь отвечать на вопросы, — прошептал разведчик ему на ухо, — твои глаза останутся с тобой. Будешь молчать — останешься сначала без глаз, потом без ушей, а под конец и без языка. Так что, будешь говорить?

Солдат изо всех сил утвердительно закивал. Тогда Фернандес вынул у него изо рта кляп и спросил:

— Как называется соединение, к которому ты принадлежишь? Только не ври!

— Зачем врать, сеньор, я скажу, скажу! — отвечал пленный. — Мы — второй батальон ударных сил Министерства безопасности.

— Батальон «Анаконда»? — уточнил присевший рядом с пленным Лимберг.

— Да, верно, сеньор, — отвечал солдат.

— Ах ты гнида, — яростно произнес командир «контрас». — Каратели, которые никого не щадят… Сколько вы убили моих ребят! Да я тебя…

— Не надо меня убивать! Не надо! — взмолился пленный.

— Спокойнее, Берт, — остановил напарника Фернандес. И, обращаясь к солдату, сказал: — Пока что тебя никто убивать не собирается. Ну-ка, скажи, зачем батальон Минбеза захватил русских специалистов?

— Этого я не знаю, сеньор, — жалобно произнес пленный. — Нам сказали, что мы участвуем в спецоперации. Очень секретной операции. Никаких вопросов! Мы знали, что в бараке содержатся русские, но зачем их там держат, мы не знали. — И, увидев недоверие на лице Фернандеса, в страхе добавил: — Все знает капитан Чумпитас, наш командир. Он полностью посвящен в план. Он вчера встречал самого министра сеньора Эчеверрию!

— Где встречал — в столице? — не понял разведчик.

— Нет, здесь, в лагере! Сеньор министр вчера прилетел. Специально, чтобы увидеть русских…

— Он что, и сейчас в лагере? — уточнил Фернандес.

— Этого я не знаю, сеньор, — признался пленный. — Нас подняли ночью, сказали — русские сбежали, надо догнать.

— Хорошо, а где этот твой Чумпитас?

— Капитан с группой солдат отправился к деревне — туда, где кончается лесная дорога, — заявил пленный. — Они будут ждать беглецов там. Сержант сказал, что они никуда не денутся — обязательно туда придут.

— Хорошо, отправился — и ладно, — задумчиво произнес Фернандес, вставая и убирая тесак в ножны. Он понимал, что только что получил важнейшую, необычайно ценную информацию. Министр безопасности Эчеверрия ведет какую-то игру за спиной президента Браво. Это его подразделения похитили русских энергетиков. И это его специалисты изготовили пропагандистский фильм, в котором эти наладчики и монтажники показаны как группа наркоманов. В чем состоит цель этой операции, как далеко зашел министр в своих кознях — все это следовало узнать и немедленно доложить в Управление. Пленный в этом помочь уже не мог. И вообще здесь, в сельве, делать было уже нечего — надо было срочно отсюда выбираться. Он сделал знак своему напарнику, и оба разведчика отошли в сторону.

— Все, совместная операция закончена, — объявил он Лимбергу. — Я направляюсь в Квесто, а оттуда в Штаты. Ты, видимо, возвращаешься в отряд.

— А с ним как поступить? — кивнул Лимберг на пленного.

— Прикончить, конечно, — пожал плечами Фернандес. — Думаю, ты сделаешь это с удовольствием. И с тебя никто не спросит: ты же «контрас». Мне даже не придется упоминать об этом в своем отчете.

— А ты все-таки большая скотина, Норман, — произнес в ответ командир «контрас». — Парень ведь тебе все сказал, дал важную информацию. А тебе лишь бы отчет не испортить. Что касается меня — да, я ненавижу карателей из «Анаконды» и в бою с удовольствием бы свернул этому парню шею. Но сейчас… Сейчас марать руки не хочу.

— Ладно, — пожал плечами Фернандес. — Давай так оставим.

— Нет, — покачал головой Лимберг. — Так его муравьи сожрут. Давай развяжем ему ноги, а руки оставим так. В любом случае он не скоро доберется до своих.

— Как хочешь, — махнул рукой специальный агент. — Хочешь — развязывай. Так ты потом куда — в отряд?

— Нет, Норман, — ответил Лимберг. Нагнувшись к пленному, он разрезал ножом путы на его ногах, потом снова поднялся и взглянул в глаза Фернандесу. — Я пойду к дороге. Хочется мне поговорить с этим Чумпитасом. Вот уж кому я с удовольствием перережу глотку, так именно этой сволочи. И потом — мне обидно, если этот гад снова захватит русских.