Андрей Воронин - Груз для Слепого Страница 33

Открылась обитая вагонкой дверь, и Быстрицкая исчезла за ней.

Сиверов постоянно ощущал присутствие за тонкой полотняной занавеской девушки – то ли медсестры, то ли банщицы. Но это только придавало пикантность. Раздевшись, Глеб сделал несколько резких движений, нагнулся, доставая пол кончиками пальцев, а затем, прихватив простынь, тоже отправился в парилку. Он не любил мокрого пара русской бани, предпочитая сауну. Эффект тот же самый, а дышится куда легче.

Парилка представляла собой тесное помещение, обшитое вагонкой. Под потолком горели две неяркие лампочки в стеклянных плафонах, армированных проволокой. Справа, за деревянной решеткой, находилась целая гора обкатанных валунов, пышущих жаром. Слева к самому потолку уходили ступени, ведущие к деревянному потолку.

Ирина лежала на второй полке, подстелив под себя простынь. Лишь только Глеб закрыл дверь, Быстрицкая тут же села. Ее тело уже успело раскраснеться, покрыться капельками пота. Она провела ладонью по плечу, затем, склонив голову, взглянула на Глеба. Тот присел рядом с ней и с наслаждением прикрыл глаза.

Ирина расправила простынь, перевернулась на живот и, подперев голову руками, вновь посмотрела на Сиверова. Глеб коснулся ее раскрасневшегося носа кончиками пальцев и улыбнулся.

– Ты такая горячая, что мне даже страшно к тебе прикасаться.

– Ничего, и ты скоро согреешься.

– Тебе хорошо?

– Лучше не бывает.

Жар пробирал до самых костей. У Сиверова немного заныл шрам, но это было приятное чувство, будоражащее и щекотное. Ирина почувствовала это. Ее рука скользнула по плечу Глеба, замерла у него на груди.

– Ты весь такой мокрый, будто только что вышел из воды. И волосы уже влажные.

Глеб поймал ее руку, их пальцы переплелись. Они сидели неподвижно несколько секунд, прислушиваясь друг к другу, изредка еле заметно сжимая пальцы, глядя друг другу в глаза.

– Я разомлела настолько, – призналась Ирина, – что мне даже лень подняться.

– Тебе и не нужно подниматься, достаточно будет, если ты сядешь.

– Я так обленилась… – Ирина прогнулась, тряхнула головой, а затем, выпрямившись, встала на колени. – Если я побуду здесь еще немного, то скоро покроюсь ужасными волдырями.

Она мечтательно прикрыла глаза, взяла в свою руку ладонь Глеба и положила ее себе на грудь. Глеб ощутил под пальцами напрягшийся твердый сосок.

– Не так быстро… – шептала Ирина, – двигайся очень медленно. Каждое твое движение обжигает меня. Воздух такой раскаленный, будто в пустыне.

– На песке не так удобно.

И впрямь, стоило замереть, как становилось прохладнее. Но одно неосторожное движение – и раскаленный воздух обжигал тело. Быстрицкая полулегла и снизу, устроив голову на коленях Глеба, заглянула ему в глаза.

Глеб ласкал ее, ощущая, как она вздрагивает от каждого прикосновения.

– Не спеши… – пыталась уговорить его Ирина, хотя сама уже с трудом сдерживала страсть. – В том, что мы с тобой сейчас делаем, есть нечто запрещенное, – мечтательно произнесла Быстрицкая и коснулась кончиком языка живота Глеба.

– Ты так думаешь?

– Уверена.

– Тогда не делай. Ирина глухо засмеялась.

– Нет, Глеб, не спеши, мне слишком хорошо, – она сжала ноги и замерла, боясь пошевелиться, – мне слишком хорошо для того, чтобы продолжать.

– Ты хочешь переждать? – ласково поинтересовался Сиверов.

– Да, иначе все слишком быстро кончится.

– Мы с тобой, честно говоря, еще и не начинали.

– Разве? "

– По-настоящему – нет.

– Если по-настоящему, то остановиться невозможно.

– Даже если ты об этом попросишь. Ирина глубоко вздохнула, горячий воздух обжигал ей легкие.

– Нам нужно немного остыть. Как ты?

– Самый раз окунуться в холодную воду.

– В чем проблема?

Глеб чувствовал себя немного неловко. Никогда прежде Ирина не рассматривала его с таким нескрываемым восхищением и в то же время с бесстыдством. Было видно, что она еле сдерживает себя.

– Ты даже сама не знаешь, Ирина, как мне сейчас хорошо.

– Да, это совсем не то, что в кровати.

Быстрицкая распахнула дверь, наслаждаясь тем, как прохладный воздух обтекает ее до нельзя разгоряченное тело.

– Давай сейчас немного охладимся в бассейне, а потом вернемся сюда.

– Тебе хочется именно здесь?

– Да.

– Странно…

– А тебе?

– Странно то, что и мне этого хочется, – рассмеялся Глеб, подхватил простынь, накинул на плечи Быстрицкой и вывел Ирину в коридор, плотно закрыв за собой дверь. – Тебе легче, – Произнес он.

– Почему?

– Потому что ты женщина.

– А-а, – рассмеялась Ирина, – опасаешься, что у тебя очень глупый вид, когда ты идешь по коридору?

– Это у него глупый, а не у меня…

– Я думала, вы с ним заодно.

– Сегодня – да.

За поворотом открылась заманчивая перспектива – просторный, метров пятнадцать на десять зал, половину которого занимал бассейн, наполненный до нереальности прозрачной водой, отливающей голубизной зимнего неба. Дорогу к этому райскому уголку преграждала тонкая завеса водяных струй, лившихся из трубы, расположенной под самым потолком. Точно такая же труба из нержавейки со множеством мелких отверстий проходила и у самого пола – прохладные, бодрящие струи.

Ирина и Глеб остановились, замерли, наслаждаясь прохладой. Затем Глеб в два прыжка очутился на бортике бассейна и высоко подпрыгнув, бросился в воду. Ирина спустилась по лесенке, тут же нырнула, проплыла у самого дна и вынырнула перед Глебом. Ее смех гулким эхом раскатился по облицованному плиткой помещению. Но лишь только Сиверов попытался привлечь ее к себе, как она стала вырываться.

– Не трогай меня, подожди немного. Дай хоть чуть-чуть прийти в себя.

– Тогда и ты немного поубавь пыл, – Глеб поймал ее руку под водой и отвел в сторону.

– С лыжами ты придумал отлично.

– Лыжи здесь ни при чем.

– Признайся, ты уже раньше бывал с женщинами в этой бане?

Глеб тяжело вздохнул.

– Это важно?

– Знаешь, как ни странно, – Быстрицкая зачерпнула воду пригоршнями и плеснула себе в лицо, – мне хочется услышать от тебя о других женщинах, хочется, чтобы ты принялся меня оценивать, сравнивать…

– Ирина, в душе, наверное, ты жутко развратная, но умело держишь марку.

– Ну так признайся, были? Были? Ты уже кого-нибудь обнимал в этом бассейне?

– Ты так хочешь услышать «да»?

– Конечно.

– Никого не было, – растягивая слова, произнес Сиверов.

– Грустно, – сказала Ирина, – сегодня, но только сегодня, мне хотелось услышать от тебя другое.

– У тебя, Ирина, наверное, точно перегрелась голова, – Глеб приложил ладонь ко лбу Быстрицкой.

Ирина вывернулась, и, шутя, укусила Сиверова за палец.

Тут в гулком помещении послышалось легкое покашливание. Глеб обернулся: у самого бортика бассейна стояла девушка в белом халате, та самая, которая выдавала им простыни и полотенца. Единственное, что спасало положение, так это белый халат, делавший се похожей на медсестру. Медикам, в конце концов, не противопоказано знать о своих пациентах немного больше, чем остальным. Девушка старательно изображала на лице полное неведение насчет того, что сейчас происходит в бассейне.

– Простите, – наконец справившись с собой, произнесла она.

– Прощаем, – засмеялась Ирина.

– К вам посетитель, – сказала девушка. Ирина вопросительно посмотрела на Глеба.

– Ты говорил кому-нибудь, куда мы отправляемся?

– Нет, – абсолютно честно признался Сиверов.

– Он что, не может подождать нас в доме отдыха?

– Говорит, дело очень срочное.

– Ну что ж, – пожал плечами Сиверов, – придется мне идти в предбанник.

– Нет уж! – Ирина подошла к лесенке, выбралась из бассейна, накинула на плечи простыню и запахнула ее на груди. – Пусть приходит сюда.

Глеб тоже выбрался из бассейна и закутался во влажную простыню. После чего Сиверов с Быстрицкой устроились на матерчатых шезлонгах.

– Я правильно рассудила? – поинтересовалась Ирина. – Пусть ему будет неудобно, а не нам. Чего задумался?

– Не сердись.

«Кто же это может быть?» – думал Глеб.

– Так что мне передать? – спросила девушка в белом халате.

– Если дело срочное, пусть идет сюда.

– Хорошо.

Минуты через полторы боковая дверца отворилась, и из нес вышел подтянутый высокий мужчина в строгом черном" костюме, при галстуке. Из-под рукавов пиджака поблескивали массивные золотые запонки. Глеб Сиверов сразу же узнал полковника Крапивина, с которым работал последние полгода – полковник был связным генерала Потапчука.

Крапивин остановился на самом пороге, затем присел на корточки, неуклюже снял ботинки, носки и, оставив их у входа, с подвернутыми брюками, босиком, направился к сидевшим в шезлонгах Глебу и Ирине. Глеб слегка привстал, чтобы пожать полковнику руку. Ирина манерно протянула свою руку для поцелуя.