Евгений Сухов - Власть Варяга Страница 33

Все эти две недели Илья, кроме всего прочего, ломал голову над тем, кого же поставить во главе производства, когда они с Полозовым уедут в Москву. Специалисты были, но надежных людей среди них было маловато. В этом-то и заключалась главная проблема. После долгих колебаний Илья решил выдвинуть Максима Сергеева.

Все эти годы за его безупречную службу он платил ему небольшой процент, и, судя по всему, тот был доволен. Конечно, немного подводит образование, весьма далекое от добычи золота (кажется, какое-то военное училище), но ничего, со временем наверстает, будет не хуже других. А потом, ему ведь не нужно будет стоять с лотком в руках и шлихтовать золотишко, главное — это умело организовать работу.

Поначалу Илья хотел взвалить эту ношу на Герасима, но, взвесив, уяснил — для такого могучего напряженного производства тот был мягковат, а золото, как известно, и раздавить способно.

Подобное дело по плечу человеку волевому, умеющему покрикивать на рабочих и в случае необходимости стучать кулаком по столу, а то и по физиономии нерадивых. На такие «подвиги» Герасим, в отличие от Сергеева, был неспособен. Имелась и еще одна причина, возможно, даже более важная, — Илье хотелось иметь в Москве своего человека, на которого можно было бы положиться. Полозов не однажды доказал, что достоин подобного доверия.

Герасим в просьбе переехать в Москву не отказал, сказав, что согласен следовать за Ростовским хоть к «черту на рога», после чего, потупив глаза, признался, что сошелся с Анной окончательно. Ростовский в ответ похлопал по плечу друга и дал свое благословение.

Вот, собственно, и все дела.

Несколько раз Ростовский пытался дозвониться до Лады, но всякий раз не заставал ее дома.

Дважды неприятный женский голос отвечал ему, что ее нет. А в третий, резковато и с явным вызовом, предложил поискать Ладу на Тверской.

Самое обидное, что Лада тоже не давала о себе знать, хотя могла бы, к примеру, позвонить ему на сотовый или застать его по-домашнему телефону. Сообщить, что с ней все в порядке, успокоить его добрым словом и попросить не волноваться.

Переполненный самыми дурными предчувствиями, Илья вылетел в Москву ровно через две недели.

Уже в здании аэропорта неожиданно затрезвонил мобильный телефон.

— Это я, — услышал он в трубке спокойный голос Лады.

— Бог ты мой! — невольно закричал в трубку Илья, совершенно не обращая внимания на людей, находившихся рядом. — Почему ты не звонила? Я очень переживал!

— У меня были кое-какие дела. Я не могла, — услышал он негромкий размеренный голос любимой женщины. — Извини, что сделала это только сейчас. Я сначала позвонила к тебе в офис, но там мне ответили, что ты уже вылетел в Москву. Я узнала, когда прилетает самолет, и позвонила тебе.

— Я несколько раз звонил тебе на квартиру, но какая-то женщина сказала мне, что ты там больше не живешь!

Ростовский взволнованно расхаживал по залу аэропорта, поглощенный разговором, он сталкивался с пассажирами, невольно задевал их плечом и терпеливо сносил недружелюбные взгляды.

В ответ раздался все тот же спокойный голос:

— Все правильно. Я там больше не живу. Я сняла квартиру в другом районе.

— Лада, нам нужно сегодня же увидеться!

— Ты хорошо подумал?

— О чем ты?!

— Ты уверен, что хочешь со мной встретиться?

— Послушай, Лада, ты не о том говоришь! Я просто с ума по тебе схожу! Мы же с тобой уже обо всем переговорили. Я переехал в Москву именно из-за тебя! Навсегда. Как мне тебя увидеть? Где ты, Лада?! Я еду к тебе немедленно!

— Не нужно никуда ехать, посмотри направо, — раздалось после короткой паузы.

— Что? — не понял Ростовский.

— Посмотри направо.

Илья растерянно повернулся.

— Ты смотришь немного не туда. Я стою около газетного киоска. В темных очках…

— Бог ты мой! — восторженно воскликнул Илья. — Ты меня разыграла!

Сложив телефон, Ростовский быстрым шагом направился к Ладе.

Она стояла около газетного киоска в длинном белом плаще. Сделав один небольшой шаг навстречу, она остановилась и терпеливо ждала, пока Ростовский приблизится.

— Ты даже не представляешь, как я по тебе скучал! — обнял Илья девушку.

С минуту он сжимал ее в руках, не решаясь отпустить, как будто опасался, что любимая может превратиться в маленькую птаху и попытается вспорхнуть под свод аэровокзала.

Слегка отстранившись, он посмотрел на Ладу. Разглядеть ее глаза мешали очки, которые скрывали почти половину лица. Никуда она теперь от него не денется.

— Я тоже по тебе скучала. Очень… — тихо произнесла Лада.

— По твоему сдержанному тону этого не скажешь, — немного обиделся Ростовский. — Ты теперь носишь черные очки?

— Дай мне слово, что не будешь ни о чем меня спрашивать. Во всяком случае, до тех пор, пока мы не приедем домой.

Ростовский удивился:

— Что это за таинственность? Хорошо. Как пожелаешь.

Лада медленным движением сняла очки. Илья невольно ахнул. Вместо глаз — щелочки. Огромные синяки расползались по лицу, отчего носовая перегородка выглядела необыкновенно толстой.

Ростовский невольно стиснул зубы:

— Кто это тебя?

Лада так же медленно надела очки.

— Ты обещал не спрашивать до тех пор, пока мы не приедем.

Ростовский молча кивнул и, взяв девушку под руку, вывел ее из здания аэропорта.

Отозвавшись на короткий звонок, дверь открыла неопрятного вида старуха. На полах затертого халата были видны жирные пятна, очевидно, старуха использовала свою одежду в качестве тряпки или полотенца. Буркнув что-то недружелюбное в ответ на приветствие, она прошла в глубину комнаты. Весь вид ее так и кричал: пусти тут бабу на постой, так к ней тотчас мужики начнут шастать.

— Ты только подошвы вытри, а то меня тетя Тося ругать будет, — вполголоса предупредила Лада и сама старательно, словно хотела стереть подошвы до дыр, вытерла ноги о сморщенную тряпку у порога.

— Ты здесь живешь? — спросил Ростовский и нервно полез в карман за куревом. Плохо. В полусмятой пачке было всего лишь две сигареты, а, судя по тому, какие произошли перемены с их последней встречи, разговор обещал быть долгим и во многом неприятным.

— Как видишь, — безрадостно протянула Лада, присаживаясь напротив.

Ростовский сидел на скрипучем дощатом табурете, который, казалось, готов был рассыпаться от первого же прикосновения. То, что Ростовский до сих пор не свалился на пол, было чудом. Он рискнул закинуть ногу на ногу, и табурет вновь дал о себе знать протяжным скрипом. В этом отчаянном звуке чувствовалось предупреждение, что ветхая мебель может не выдержать столь сурового эксперимента, а потому следует обращаться с ней поаккуратней.

Илья внял предупреждению и теперь сидел смирненько, обхватив колено ладонями.

Было трудно поверить, что в таком богатом городе, как Москва, может быть такая безнадежная дыра. В Магадане бичи и те живут в более сносных условиях. А такая девушка, как Лада, по мнению Ростовского, должна была жить в хоромах, но уж никак не в десятиметровой камере с ободранными стенами. Вдруг на середину комнаты безо всякого душевного трепета выполз огромный черный таракан. Было заметно, что присутствие гостей его совершенно не стесняет. Пошевелив длинными усами, он направился прямиком к Ростовскому, словно хотел представиться. Илья с интересом наблюдал за его передвижениями. Знакомство не состоялось — когда насекомое приблизилось к носку ботинка, Ростовский с брезгливым выражением придавил его каблуком. Послышался неприятный сухой треск.

— Вот так я и живу, — произнесла Лада, будто бы подводя черту под увиденным.

— Что я могу сказать… Печально, — невесело отозвался Ростовский.

— Сама знаю, но что поделаешь. Живу пока здесь, у тети Тоси. Квартплату она берет небольшую, мебель тоже ее.

При слове «мебель» Ростовский лишь усмехнулся. Такой мебелью впору печь топить. Оба надолго замолчали, не решаясь заговорить о главном. Наконец Лада сняла очки и аккуратно положила их на тумбочку.

— Хороша? — спросила она после некоторой паузы. В полумраке ее синяки казались особенно ужасающими и выглядели темными зловещими провалами. — Чего же ты меня не целуешь? Не говоришь, как я прекрасно выгляжу? Ты ведь меня избаловал. Я успела привыкнуть к приятным словам. Это еще не все. — Лада расстегнула блузку, и Ростовский увидел на ее груди еще несколько крупных синяков. Следы были от пальцев, щипали крепко, чтобы причинить нешуточную боль.

— Откуда это у тебя? — прохрипел Ростовский.

Неожиданно Лада заплакала — горько, тяжело, закрыв красивыми тонкими ладонями избитое лицо.

— Извини меня, Илья, извини, дорогой! Ты уехал, а я обещала хранить тебе верность. И не смогла! Как только я приехала домой, ввалился Резван со своими дружками, и они изнасиловали меня, каждый по очереди. А один из них, жирный такой, еще и комментировал. А Лилька, эта сучка, стояла и смотрела, как надо мной издеваются! Она же и сообщила Резвану, что я приехала, когда я в ванной мылась. — Лада беспомощно растирала по лицу слезы.