Максим Шахов - Шанс только один Страница 32

– Пошел вон!

– Что значит… пошел? – опешил Леня.

– А то и значит! Видеть тебя не хочу, предатель!

– Но-о… Мне негде ночевать, Ань!

– Ночуй возле мусоропровода!

– Да не могу я возле мусоропровода! Пойми, меня чуть не убили!

Анна за дверью заколебалась.

– Слышишь? – напомнил о себе Аникеев.

– Слышу, слышу. Твои, что ли, чуть не убили? – приоткрыла дверь Анна, но цепочку не сняла.

– Мои, – вздохнул Аникеев. – Мои, Ань…

– Расскажешь? На диктофон?

– Расскажу, – вздохнул Аникеев.

– Ладно! Тогда заходи!

Леня переступил порог и, глядя в сторону, протянул девушке бутылку водки:

– Вот, взял тут недалеко…

Анна окинула Леню внимательным взглядом.

Выглядел он неважно. Движения были какими-то вялыми и слабо координированными. А на лице лежала печать обреченности. Анна вздохнула:

– Иди мой руки, умывайся. Буду тебя кормить.

– Да я, вообще-то, не хочу, – вяло ответил Аникеев.

– Захочешь!

Словно большого ребенка Анна провела его в ванную и помогла умыться. Потом усадила на кухне, по-быстрому разогрела еду и набулькала водки.

– Давай!

– Давай! – кивнул Аникеев и махнул свою рюмку, как заправский выпивоха – даже не поморщился. Потом посмотрел на Анну и сказал: – Вот такие, Ань, дела… Я пошел на встречу со своими, а там засада. На месте положили – без разговоров…

– Кого положили?

– Как кого – нарика! А-а, ты же не знаешь…

– Нет, не знаю, – покачала головой Анна, придвигая диктофон. – Но ты ведь расскажешь? Ведь это твой единственный шанс…

– Расскажу! – решительно кивнул Аникеев. – Только водки мне еще налей…

86

За ликвидацию Пинчука начальник отдела спецопераций ПГУ и руководитель резидентуры получили по ордену Ленина – по должности. Глеб Красовский и так и оставшиеся для него безымянными «вымпеловцы» – по ордену Красного Знамени.

Немедленно по возвращении Красовский попал на «карантин», после чего провел отпуск в ведомственном пансионате КГБ на Южном побережье Крыма. После Канн с Ниццей подобное времяпрепровождение откровенно тяготило Глеба. Но он был готов и к худшему – переводу в какое-нибудь сибирское управление без права выезда даже в Москву.

К счастью, Бык-Билл в далеком Кентукки свою роль отыграл не хуже Красовского. При проверке на полиграфе он так нервничал, что специалисты пришли к выводу, что «испытуемый с вероятностью в 70 % причастен к исчезновению розыскиваемого».

Аккурат к окончанию нудного крымского отпуска Глеба начальство ПГУ пришло к выводу, что агент Делон пригоден к дальнейшему использованию за исключением территорий США, Канады и Мексики. И вместо сибирской глубинки Глеб отправился в Бейрут. Здесь его уже ожидали.

Немногим ранее тайно поощряемые СССР исламские экстремисты совершенно «потеряли нюх» и захватили в заложники сотрудника советского торгпредства в Ливане. Переговоры об освобождении советского гражданина зашли в тупик. И тогда «разрулить ситуацию» поручили отделу спецопераций.

Замначальника отдела инкогнито находился в Бейруте. Там же на явочной квартире со дня на день ожидали прибытия сотрудников «Вымпела». Дело было за малым – обеспечить «вымпеловцев» необходимой информацией.

Выходов на руководство исламских террористов практически не было. Преследуемые МОССАДом, они умело скрывались в многоликом Бейруте. Тут-то и должен был сказать свое веское слово Красовский.

Ситуация не давала времени на подготовку новой легенды, и Глеб должен был снова сыграть роль стопроцентного американца. В лучшей из бейрутских гостиниц Глеб «случайно» столкнулся у лифта с Мэри Клер.

– О, сорри! – тут же извинился он и ловко наклонился, чтобы поднять упавшую сумочку. – Плис!

При этом Глеб как бы случайно с «нижнего ракурса» окинул взглядом затянутые в чулки ножки Мэри и как бы слегка смутился.

От внимательного взгляда Мэри Клер это не ускользнуло. Мэри было уже около сорока – точный возраст не смогли установить даже сотрудники американской резидентуры. Зато они абсолютно точно установили, что Мэри заключила предварительный договор с влиятельным нью-йоркским еженедельником на интервью с руководством исламской группировки, захватившей советского гражданина.

Мэри Клер была преуспевающей журналисткой – с деньгами, именем и репутацией. Но она была женщиной критического возраста: мужчины все реже обращают на тебя внимание, предпочитая обхаживать прыщавых и ничего не умеющих нимфеток. На это и сделал ставку отдел спецопераций.

Протянув сумочку и смутившись еще больше под заинтересованным взглядом Мэри, Глеб пробормотал:

– Извините, мне очень жаль, что так получилось… О господи! Вы ведь та самая Мэри Клер?

– Да.

– А я Джек. Джек Каплер. Начинающий журналист, сейчас пытаюсь накопать материал для стоящей статьи в вашем стиле. Никогда не думал, что мне посчастливится встретиться с вами лично. Я проходил ваши работы в университете! А сейчас пытаюсь идти по вашим стопам! Вы открыли новую эпоху в журналистике! И давно достойны Пулитцеровской премии! Мне, право, ужасно неловко, но другого такого шанса может и не представиться! Не могли бы вы сегодня вечером уделить мне некоторое время, чтобы помочь наметить канву моей статьи?

«Ты прав, козлик, – подумала Мэри Клер, – другого шанса переспать с таким наивным молоденьким красавчиком мне и вправду может не представиться». Вслух же Клер проговорила:

– Ну что же? Пожалуй, я выкрою для вас часок. Как насчет семи?

– Отлично!

– Тогда до встречи в баре! – улыбнулась Клер и шагнула к лифту.

Оглянувшись через плечо, она встретила восхищенный взгляд Глеба и подумала: «Какой дурачок, трахнуть я тебя трахну, а вот насчет профессиональных секретов и думать забудь… Впрочем, если ты будешь так же хорош в постели, как и на мордашку, возможно, я тебе и помогу состряпать какую-нибудь статейку…»

Глеб же думал с издевкой: «Спеклась ты, старушка! Когда я тебя вечером поставлю раком в твоем номере и как следует трахну, ты сама выложишь мне все, что нужно. Еще и просить будешь, чтобы я тебя выслушал…»

Впрочем, не все вышло так просто. Мэри Клер никогда бы не состоялась как журналистка, если бы не умела хранить свои профессиональные секреты. И, кроме весьма двусмысленных комплиментов («Ах ты мерзкий ненасытный ублюдок!» и «Я умираю от твоего траха!»), Глебу Красовскому ничего добиться от американки не удалось.

Но не так наивно было руководство Делона, чтобы ставить успех всей операции в зависимость исключительно от его сексуальных способностей, пусть даже и выдающихся. И, пока Мэри в очередной раз мылась в ванной, Глеб ловко присобачил к ее личным вещам сразу три радиомаяка.

Дальнейшее было делом техники. Мэри Клер отправилась на встречу с руководством исламистов. В условленном месте ей завязали глаза и усадили в машину, после чего несколько раз передавали из рук в руки. Наконец в грязной квартире на окраине Бейрута Мэри усадили на хлипкий стул и сняли повязку.

Квартира была мерзкой и душной, расположенной в подвале полуразрушенного дома. В комнату вдруг вошел человек, одетый с арабским шиком, и на хорошем английском сказал:

– Здравствуйте, Мэри! Я очень рад нашей встрече! Ваши статьи, как правило, объективно отражают ситуацию в нашем регионе, поэтому мы и пошли на контакт с вами, а не с кем-то другим!

– Здравствуйте…

– Можете называть меня шейх Салех! – слегка наклонил голову араб. – Я представляю руководство организации, удерживающей в настоящее время русского, и уполномочен сделать следующее заявление… – Далее араб с листа зачитал текст, из которого следовало, что исламисты не боятся никого, кроме Аллаха, что они объявили поход против неверных и что если СССР не выполнит их требований, то они в назидание всему миру обезглавят русского и отошлют его голову в советское посольство…

Мэри Клер записала заявление на диктофон, после чего задала арабу несколько вопросов. В ответах тот развил мысль насчет грядущей мировой исламской революции и акцентировал внимание на бесстрашии «воинов Аллаха».

После этого Мэри Клер тепло попрощалась с «шейхом», договорившись, что они встретятся после казни заложника. Или выполнения СССР требований исламистов – для Мэри это было все равно, в любом случае подобный материал обещал стать сенсационным.

«Шейх» из соображений конспирации отбыл первым, Мэри же снова завязали глаза и отвезли в Бейрут только спустя полчаса. В гостинице она спешно собрала вещи и отправилась в аэропорт. Расшифровать записи и состряпать статью решила уже на борту комфортабельного «Боинга». Окрыленная своей журналистской удачей, Мэри даже забыла попрощаться с красавчиком Джеком Каплером.

Посмеиваясь в душе, Глеб Красовский вечером того же дня перезвонил в Штаты и надиктовал на домашний автоответчик Мэри полное слез, укоров и отчаяния «послание». Но это было не более чем мелодраматическое прикрытие операции, призванное снять с «наивного» Джека Каплера даже тень подозрения.