Разорванный берег - Сергей Иванович Зверев Страница 32

Подмосковные Химки, 12 час. 33 мин., 27 апреля 1945 года

– Товарищ полковник, вот гражданка Новикова, она живет на соседней улице. Убиралась до войны у летчика, – доложил участковый, пропуская вперед пожилую женщину.

– Как вас зовут? – спросил Гонтарь.

– Маргарита Ивановна.

– Очень хорошо. Маргарита Ивановна, у меня к вам будет огромная просьба. Вот вам лист бумаги и карандаш. Нарисуйте, пожалуйста, как можно подробнее схему внутренних помещений дома летчика. Кстати, как его звали?

– Жердь Петр Макарович, – испуганно пролепетала женщина.

– Эрнст Яковлевич, – повернулся полковник к Воротынскому, – запросите у себя на Петровке и в военной прокуратуре все установочные данные на гражданина Жердя Петра Макаровича. А мы тут пока с Маргаритой Ивановной порисуем. Добро?

– Да не волнуйтесь вы так, – ласково проговорил Гонтарь, видя, как дрожит карандаш в руках женщины. – Сейчас быстренько нарисуем схему, и пойдете домой. А это что у нас? – спросил полковник, наклонившись над рисунком.

– Это большая столовая и кухня, дальше лестница на второй этаж. Там две спальни и балкон. Санузел у них был на улице.

– Подвал в доме есть?

– Нет, погреба не было.

– Спасибо, Маргарита Ивановна. Вы нам очень помогли.

– Итак, какие будут соображения? – спросил Воротынский, повернувшись к Бородину, когда женщина вышла.

– Дача совсем маленькая, что значительно усложняет задачу. Незаметно войти в дом не удастся…

На улице, ниже дачи летчика вдруг сухо прозвучали сначала два пистолетных выстрела, а затем сразу еще восемь.

– Мать твою! – рявкнул Вишня и, подхватив свой «ППШ»[41], бросился вниз по лестнице.

– Барабоха, следи за окнами и дверью дачи! – приказал Бородин и бросился следом за Вишней.

Едва они выскочили на улицу, на даче летчика вылетели стекла на первом этаже, и оттуда сразу ударил пулемет Дегтярева[42]. Вишня, кувырком уйдя от пулеметной очереди, вскочил на ноги и, в одно касание перемахнув забор, прижался к косяку входной двери. Со всех сторон к даче уже бежали сотрудники НКВД. Пулемет не унимался, поливая улицу свинцом. Вишня снял с пояса гранату «Ф-1»[43] и, раздумывая, подбросил ее несколько раз в руке. И тут внезапный мощный взрыв потряс все строение, внутри полыхнуло так, что с оглушительным треском вылетела входная дверь и следом вырвались наружу едкий дым и пламя, засыпая двор дачи горящими обломками оконных рам и осколками стекол. Пулемет тотчас заткнулся, и наступила звенящая тишина. Сорвав с плеча автомат, Вишня ворвался внутрь дачи, вихрем пронесся по первому и второму этажам и, убедившись, что кроме двух изуродованных взрывом трупов мужчин, в доме никого нет, выскочил на улицу.

– Какого черта!!! – рявкнул подбежавший Бородин.

– Товарищ майор, – стал докладывать Вишня. – Это не я! Они сами! Полковника Евдокимова в доме нет. Ни живого, ни мертвого…

– Приехали… – констатировал Бородин, устало присев на валявшееся во дворе автомобильное колесо, и тут же, обернувшись к стоящему рядом лейтенанту, рявкнул: – Кто поднял стрельбу на соседней улице? Выяснить и доложить!

Лейтенант метнулся было выполнять приказ, но налетел на сержанта, который, забыв о субординации и указывая рукой куда-то в сторону, заорал:

– Товарищ полковник, там…

– Вишня, разберись тут, а мы посмотрим, что там стряслось и кто устроил весь этот «концерт».

Поперек тропинки, уходящей в лес, лежала на боку розовая детская коляска, рядом, в траве, валялась большая кукла в белом платьице и чепчике, а рядом Бородин увидел сотрудника милиции, который, раскинув руки в стороны, смотрел немигающими глазами в голубое весеннее небо. А рядом, привалившись спиной к шершавому стволу липы и уронив голову на руки, сидел старший лейтенант.

– Лейтенант, встать! – рявкнул Гонтарь и, когда лейтенант встал, уже спокойно спросил: – Что здесь произошло?

– Товарищ полковник, разрешите доложить, – вместо старшего лейтенанта обратился к Гонтарю пожилой майор. – Лейтенант Митрофанов и сержант Иванов стояли здесь в оцеплении…

– А лейтенант что, язык проглотил? – усмехнулся полковник.

– Никак нет, шок. Молодой еще, порох первый раз понюхал, – снова заговорил майор.

– Ладно, докладывайте вы.

– Я стоял чуть дальше, метрах в ста отсюда. Примерно с полчаса назад вон оттуда, – майор вытянул руку вдоль тропинки, уходящей в лес, – вышла беременная девушка с коляской.

– С чего вы взяли, что она беременная? – перебил майора неизвестно откуда появившийся Воротынский.

– Так живот же… – растерялся майор. – Большой такой, месяцев восемь, наверное, а то и больше.

– Дальше!

– Я видел, как патруль остановил ее и, вероятно, спросил, куда она направляется. Документов при ней не оказалось, во всяком случае она их не предъявила. Сказала, видимо, что живет в доме номер шесть по Колхозной улице, поскольку указала рукой на вон ту дачу. Вероятно, паспорт оставила дома.

– Это пустой дом, из которого мы наблюдали за дачей летчика, – подал голос Бородин.

– Дальше, – процедил сквозь зубы полковник.

– Я направился к ним и услышал, как старший лейтенант сообщил ей, что дорога в дачный поселок временно перекрыта, что там сейчас опасно и проход туда запрещен. Она поинтересовалась, надолго ли. Ей ответили, что неизвестно. Тут она неожиданно толкнула коляску с ребенком, точнее, как выяснилось позже, с куклой, – поправился майор, – на лейтенанта и дважды выстрелила в сержанта. После чего сделала сальто назад и кульбитом[44], ну его еще называют «колесом», исчезла в лесу. Все произошло очень быстро, буквально за доли секунды. Вероятно, она увидела, как на дороге появилась трехтонка с нашими сотрудниками, ну и выдала себя. Хотя непонятно – зачем.

– Она таким образом предупредила своих, – тихо проговорил Бородин, – знала наверняка, что наши сотрудники стрелять на поражение не будут. Вот она и ушла «колесом». Лейтенант, сколько выстрелов ты успел сделать?

– Всю обойму расстрелял, да только впустую, – кивнул майор на «ТТ» с застывшим в заднем положении кожухом затвора в руках лейтенанта.

– Попасть по конечностям человека, который проворачивает перед тобой этот акробатический трюк, практически