Вячеслав Денисов - Последнее слово девятого калибра Страница 32

Пришлось свернуть к ближайшей больнице. Оба понимали, что оказание помощи будет означать запись в книге приема больных и, как следствие, сообщение в милицию о характере травмы и алкогольном опьянении пострадавшего. Пришлось лгать. Струге на это не годился, так как не знал названий ни одной улицы для объявления своего эфемерного места жительства. В голове вертелся лишь собор Василия Блаженного, Красная площадь и Третьяковка.

– Доброслободская, 20, – без тени смущения произнес Выходцев врачу, записывающему данные Струге. – Неподалеку от магазина «Елки-палки».

– Полный покой, пироцетам и кетанол внутримышечно. Алкоголь, телевизор и… – Врач с сомнением посмотрела на Антона, словно сомневаясь, что последнее вообще стоит говорить, – … и чтение исключить.

Дорога в Маврино показалась Антону дорогой в ад. Прижимая к лицу мокрое полотенце, он крепился, чтобы не застонать. Привкус крови изо рта исчез, однако теперь, после введения глюкозы и обезболивающего, на языке, словно пропитав его насквозь, висел горький вкус кетанола.

– Боря, зачем этим людям так необходимы документы директора завода? Точнее – Баварцева, которые передал Феклистову Пусыгин? Если предположить, что банду ведет грамотный юрист, со знанием уголовного процесса, то он должен прекрасно понимать, что этими бумагами судья не вправе воспользоваться как вещдоками. Это не тот случай, когда ценна любая бумажка. Это я тебе как судья говорю…

Следователь пожал плечами, а Струге, немного помолчав, продолжил:

– Пусыгин пишет, что не считает нужным доверять той следственной группе, что работала на заводе… – Антон убрал от лица полотенце. – Как бы то ни было, мы до сих пор не знаем содержания тех листов. Тут специалист нужен…

Несмотря на поздний час, машин на улицах меньше не становилось. Лишь когда Выходцев вывел «Волгу» за Кольцевую, он позволил себе расслабиться и добавить оборотов. Молча переваривая в голове все сказанное судьей, он продолжал его слушать и кивать головой…

«Завтра первым же делом, с самого утра, поеду в академию. Если Антон прав, то вскоре я могу остаться без толкового помощника. Пусть пока «стажер» разбирает в кабинете документы этого Баварцева… Парнишка он упрямый, хоть и сырой. Опять же с ментами в отделении нужно договориться! Еще не хватало, чтобы Струге подрубили на чьей-то кляузе! Не нравится мне этот Бутурлин, ох не нравится…»

Мысли бессвязно вертелись в голове. Нужно было успокоиться и начать выстраивать более-менее приемлемые версии. Вчера, сегодня, завтра… Пока еще за горло следователя никто не берет. Но стоит расслабиться и начать планомерную работу, как прокурор неожиданно схватит за горло. «Что сделано за эти дни, Выходцев?» «Если нет перспектив, советую отработать то-то и то-то!»… И попробуй не отработай эти версии человека, который знает о сути дела лишь понаслышке! И тогда придется совмещать намеченную планомерную работу с отработкой бесполезных вариантов начальника.

«Все это давно съедено и пережевано… – поморщился Борис Сергеевич. – Главное, чтобы Антон держался».

Наклонившись к панели, Струге посмотрел в уличное зеркало заднего вида. Свет мощных фар бил в глаза, как сценический софит. Машина пристроилась к ним сразу после пересечения МКАД и уже несколько километров не отрывалась более чем на пятьдесят метров.

– Боря, на «Волге» номера прокурорские? Я что-то не обратил внимания.

– В любом случае не эти, милицейские! – Выходцев автоматически бросил взгляд на зеркало. – Не синие… Тебя та «бомба» беспокоит? Не волнуйся, здесь очень много населенных пунктов на протяжении добрых двух десятков километров. Не вопрос, что она едет за нами.

– Меня беспокоит то, что водитель «БМВ»-«семерки» вот уже десять километров позволяет болтаться перед собой какой-то раздолбанной «Волге». Ведь он может обойти нас в любой момент, как только захочет. Однако не хочет… Черт, у меня уже бред преследования начался. – Струге снова уткнулся в полотенце.

Глава 7

Несмотря на то что Лисс каждую минуту думал о местонахождении потерявшегося после инцидента в гостинице Струге, к новости о том, что судья найден, он оказался совершенно не готов. Поэтому и взял тайм-аут, приказав Бесу немедленно возвращаться в свой дом. Коротко выслушав доклад, Михаил Юльевич, которого всегда вела мысль о том, что, если хочешь что-то сделать хорошо – сделай это сам, быстро вышел во двор и сел на заднее сиденье «БМВ». В машину сели еще трое во главе с Сашей, и двигатель, не успевший даже остыть на февральском морозе, снова стал работать в полную мощь.

Очень давно, лет десять назад, когда водка была крепче и безопаснее и люди были доверчивее, Лисс дал себе слово идти на крайние меры лишь тогда, когда будет создаваться угроза его жизни. Со временем менялись водка, люди и воззрения. Что такое «его жизнь»? Десять лет назад под этим понятием он осознавал свою возможность дышать, видеть окружающий мир и умение наслаждаться его дарами. Время шло, и он понимал, что ценности меняются, приобретают новое, неведомое ранее для него звучание. Сейчас, сидя на кожаном сиденье шикарной иномарки, он в очередной раз задал себе этот вопрос. Чему именно угрожает опасность в лице живого, дееспособного Струге? Его жизни? Но Струге и не думал о том, чтобы его лишать возможности дышать и видеть окружающий мир… Просто у него в руках документы, которые могут оказаться для Лисса роковыми после предания их огласке. И надвигающаяся тень этого судьи заставляла расходиться по коже волнам озноба. Просто поменялись ценности. Теперь жизнью для Лисса были его заправки, дома, власть и возможность делать то, что он хочет, и сразу же после того, как появится такое желание. Всего этого его мог в одночасье лишить человек по фамилии Струге. Человек, попавший в водоворот волею случая. Самым раздражающим в этой ситуации было то, что судья попал в водоворот, раскручиваемый самим же Михаилом Юльевичем.

Был Феклистов, была надежда на то, что «сработать» можно с ним. Не получилось, Феклистов отказался. Пришлось ошибку исправлять самым дорогостоящим способом. Теперь на дороге стоит Струге, вина которого заключается лишь в том, что он стал носителем чужих секретов. Наблюдая за его поступками, можно с уверенностью утверждать, что он попрет напролом так же глупо, как и Феклистов.

– Господи, что делать-то? – вздохнул Михаил Юльевич. – Хоть и немного таких, да ведь и их всех не перестреляешь…

В уголовном деле, по которому Феклистов должен был вынести приговор, ни единого раза не значилась фамилия Лисса. Баварцев и еще с десяток слюнтяев, которых можно связать одной веревкой. В любом другом случае с потомственным тракторостроителем, как и с остальными, можно было бы распрощаться и, занеся в списки отработанного «материала», забыть. Однако потерять память о Баварцеве мешал все тот же Феклистов. Этот законник распутывал клубок под названием «судебное следствие» с таким усердием, что уже через два месяца дело снова вернули бы в органы внутренних дел для дополнительного расследования. Баварцев утверждает, что законы сейчас изменились и никаких доследований уже быть не может. Просто оправдают. Но Лиссу хотелось хохотать, когда он слышал это. Оправдают одни – займутся другие, только более серьезные и деятельные люди. В адрес ментов полетит куча представлений и предупреждений, и тогда вся работа, проведенная на заводе с той следственной группой, окажется сизифовым трудом. А ее выводы – филькиной грамотой. Продавать трактора в Иран, минуя заводскую бухгалтерскую документацию и международные соглашения, нельзя. Едва делом «оправданного» Баварцева займутся органы госбезопасности, можно начинать сбор вещевого мешка для отправки в СИЗО. Из-за спины десятка уродов в масках выйдет очередной следователь, подойдет к Лиссу и на ухо прокричит: «Низя-я-я-я!!!» Нельзя воровать, не делясь с государством…

Михаил Юльевич вздрогнул от этого крика и пошевелил плечами. Понимающий Саша протянул ему пачку сигарет. Машина мощно всасывала под себя блестящее полотно дороги, а стекло, расходясь веером по обе стороны, оглаживала лента падающего снега. Мистическая картина движения, кажущаяся вечной…

– Саша, как ты думаешь, судьи попадают на суд божий?

– Конечно. – Бес лениво пережевывал жвачку и совел при виде убегающего под колеса потока. – Только, шеф, у них там, как обычно, все куплено. Сто пудов, что у них в небесной кассации свои архангелы.

Помолчали.

– Лисс, у нас по курсу, в сотне метров, очень странная машина. Я ее вчера у гостиницы видел. – Голос водителя, повернувшего голову вполоборота, был слегка взволнован. – Мне кажется, на ней следак к Струге приезжал…

Лисс округлил от удивления глаза и полез вперед. Почувствовав у себя на плече знакомую руку, водитель добавил оборотов, и свет мощных фар осветил номер с флажком России.

– В душу мать!.. – матюгнулся Лисс. От его умиротворенного настроения не осталось и следа. – Это же прокурорская «Волга»! «Волга» Выходцева. И это, братки-мазурики… – Он пригляделся. – Забодай меня олень! В машине – Струге!!