Михаил Серегин - Святое возмездие Страница 32

– Нет, – покачал он головой и, болезненно улыбаясь, глянул на Исмаила. – Десант не сдается. Ведь так, Исмаил?

– А то! – хохотнул мулла и ввинтился в люк.

Господа офицеры недоуменно переглянулись. Они совершенно не понимали, при чем здесь десант и какое отношение имеет к оному этот смешливый смуглый бородатый мужик в танкистском шлеме. Отец Василий приветственно махнул им рукой и с кряхтением полез обратно в люк.

– Брыкалова отпускать надо, – серьезно сказал он Исмаилу. – Господь его и без нас накажет.

– Да ты никак помирать собрался? – хитро глянул на него мулла. – Не-ет, мало в тебе веры, поп, мало!

– При чем тут вера? – вздохнул священник. – Неужели ты не видишь, что все закончилось?

– Люк закрыл? – не ответив, поинтересовался мулла.

– Ну…

– Тогда держитесь, мужики, сейчас я вас мимо рая провезу.

Брыкалов и отец Василий тревожно переглянулись. Машина вздрогнула и пошла вперед. «Там же обрыв?» – удивился отец Василий, но тут кишки подкатили к горлу, и он понял, что рай действительно рядом.

Это уже потом Исмаил объяснит, что обрыв был не такой уж и крутой – «всего-то» градусов семьдесят пять. А в тот момент отец Василий судорожно вцепился в Брыкалова, Брыкалов – в отца Василия, и оба вопили в голос. Дуэтом. Как на сцене Большого театра.

А потом земное притяжение начало постепенно возвращаться, и это было еще страшней, потому что теряющая скорость машина шла по такой тонкой грани между равновесием и… раем, что отец Василий всерьез попрощался с жизнью.

А потом был толчок… второй… и священник понял, что все завершилось. Передвижной разведывательный пункт стоит, а точнее, едет на своих гусеницах твердо, устойчиво и надежно. Отец Василий отпустил прижавшегося к нему, словно малыш к мамке, Брыкалова и перегнулся вперед, к мулле.

Исмаил, стиснув челюсти, смотрел только вперед, а по его лицу ручьем лился пот.

– Как ты? – тронул его за плечо священник.

– Там, впереди, шоссе, – вместо ответа хрипло произнес мулла. – Я когда на броне, наверху, сидел, видел. Мы – туда.

Священник отпустил плечо друга, на подгибающихся ногах перебрался к люку и выглянул наружу. Метрах в пятистах от них, чуть вбок, виднелась целая вереница мелких черно-белых столбиков ограждения. Это могло быть только шоссе.

Через пяток минут они, выворотив несколько столбиков ограждения, выскочили на асфальт и помчались вперед все быстрее и быстрее. Отец Василий зачарованно смотрел на спидометр и не мог поверить: восемьдесят! Восемьдесят пять! Девяносто! Никогда в жизни он не видел, чтобы гусеничная техника так ходко шла!

– Я же тебе говорил, – бросил через плечо Исмаил. – Это – ласточка, а не машина!

– Теперь вижу! – потрясенно покачал головой священник.

– Глянь там сзади! – крикнул Исмаил. – Как насчет «хвоста»?!

Отец Василий снова полез в люк, нечаянно наступил на Брыкалова, извинился, все-таки вылез и подставил бороду под струи ветра. В пределах видимости не было ни одной бээмпэшки, и только над недалекой сопкой висели, медленно увеличиваясь в размерах, два вертолета.

Ошалело прогудел и остался сзади междугородный автобус, шарахнулся в сторону бежевый «жигуленок», что-то яростное прокричал в окно водитель побитого «мерса». Отец Василий стоял, подставляя лицо ветру, и понимал, как давно он не ощущал настоящей скорости. Это, конечно, было странно, даже дико, но его совершенно не заботило в этот миг почти ничто – ни погоня, ни возможность близкой, очень близкой гибели. Что-то перевернулось в нем в тот самый миг, когда они ухнули вниз по склону, и теперь он словно стал иным. Если так можно сказать, очень невероятно иным.

Вертолеты быстро нагоняли. Он спустился и тронул Исмаила за плечо.

– Вертолеты.

Исмаил кивнул.

– Хрен с ними! Здесь на трассе они стрелять не будут, тем более возле заправки.

– Какой заправки?

– Вот этой, – произнес мулла и резко сбросил скорость. – Давай, Мишаня, к рации! Пробуй выйти на свою ФСБ. Карнаухов, Хреногубов – кто угодно! Иначе нам все одно хана! А я пока нашу ласточку напою! – И полез наружу.

Священник подсел к рации, но он так давно не видел военной техники, что сразу разобраться не мог.

– Давайте я помогу, – подсел к нему Брыкалов.

Отец Василий оторопел.

– Не хочу, чтобы меня вместе с вами… это… – торопливо пояснил Брыкалов.

Священник понимающе кивнул головой. Только теперь до него дошло, почему, как только им стало по-настоящему «обжигать пятки», подполковник ни разу так и не попытался ничего предпринять для бегства. Похоже, недавно ими была пройдена какая-то невидимая постороннему глазу граница, после которой Кузьменко стал для командира полка еще опаснее, чем эти два бородатых придурка.

Брыкалов поднял брошенный Исмаилом шлемофон, вывернул его наизнанку, чтобы слышать происходящее вместе с попом из обоих наушников, сосредоточенно защелкал тумблерами, повернул ручку настройки, поймал какой-то писк, еще повертел настройку.

– Чайка, Чайка, как слышите? Прием, – сказал он.

– Я Чайка. Слышу хорошо. Прием, – хрипло прозвучало из наушника.

– Я подполковник Брыкалов. Соедините меня с Карнауховым.

– Брыка. Минутку.

Рация захрипела, и внезапно звук стал чистым и ясным.

– Карнаухов на связи, – послышался знакомый бас. – Брыкалов, это ты?

– Да, я. Олег Николаевич, меня везут в сторону Усть-Кудеяра, – быстро заговорил Брыкалов. – И я хотел бы добраться до вас живым.

– Вам угрожают?

– Не в этом дело. Кузьменко следует приказу Минобороны, а в данном случае этот приказ неприменим. Вы меня понимаете? Прием?

– Вы хотите сказать, захваченная военная техника не угрожает мирному населению? Прием?

– У них другие цели. Хотите с ними переговорить?

– Разумеется. Я слушаю.

Священник прокашлялся.

– Олег Николаевич, это я, отец Василий. Нас преследуют и, похоже, хотят расстрелять где-нибудь на подъезде к Усть-Кудеяру.

– Почему вы не приняли предложение сдаться?

– Я хочу сдаться лично вам, Олег Николаевич.

– Г-хм… И… как вы это себе представляете?

– Дайте нам коридор до Усть-Кудеяра.

– Извините, батюшка, это невозможно.

– Тогда никакой сдачи не будет. До самого конца. Вы понимаете?

Карнаухов долго молчал и наконец выдавил:

– Хорошо. Будет вам коридор. Конец связи.

Отец Василий сунул шлемофон Брыкалову и полез в люк. Исмаил стоял в позе Наполеона и командовал обслуживающим персоналом заправки.

– Убери эту дрянь подальше! – руководил он демонтажом не успевшего отлететь во время прыжка с обрыва маскировочного металлолома. – И фары протри. Что ты воду жалеешь?! Лучше! Лучше три!

– Куражишься? – хмыкнул священник.

– Они здесь на то и работают, чтобы клиента обслужить! – засмеялся мулла. – Да ты не переживай! Им один хрен делать нечего. Ты лучше мне скажи, на ФСБ вышел?

– Да.

– И что?

– Дали коридор. До самого Усть-Кудеяра.

– Йес! – подпрыгнул вверх Исмаил. – Я же тебе говорил, Аллах нас хранит!

Отец Василий усмехнулся и огляделся по сторонам. Мимо заправки, выставив обалдевшие физиономии наружу, медленно проезжали ни в чем не повинные миряне. Отец Василий представил, как они с Исмаилом выглядят – заросшие, грязные, помятые, – и покачал головой. Было от чего обалдеть.

– Ну, вот и готово! – потер ладони Исмаил и помахал рукой заправщице: – Ну, пока, любушка! Так хозяину и передай: Минобороны платит за все! – И полез на броню.

Километров через пять-шесть их нагнали бээмпэшки. Но теперь все было совершенно иначе. Во-первых, никто не пытался их никуда отжать. И лишь у переезда одна из боевых машин пехоты вышла вперед, обогнала захваченный террористами передвижной разведывательный пункт и, задавая скорость ровно сорок километров в час, повела всю «колонну» за собой. Теперь они выглядели вполне пристойно, и зеваки были искренне уверены, что это всего лишь возвращается с плановых учений одно из подразделений местной воинской части.

Настроение у террористов было приподнятое. Исмаил напевал что-то маршевое, «Иса» Петрович Брыкалов тщательно охорашивался, разглядывая в найденном в командирской сумке зеркальце бог ведает где приобретенный фингал, а отец Василий тихо молился. Теперь и он почему-то был уверен, что все кончится хорошо.

– Жрать-то как охота, мужики! – обернулся к ним Исмаил.

– Всем жрать охота, – поняв, что друга снова понесло, одернул его священник.

– Не, я взаправду. Может, в магазин зарулим?

– Охренел? Без провокаций жить не можешь?

– Немного есть! – засмеялся Исмаил. – Но это от голода. Вон, впереди ларек. Я торможу.