Миша Бродский - Дорога сквозь мёртвую и живую Страница 32

И третье – за поясом у Муши я увидел чёрный каменный нож из обсидиана. Нож левита, готового на ритуальное самоубийство. Таким ножом левит режет себе горло, когда решает уйти из жизни. Таков древний ритуал левитов.

Муши тихо заговорил, обращаясь ко мне:

– Поверь, Осия, не стал бы я с тобой драться. Ты убил бы меня легко. Я хотел этой смерти. Не суждено, значит, не суждено. Этот нож тоже неплохая штука.

У меня к тебе есть дело. Я забираю этих двоих. Бог избрал меня, чтобы наказать предателей. Бог простил меня, и я умру мангустой и евреем. Подумай, и ты поймёшь: это мое право и это желание Бога.

Я ответил не задумываясь:

– Берите их, дядя Муши, они Ваши. Я поклялся, что умрут предатели и умрут плохо. Но я не клялся, что я это сделаю сам. Бог вложил мне в уста правильные слова. И Бог удержал меня от лишних слов. А то, что они будут умирать долго и плохо, я не сомневаюсь. Конечно же, Вы это сделаете лучше, чем я. Мне ещё до Вас учиться и учиться.

– Спасибо тебе, Осия. Правильного парня воспитал Захри. Даже завидно. И делом можешь любому ответить, и словом хорошим любого обрадовать. Всё тебе доступно. Я такого, как ты, первый раз встречаю.

Порадовал ты меня напоследок. Умру хорошо. А я уже об этом и не мечтал. Ещё раз спасибо тебе, парень. Спасибо и тебе, Аарон. За то, что старых друзей не забываешь. И за эту последнюю встречу. Тебе и Богу спасибо. Ору Иудею от меня привет передайте. Надеюсь, и он меня не забыл.

Муши накинул капюшон, отвернулся от нас и подошёл к вождю. Что-то сказал ему. Тот согласно махнул головой. Муши подошёл к предателям, отпустил охрану и своим каменным ножом перерезал веревки. Шембела и Ханамах покорно встали, и группа из трех людей пошла прочь от шатров.

И это ещё жертвы не видели лицо своего палача. Представляю, что с ними будет, когда Муши откинет свой капюшон. Что ж, они сами выбрали свою судьбу.

Отдать-то я их отдал, но... как бы они у меня умирали... Это такая была бы боль, непрерывная, невыносимая. И кровь, капля за каплей!

Ладно, размечтался. Им по-любому не позавидуешь. Думаю, Муши свое дело и без меня знает. Без сопливых разберётся. Да и времени у меня столько, сколько надо, нет. А у Муши есть.

Ребят уже частично обработали и отнесли в наш шатёр. Вождь, не спросясь и не попрощавшись, куда-то подевался. Бандит, он и есть бандит. Что с него взять? Бандит и босяк. Меня и Аарона здесь тоже ничего больше не держало. Так что отправились и мы в шатёр к ребятам.

Фарнака зашили вдоль и поперек. Кроме раны на бедре у него ещё были глубокие порезы на спине и на руках. Это когда он на мече по земле ёрзал. Веревки перепиливал.

Аззан, как я и предполагал, вывихнул правое плечо и получил несколько довольно плохих ран в ноги и живот. Это когда охранник его тыкал мечом вслепую. С вывихнутым плечом удержать здоровенного мужика на земле – даже я этого себе представить не могу. Это же анатомия. Против нее не попрешь. Но факт есть факт – удержал.

Как ребята в живых остались, ума не приложу. Ведь не мангусты же. Аззану повезло, что эти придурки-охранники взяли с собой на конвоирование длинные боевые мечи. Будь у его противника короткий меч-кинжал, как у охраны вождя, конвоир бы Аззана на ленточки порезал.

Мы пришли – ребята сидят, ждут нас. На столе всё накрыто. Они сколько-то дней не ели. Минимум два. Но без нас за стол не сели. Уважаю хорошо воспитанных людей. Быть им князьями. Это точно.

Умылись, сели за стол. Смотрю: они, как и мы с Аароном, пьют только молоко и воду. А ведь на столе и вино, и крепкие напитки. Всё отборное, явно из запасов вождя.

У них на то была своя веская причина. Вот что они нам рассказали.

Несколько месяцев назад Аззан с отцом привели в Мигдол караван ослов с пряностями, чесноком, фасолью и елеем. У них это всё оптом откупили симеоняне. Купцы собирали караван к хананеям.

Отец занимался закупками перед возвращением к себе в шатры. Аззану делать было нечего. Он таскался по базару и глазел на всё подряд.

Там он и познакомился с двумя проводниками из племени Вениамина. Взрослые мужчины, лет под тридцать. А отнеслись к Аззану как равные. Расспрашивали его обо всём. Предлагали заплатить, если он им организует хорошие цены на товары от Иссахара. Он обещал попробовать.

Потом пригласили Аззана в таверну амаликянскую. Пили сладкие вина. И пили много. Он старался держаться наравне со взрослыми мужчинами. Пил вино. Пробовал крепкие напитки.

В таверне танцевали практически голые женщины из народов моря. Подавали тоже женщины. И тоже не сильно одетые. Для Аззана всё это было как волшебный сверкающий мир. И его можно понять.

У евреев в тавернах подают только мужчины, и нагота, что мужская, что женская, считается позором. Нельзя видеть наготу другого. Даже блудницы у евреев исполняют свои обязанности, полностью закутавшись. На свету и лицо, и тело женщины должно быть закрыто одеждой. Остальное только в полной темноте.

Дело женщины – семья. Вот в семье она главная. А мира для неё, считай что и нет. Всегда и во всём женщины держатся отдельно от мужчин. После замужества для них существует только один мужчина – муж.

А тут такое ... Как попал в свой шатёр, Аззан не помнит. Утром чувствовал себя наипоганейше. И ещё отец наехал по полной. Слово за словом, раскрутился на затрещины, и тоже по полной.

Отец ушёл по делам – Аззан опять на базар к своим новым знакомым. Те с ним поговорили, как со взрослым. Сказали, что отец есть отец. На отца нельзя обижаться.

Аззан должен скоро в Академию на учёбу вернуться. Пусть завернёт к ним перед учёбой. Вот тогда они и оторвутся по полной программе, как настоящие мужчины.

И никто ничего не узнает. Денег от него не надо. Какие деньги между друзьями. Рассчитается как-нибудь потом.

Похожая история приключилась и с Фарнаком. И даже не просто похожая, а та же самая. С разницей в незначительных деталях.

Перед возвращением на учёбу ребята наврали дома, что должны явиться в Академию на неделю раньше обычного. А сами отправились в Мигдол.

Там их встретили как близких друзей. Познакомили друг с другом и пошли весёлой компанией в трактир к весёлым женщинам народов моря.

Очнулись ребята уже связанные и в стане амаликян. Остальное мы с Аароном видели. Теперь они для себя решили: никогда и ничего спиртного. С них хватило.

Парни практически отключались после всего пережитого и после обильной еды. Мы отпустили их спать, и я пристал к Аарону: кто такой Муши?

К вопросу о приглашении вождя на завтрашний пир мы, не сговариваясь, не спешили приступать. Всё и так ясно. Выбора у нас нет: не проваливать же задание. Но уж очень душа не лежит.

А про Муши вот что получается: Муши – левит из рода Мерари, сын Махли. Этот род никогда не был старшим у левитов и никогда на старшинство и не претендовал.

Род Мерари испокон веков, поколение за поколением, поставлял учителей в племена Израиля. Ещё они охраняли зернохранилища. Они же содержали тюрьмы. Поддержание порядка на дорогах и переправах тоже их обязанность.

Многие хозяйственные службы исполняли левиты этого рода. Более того, есть такое понимание, что фактически этот род самый старый среди левитов.

Их история тянется задолго до того, как евреи переселились в Египет. А может быть, и до того, как евреев привел в Ханаан Авраам. Именно они в те давние времена и назывались левитами.

Тогда они образовывали отдельную касту среди евреев. В их функции входило внутреннее обслуживание религиозных и хозяйственных нужд других племён.

Это уже потом стали пополняться левиты одарёнными детьми из других племён Израиля. Некоторые философы Академии, включая Корея, связывают это изменение с появлением и распространением письменности среди евреев.

В дописьменный период существовал один канал распространения знаний: от дедов к отцам, от отцов к сыновьям. И через обучение, и как наследственное, врождённое.

Это порождало и поддерживало сложную кастовую структуру еврейского сообщества. Иногда такой тип обучения заменялся отношениями «учитель – ученики». Но всегда всё замыкалось кастовыми рамками.

Распространение письменности породило другие способы передачи знаний. Чаще всего менее эффективные, чем передача «из уст в уста», зато более многочисленные и разбросанные как по пространству, так и по времени. Многочисленность даёт худший результат в среднем, но иногда порождает всплески.

На самом деле книги почти никогда не являются единственным источником знаний. Как правило, передача информации и обучение идет через комбинированные методы типа нашей школы мангуст или Академии Иосифа.

Я учился у Захри, и я прочёл огромное количество книг. Все, какие нашёл. Но только по книгам в таком деле, как наше, многому не научишься. Обязательно нужен учитель.

Короче, я и есть этот всплеск. Я не левит и в кастовом обществе у меня не было бы шансов стать профессиональным убийцей-палачом. Книги плюс учитель Захри – и вот он я, лучший боец и лучший палач.