Андрей Дышев - Семь желаний Страница 31

Я встал со стула и стал ходить по комнате.

– Значит, уже ничего нельзя исправить?

– Исправить! – буркнул я. – Исправить можно. Но для этого надо решить две сверхзадачи: найти убийцу и заставить его признаться. И это надо сделать до приезда милиции, иначе к вечеру ты уже будешь сидеть в следственном изоляторе.

– Но… – Губы Леры задрожали. Я напугал ее страшным словом «изолятор». – Но ведь вы доказали, что я не виновна!

Я остановился посреди комнаты, повернулся к Лере и постучал себя кулаком в грудь.

– Я частный детектив, милая! Частный! Все, что я здесь делал, – противозаконно. Ни один мой довод не имеет юридической силы. Твое оправдание стояло только на живом Марко. Мертвый Марко перечеркивает все мои потуги одним разом! Ты в самом деле сидишь по уши в уликах!

Лера заплакала от безысходности. Мне нечем было ее утешить.

– Может, – всхлипывая, произнесла она, – у вас есть знакомые в милиции?

– В милиции есть, – ответил я. – А в прокуратуре нет. Убийством будет заниматься прокуратура.

Я довел девушку до полного пессимизма. Она заплакала навзрыд. Я обрисовал ситуацию настолько черными красками, что теперь уже впору было искать светлые участки.

– Хватит убиваться, – сказал я, коснувшись рукой плеча девушки. – Кое-какая версия у меня уже проявляется.

– Какая? – тотчас вскинула голову Лера, с надеждой и тоской глядя на меня.

– Марко убил тот, кто взял пистолет в твоей машине. А легче всего это было сделать Плосконосу. Это он запер Ольгу в комнате. Когда дворник открыл наружную дверь, Плосконос незаметно выбежал из дома. Завладев пистолетом, он вернулся, вломился в комнату Виолетты и сжег записки. Мы, как бараны, побежали на первый этаж, а Плосконос незаметно зашел к Марко и прикончил его.

Лера слушала меня и кивала. Она была готова принять любую версию.

– Здесь, правда, сразу всплывает два вопроса, – продолжал я. – Как Плосконос догадался, что Марко жив, и откуда он узнал, что в твоей машине, под сиденьем, лежит «стерлинг». Но искать ответы на эти вопросы у нас нет времени.

– А на что у нас есть время? – судорожно сглотнув, спросила Лера.

Я криво усмехнулся:

– На то, чтобы затащить Плосконоса в сортир и бить его там, пока не признается. Он наркоман, воля его сломлена. Если на нем висит грех, то Плосконос расколется.

– А если не висит?

– Тогда мы достойны сочувствия.

– Все из-за меня, – вытирая нос платком, произнесла Лера. – Я по жизни неудачница. Всего двадцать четыре, а жизнь уже сломана… Мама говорит: «Господи! В кого ты такая?» А я говорю: «В тебя!» Она всю жизнь в каком-то затхлом архиве проработала. Ни мужа, ни пенсии нормальной, ни мебели, ни одежды. Ничего у нее, кроме меня, нет.

У меня на сердце тяжело стало от такого тоскливого признания. Во мне снова стали разгораться злость и желание помочь этой дурехе выползти из ямы.

– Ладно, хватит слезы по щекам размазывать! – попытался я утешить Леру. – Делаем все быстро. Идем к Плосконосу. Мне он не откроет, поэтому разговаривать с ним будешь ты.

Лера кивнула и с отрешенным видом пошла к двери.

– Не раскисай! – рявкнул я. – Возьми себя в руки!

Пришло время жестких мер.

Мы вышли в коридор и приблизились к двери Плосконоса. Я прижался к стене, готовый кинуться на дверь сразу, как только щелкнет замок. Лера встала перед порогом, быстро перекрестилась, вытерла глаза и постучала.

– Дима! – заигрывающим голосом произнесла она. И откуда она переняла эту омерзительную интонацию? – Это Лера. Открой, пожалуйста…

Тишина. Я напрягся, готовый к броску. Мне показалось, будто за дверью что-то скрипнуло. Лера молчала и чего-то ждала. Мне пришлось тихонько толкнуть ее в плечо, чтобы не дать уснуть.

Она постучала еще раз, на этот раз сильнее, и вдобавок ударила по двери ногой. И вдруг дверь со скрипом отворилась. Оттолкнув девушку, я влетел в комнату и тотчас застыл.

Плосконос висел на скрученной простыне, привязанной к оконному карнизу. На мертвом лице застыла гримаса, напоминающая улыбку.

– Черт! – пробормотал я и взмахнул рукой, словно хотел ударить кулаком воздух. – Опоздали!

Лера тихо ахнула за моей спиной. Я приблизился к Плосконосу и поднял с пола лист бумаги. На нем крупными буквами было выведено: «Хрен ты меня уволишь!!! Хрен! Хрен тебе!!!» А ниже неумело нарисован кулак с торчащим средним пальцем.

Я протянул лист Лере. Она прочитала и подняла на меня недоуменный взгляд.

– Из-за того, что Ольга пообещала уволить? – с недоверием произнесла она.

– Он надеялся, что будет работать, выкарабкается, станет человеком. Но Ольга сломала его планы, – ответил я.

– Теперь я сомневаюсь, – сказала Лера, – что он был способен убить Марко. Слабый, безвольный человек – и хладнокровно спланировать убийство своего могущественного хозяина?

– А нам больше ничего не остается, как сомневаться, – ответил я. – Идем отсюда.

ГЛАВА 22

НЕ ШВЫРЯЙТЕСЬ ВИЗИТКАМИ!

Едва мы вышли в коридор, как в его противоположном конце громко хлопнула входная дверь и послышался топот ног. Я прижал Леру к стене. Мы увидели, как по лестнице быстро поднимаются люди в пятнистой форме с автоматами наперевес. Оперативная группа! Очень вовремя!

Лера от страха совсем потеряла голову. Я схватил ее за руку и притянул к себе, иначе бы она кинулась в комнату Плосконоса.

– Пожалуйста, – шепнул я, – постарайся не споткнуться и не упасть.

Прижимаясь к стене, мы добрались до кухни.

– Что теперь будет? Что теперь будет? – повторяла Лера, хватая меня за руки и заглядывая в глаза. – Может, мне под стол залезть?

– Лучше в духовку, – раздраженно ответил я, но Лера, кажется, не уловила злой иронии и, примериваясь, посмотрела на электроплиту.

Пришлось снова взять ее за руку, как ребенка, и подвести к маленькому квадратному окошку, предназначенному, должно быть, для загрузки продуктов с машины. Окошко было закрыто металлической дверкой, которую я вышиб несколькими ударами ноги.

– Полезай, – сказал я, кивая на проем, заполненный серым рассветом.

В другой ситуации я бы от души повеселился, глядя на то, как Лера задирает узкое платье и пытается поставить ногу на край проема. Но сейчас было не до веселья. Я подхватил девушку на руки и закинул ее в проем ногами вперед, словно полено в печку. Она пискнула уже за стеной дома и, кажется, увязла в сугробе.

Я прыгнул в люк, как в полынью, повалился в снег и тотчас вскочил на ноги. Лера тряслась от холода, прижимая руки к груди. Я снял с себя куртку и накинул ей на плечи.

– Потерпи, – сказал я ей. – У меня в машине согреешься.

Страх и холод парализовали ее волю. Лера уже не спрашивала меня, что с ней будет и что я намерен делать. Она отдала свою судьбу в мои руки, доверяя так, как слепой доверяет поводырю.

Мы прошли под самыми окнами, чтобы нас не заметили из дома. Я думал о том, много ли у нас шансов сбежать отсюда. Кроме «девятки», дорогу теперь преграждали как минимум две машины опергруппы. Я намеревался объехать их по обочине. Хоть она была завалена снегом, четыре мощных ведущих колеса и специальная зимняя резина давали мне шанс. Но как только я приблизился к углу дома и заглянул за него, стало ясно, что в ближайшее время покинуть двор нам не удастся. Рядом с калиткой стояли два омоновца с «калашниковыми».

Пришлось давать задний ход. Лера хоть и весила намного меньше меня, но почему-то увязала в сугробах по колени. Я злился на нее и думал, что легче было бы тащить ее по снегу волоком, как сани.

– Сил нет, – бормотала Лера, выдергивая ногу из снежного капкана. – Не торопитесь, пожалуйста…

Я думал о том, сможем ли мы перелезть через забор, больше напоминающий крепостную стену. Если найдется деревянный шест или на крайний случай крепкая веревка, то проблем не будет.

Лера взяла в руку снег и прижала его к пылающему лицу.

– Может, вы вернетесь? – произнесла она. – А я сама…

Все понятно, долг вежливости. Неужели Лера всерьез считала, что после этого предложения я с облегчением вздохну и с чистой совестью вернусь в дом?

– Пошевеливайся! – сказал я. – А то торчишь в сугробе, как новогодняя елка.

Мы свернули к торцевой стене дома. Тут снега намело будь здоров, и Лера увязла уже основательно.

– Ой! – сказала она с нежным восторгом, словно увидела котенка или нашла гриб. – Смотрите!

В это время я с ненавистью пялился на забор, отчасти напоминающий стену Московского Кремля, опутанную колючей проволокой, и думал, что для его преодоления лучше всего использовать вертолет. Обернувшись, я увидел, что Лера, согнувшись, рассматривает какой-то предмет, лежащий у ее ног.

– У нас нет времени! – крикнул я, полагая, что внимание девушки привлекла какая-нибудь чепуха, и вернулся, чтобы выдернуть Леру из сугроба, как морковку. Лишь приблизившись к девушке почти вплотную, я смог распознать предмет, который привлек ее внимание. Из снега торчала рукоятка уже знакомого мне «стерлинга».