Евгений Сухов - Слово Варяга Страница 31

Чертанов промолчал.

Простыню можно было и не откидывать, ясно и так. Потянув за краешек, Михаил все-таки открыл лицо. Чертанов поймал себя на том, что невольно издал вздох облегчения – это была не Римма. Но чем-то она напоминала ее: такая же худощавая, длинноногая, с хорошо развитой грудью. Осторожно накрыв лицо девушки, Чертанов отошел в сторону.

– Где ты, говоришь, это платье?

– В машине, – кивнул Антон в сторону. – Там все, что нашли.

Платье было запаковано в прозрачный полиэтиленовый пакет. Материал тот же – хлопок. Что и требовалось доказать. Осмотрев платье, следов крови Михаил не обнаружил, зато увидел, что платье разодрано от ворота до пояса.

Место преступление уже осаждали журналисты. Всмотревшись, Чертанов увидел Максима Мучаева. Репортер хренов! Отойдя немного в сторонку, тот что-то быстро писал в блокноте.

Повернувшись к стажеру, Чертанов сказал:

– Если меня будут спрашивать, скажешь, что я скоро подъеду.

Парень, стараясь не выдать своего удивления, энергично кивнул:

– Хорошо.

Через каких-нибудь полчаса сюда съедется большое начальство, и первое, что они спросят, где же майор Чертанов? Нужно иметь весьма уважительную причину, чтобы уехать в такой неподходящий момент. Развернувшись, Чертанов заторопился к «Фольксвагену», чувствуя затылком удивленный взгляд стажера.

Через двадцать минут Чертанов был на месте. Свернув во двор, он быстро отыскал нужный подъезд, припарковался. Почувствовал, как его переполняет настоящая ярость – не самый лучший советчик в подобных случаях. Следовало успокоиться, собраться с мыслями и только после этого действовать. Но ноги не слушались и вопреки его воле мгновенно подняли на пятый этаж. Чертанов зло надавил на кнопку звонка. За дверью раздалась вполне дружелюбная канареечная трель. Через секунду дверь отворилась, и на пороге предстал Шатров.

– О! – радостно воскликнул он. – А я как раз хотел с вами связаться. У меня кое-что наметилось. Проходите!

Для человека, который не спал всю ночь, Дмитрий Шатров выглядел весьма свежо. Спокойно, расслабься, главное – не поддаваться нахлынувшему бешенству. Несколько глубоких вздохов, и расшалившаяся нервная система войдет в норму. Чертанов поймал себя на том, что ему захотелось вцепиться Шатрову в горло и душить его до тех пор, пока наконец тот не выдавит признание.

Перешагнув порог, Чертанов уверенно направился за Шатровым, с ненавистью изучая его затылок. Войдя в комнату, он вдруг с ужасом осознал, что находится на чужой территории и малейшая ошибка с его стороны может стоить ему жизни. Если Шатров действительно маньяк, то способ умерщвления жертвы у него отработан до автоматизма. А вынести труп из квартиры – это уже, как говорится, дело техники: разрубил на куски, сложил в полиэтиленовые двойные пакеты, чтобы кровь не протекала по дороге, да выбросил в мусорные баки. Кому же придет нелепая мысль ковыряться в неаппетитных отходах?

– Садитесь, – произнес Шатров, расположившись в кресле.

– Вы не могли бы мне дать водички? – показал Чертанов на графин, стоящий в центре стола.

– Пожалуйста. – Повернувшись, Шатров попытался дотянуться правой рукой до графина. Чертанов, перехватив его руку на половине пути, накинул на запястье кольцо наручников, мгновенно защелкнув, а другое кольцо пристегнул к ножке стола.

Шатров удивленно посмотрел на Чертанова:

– Что вы делаете?!

Довольно хмыкнув, Чертанов похлопал себя по карманам пиджака и, отыскав сигареты, медленно вытащил одну.

– А теперь давай поговорим с тобой начистоту. А то очень неловко я себя чувствую. Возьмешь, да и стукнешь меня чем-нибудь по темечку. А голова – это такая вещь, что необходима до самой старости. Ей ведь думать полагается. Так вот, я хочу спросить у тебя, уважаемый Дмитрий Степанович, почему ты скрыл правду о своем родителе? Кажется, он у тебя был серийный убийца? Ничего, что я с тобой на «ты», безо всяких там политесов? Как любит выражаться один мой знакомый генерал. – Шатров слегка дернул руку, стянутую наручниками, ножки стола неприятно заскрежетали по полу. – Не получится, – отрицательно покачал головой Михаил. – Браслетики крепкие, так что если возникнет желание уйти, то придется сделать это вместе со столом. А это весьма обременительное занятие. Во-вторых, нужно как-то пробираться по коридору, а он довольно узок. Дальше надобно проталкиваться через проем двери… А здесь тебе придется изрядно потрудиться. Он тоже неширок! Представляю, как ты будешь громыхать с этим столом по улицам. Кроме законного недоумения, у прохожих могут возникнуть неприятные вопросы, не говоря уже о блюстителях порядка. Или ты думаешь порвать наручники? Не получится, уверяю! Совершенно новая модификация, западный образец. В отечестве таких не производят. Наши уголовнички приноровились наручники гвоздем открывать. А эти одноразовые, просто так их не откроешь. Тут пилочка нужна особая, – Чертанов вытащил из кармана зубчатую узенькую полоску. – Спрашиваешь, откуда у меня эти браслетики? – Шатров угрюмо молчал. – К нам в управление как-то группа полицейских из Германии заявилась. Так вот они и подарили нам на пробу пару сотен. Правда, с пилками этими некоторая напряженка получилась. На трое наручников – одна пилочка. Тут одному браслетики защелкнули, а пилочки под рукой не оказалось. Потом пришлось при помощи молотка и зубила его освобождать. На это представление половина управления сбежалась.

– Что вы от меня хотите?! – в сердцах воскликнул Дмитрий Степанович.

Чертанов, пыхнув дымком, ответил:

– Вопрос уже задан! Я жду ответа.

– Хорошо, я вам расскажу все, как есть, – процедил Дмитрий Степанович. – Действительно, мой отец был маньяк… У меня язык не поворачивается произносить это слово, но это так. У него было трудное детство, он рос в детдоме под Зеленоградом, вместе с братом… Возможно, это наложило свой отпечаток. В детстве я мало чего понимал… Осознание страшного произошло значительно позже. Я даже хотел сменить фамилию, но, знаете, удержался. Каким бы злодеем ни был мой отец, но он дал мне жизнь… и это значило бы в какой-то степени предать его. Вы думаете, мой выбор медицины был случаен?

– Объясните.

– Может, вам это и покажется странным, но я хотел замолить его грехи, поэтому и занялся психологией маньяков. Это направление у нас пока мало изучено. Серийные убийцы стоят немного особняком от остальных преступников. Но мы с отцом совершенно разные люди! Почему вы не хотите поверить мне?! – в отчаянии воскликнул Шатров. – Мне даже в голову не приходило ничего подобного!

– Хорошо, – кивнул Чертанов. – Тогда еще один вопрос. – Где вы были вчера вечером?

– Ах вот вы о чем… понимаю! Значит, я не ошибся, когда мне показалось, что я видел вас около церкви, – спокойно усмехнулся Шатров. – Только к тому, что там происходило, я не имею никакого отношения.

Чертанов не удержался от едкой усмешки:

– Вот как? Кто же тогда переодевался в «дьявола», а потом хотел убить меня.

– Какая чудовищная ошибка! – вскричал Шатров. – Я был там, но совсем не для этого. – Неожиданно он умолк.

– Тогда для чего же?

– Я точно так же, как и вы, искал этого предполагаемого убийцу. Вы не забыли про те мистические знаки? Я тоже. А все они дьявольского происхождения. И маньяк мог скрываться среди тех людей. Я должен был его найти!

– Все это неубедительно, – поднялся Чертанов. – Вижу, что вам нечего сказать в свое оправдание. Посидите в камере, поразмышляйте. Думаю, что покой в одиночке будет способствовать откровению. – Подняв телефонную трубку, Михаил быстро набрал нужный номер. – Это майор Чертанов говорит, высылайте ПМГ. У меня для вас имеется клиент.

Новость, что Чертанов задержал предполагаемого маньяка, быстро распространилась по управлению. Известие просочилось через дверь его кабинета и пошло разливаться дальше по всем этажам здания, порождая всяческие домыслы. И это при такой-то секретности! Как бы там ни было, но уже через пару часов о его успехе знали все. Первым, кто захотел услышать объяснение от Чертанова, был полковник Крылов. Ничего не прибавляя, Чертанов рассказал ему о всех своих подозрениях и о том, что произошло ночью в церкви.

Чертанов и раньше поражался тому, насколько живым было лицо Крылова. Малейшие изменения в его душе мгновенно отражались на его круглой краснощекой физиономии. Вот и сейчас, стоило только Михаилу заговорить, как полковник вдруг надул щеки и медленно принялся выдыхать воздух. И чем напряженнее становился рассказ Михаила, тем сильнее менялась мимика Крылова.

Подумав, он произнес:

– Ты, конечно, правильно сделал, что упрятал его. Но только ведь против Шатрова ничего существенного нет. Может статься, что это даже и не он, – задумчиво вынес свой вердикт Крылов. – И вообще, мне видится, что это дело весьма туманное. Ты еще с ним помучаешься. А колонуть его, конечно, не помешает. Может, что и выползет на поверхность.