Александр Тамоников - Диверсант-одиночка Страница 33

Приняв решение, он вызвал на связь Батыра. Передал ему суть разговора с Оболенским и приказал с утра начинать выдвижение к плато. Ахмед приказ принял и ответил, что с утра начнет его выполнение. Единственное, что он спросил, – какую задачу следует выполнить его отряду на месте приема груза. Джура объяснил, что конкретная задача отряду Батыра будет поставлена на плато, куда он должен выйти к утру 21 июня. Затем Дахашев вызвал к себе помощника, ведавшего в группировке тыловым обеспечением.

Тот вошел, низко поклонившись и проговорив:

– Слушаю, хозяин!

– Караван к отправке готов, Анвар?

– Готов, хозяин!

– Конвой?

– Под караваном я подразумевал и животных с баулами и вьюками, и проводников, и охрану.

– Ты знаешь, где мы должны принять воздушный груз?

– Знаю!

– Тогда в ночь лично выводи караван на марш. Утром 21 июня он должен быть сосредоточен на выходе к плато от «зеленки».

Анвар Кабаев вновь поклонился:

– Я все понял, хозяин!

– Иди, Анвар! Да поможет тебе Аллах!

Кланяясь, Кабаев спиной покинул помещение лесного блиндажа, оборудованного под личные апартаменты Адама Дахашева.

И после этого он решился на разговор с Алихановым.

– Ильяс? Это Джура!

– Слушаю тебя, брат!

– Долгожданный день, наконец, обозначен! Груз прибудет к нам в понедельник, 21-го числа.

– А точнее?

Джура сдержал приступ гнева. Ильяс позволял себе перебивать старшего и задавать вопросы тогда, когда делать этого не следовало. Алиханов уже считает себя по меньшей мере равным по положению с Джурой. Но в стае волков двух вожаков не бывает. Однако он решил не осложнять обстановку, ответив:

– Точнее мы все узнаем на плато.

– Хорошо. Что должен делать я?

– Сегодня вечером отправить сорок всадников по своему маршруту к плато. Они должны к вечеру воскресенья прибыть на место и оцепить его, одновременно проведя разведку местности. Около плато не должно быть никого, кроме наших бойцов.

– Но ты своим решением оставляешь меня на базе всего с десятком наемников?

Джура спросил:

– Ты чего-то боишься?

Ильяс повысил голос:

– Тебе должно быть известно, Джура, что я никого и ничего не боюсь! Зачем унижаешь меня?

– Извини, брат. Я неправильно задал вопрос. Ты чего-то опасаешься, оставаясь на базе с небольшой группой до утра?

Алиханов переспросил:

– До утра?

– Да. Ибо в восемь часов завтра также следует выдвигаться к плато. Такой порядок переброски твоего отряда определен Оболенским. Он считает, что, разделив подразделение, удастся избежать неприятностей и сюрпризов, которые вольно или невольно могут подбросить нам федералы. В общем, это его приказ, и не нам с тобой его обсуждать.

Джура знал, что Ильяс не имеет возможности связаться с Оболенским в обход Джуры и вынужден будет поверить Дахашеву на слово. И проигнорировать приказ генерала Ильяс не посмеет. После некоторого раздумья Алиханов согласился:

– Я все понял. Передай боссу, что мои люди в точности исполнят его требования.

– Я думаю, Оболенскому приятно будет это слышать.

Ильяс неожиданно спросил:

– Генерал не говорил, что слышно о сбежавшем Моските?

Джура на этот вопрос усмехнулся. Вот чего ты, Ильяс, боишься! Майора! Знаешь, что Лопырь мог выдать Москиту месторасположение твоей базы, а Москвитин не преминет воспользоваться полученной информацией, прийти к тебе в гости. Вот и занервничал! А еще понтовался: Ильяс никого и ничего не боится! Боишься, брат, смертельно боишься! Но ничего, это хорошо. Однако ответил, солгав:

– Насколько мне известно, Лопыреву каким-то образом удалось связаться с федералами. Он сообщил, что Москит уводит его на север к какому-то схрону, чтобы отсидеться первое время. Но вроде ему уже сели на «хвост» спецы российского МВД. В общем, я думаю, дни его сочтены. Да иначе Оболенский не решил бы проводить главную акцию!

Голос Алиханова повеселел:

– Что ж! Собаке собачья смерть. Жаль, не ко мне в руки попадет этот крутой спецназовец. Я имел возможность убить его в доме Зараева, но не имел права сделать это. Сейчас я с удовольствием посадил бы на кол проклятого гяура. Но не судьба. Что ж! Все одно, его смерть простой не будет.

Джура подыграл подчиненному:

– Да, ты прав! Умереть Москиту придется страшной смертью. На его месте я лично предпочел бы застрелиться. Но хватит о нем. Начинай готовить отряд к выходу. Жду доклада о том, что твои отборные джигиты отправились к плато! Конец связи!

Дахашев хищно усмехнулся. Эх, был бы на самом деле рядом с Ильясом Москит! Но ничего, не беглый майор, так снайпер самого Джуры снимет Ильяса во время его личного перемещения к плато. И этот выстрел спишут на Москвитина. На него сейчас можно списать многое! Не знал Джура: то, чего он так желал, случилось в действительности. Когда боевики разговаривали между собой, майор Москвитин с Лопыревым уже завершали подъем на перевал, немного правее Гармуна, выходя непосредственно к Слепому ущелью.

Ильяс, закончив разговор с Джурой, выключил трубку, сплюнул на пол:

– Шайтан бы вас всех побрал! Начальники! Куда ни глянь, одни начальники. Почему Джура руководит группировкой? Ведь у него меньше подчиненных. Но он главный! К нему стекаются деньги, большие деньги, с ним ведут переговоры эмиссары различных террористических организаций. У него поместье в Турции и приличный счет в банке. Он на слуху у всех! А Ильяс? Ильяс в тени. Что, разве он, Алиханов, не может руководить противостоянием новой власти? Может! Но разве Джура допустит Ильяса к власти? Ни за что. Так и будет держать на коротком поводке. Поэтому надо решать: оставаться ли в подчинении у Джуры или занять его место? Второй вариант мирного разрешения не имеет. Отделиться от группировки Джура не даст. Значит, надо принимать кардинальные меры. И принимать сразу после завершения сделки на плато у Черной горы. Когда на плато бойцов Ильяса будет больше, чем наемников Дахашева. Вот тогда и следует его попросту пристрелить, объявив себя командующим группировкой! Может возмутиться Батыр, но он ничего не сделает! Астаминов смирится. Он не стремится к главенству, для него главное – чтобы хозяин хорошо платил. А кто конкретно будет платить, Джура или Ильяс, без разницы. А если увеличить плату Батыру, так тот вообще во всем подчинится новому хозяину. И заставит подчиниться своих подчиненных! Да! Так и поступим! Другого шанса не представится. Но сейчас надо выполнить требование Дахашева. Это даже хорошо, что Оболенский приказал людям Ильяса, а не Батыра заблокировать плато, что дает Алиханову возможность и дальнейшего контроля над ситуацией.

Он вызвал к себе одного из своих помощников. Приказал к 18.30 подготовить отряд хорошо вооруженных всадников в количестве 40 человек для переброски в квадрат у Черной горы. Так, чтобы к вечеру 20-го числа отряд занял позиции на всех подходах к плато, особо уделив внимание проходу к нему с восточной стороны.

Помощник сказал:

– Но тогда, командир, придется снимать с перевалов все посты наблюдения, выставленные ранее, и только оборудованные позиции раннего обнаружения противника.

Эту меру предосторожности Ильяс принял, узнав о побеге майора Москвитина, просчитав весьма вероятную возможность выхода диверсанта на Слепое ущелье, благодаря информации, которой владел Лопырев. Алиханов махнул рукой:

– Снимай!

– Хорошо! Но с кем ты останешься на базе?

– Это не твоя забота! Выполняй приказ и вызови ко мне Гайдука.

– Как скажешь, Ильяс. Я выполню приказ, но подумай о собственной безопасности.

– Подумаю. Иди.

Помощник удалился. Вскоре вместо него появился парень славянской внешности. Он был гуцулом, отсюда и кличка – Гайдук.

Ильяс предложил начальнику своей личной охраны на базе прилечь на кошму. Налил и пододвинул ему чашку с ароматным зеленым чаем:

– Остынь, Гайдук! И слушай меня внимательно. Вечером базу покинет основная часть отряда. Здесь со мной останутся только твои люди. Их десять человек. Как выйдешь от меня, всем им предоставишь отдых. А в 20.00 выставишь посты в ущелье. Так, чтобы к аулу нельзя было подойти незамеченным. С утра же ты должен быть готов последовать за главными силами нашего отряда.

Гуцул понимающе кивнул головой, спросил:

– Каким образом вы хотели бы, чтобы я расставил посты?

– Возле моего помещения внизу – двух человек, одного у арсенала с оружием и боеприпасами. Двоих поднимешь на левый по течению реки перевал. Двоих на правый, там позиции для наблюдения оборудованы. Остаются еще двое. Их выставишь в самом ауле, среди развалин, там, где открывается вход в подземелье. Все бойцы должны иметь связь между собой и с тобой, ты – со мной!

– Ясно. Я все понял.

Начальник охраны базы удалился.

Алиханов достал из портмоне длинную папиросу, набитую отменного качества марихуаной, прикурил ее. Ильясу требовалась передышка в нервном напряжении, и он расслабился, прибегнув к анаше.