Эльмира Нетесова - Женская месть Страница 34

Она уехала, а мужик очень скоро забыл об этом визите.

Захарий, глядя в окно, совсем забыл об Илье. Тот подошел к сапожнику, взял за плечи:

— Спасибо, Захарий! Я и впрямь, будто заново на свет родился. Ушла тяжесть с души, не болит сердце. Я снова живу и дышу. А значит, все правильно. Бог подарит мне мою судьбу. Без наворотов и заморочек будет женщина. Я не хочу больше ловить журавля в небе. Пускай будет синичка, но моя.

А через месяц, звонким весенним утром приехал к Захарию с Дианой:

— Знакомьтесь! — подтолкнул к Захару длинноногую молодую деваху, с длинными волосами, связанными в хвост. Большие серые глаза удивленно распахнуты, вот только плечи, не по-девичьи широкие и крепкие, говорили, что Динке в этой жизни приходится круто.

— Где ж ты ее отхватил такую молоденькую? — удивился сапожник.

— Это не он меня, я его нашла. Вернее отняла!

— У кого? — рассмеялся Захар.

— У мужиков! Сразу у троих. Они Илюшу уже загнали в угол. Хотели вкинуть за груз, какой он охранял. Стащить вздумали.

— Илюшку?

— Груз! Там дорогая техника была. В машине лежала. Вот и размечтались вместе с транспортом угнать. Ребята-охранники на обед ушли, Илья один остался. Его уже по голове ударили сзади. Он уже падал, а тут я объявилась. Ну и завязалась потасовка.

— Ты с тремя мужиками подралась? — изумился мужик.

— Дед! Диана боксер! Одна такая! Она тех налетчиков уделала так, что их еле откачали. Поверишь, чуть не размазала. Они до сих пор в гипсе канают. Один, наверное, калекой останется на всю оставшуюся жизнь.

— А тебе его жаль? — повернулась Динка к Илье.

— Ничуть.

— Так вот знай, это он тебя по башке дербалызнул. Потому и я ему вломила, не скупясь.

— И где же ты взялась такая милашка?

— Я в физкультурном институте учусь. Уже на пятом курсе. А тут подработку решила поискать. Ну, на одну стипендию канать тяжко. Мне пообещали дать работу в школе. Но я не понравилась директору за несговорчивость. Он меня по бедру хотел погладить, лысая задница. Я слегка лягнулась. И этот старый сверчок вцепился зубами в стену. Вся его наружность мигом распухла, посинела. Ну, о какой работе с ним говорить, если собственное имя потерял в полете. А что он хотел, козел? Не зря в институте хлеб ела. Чему-то научилась. Вот и ему надо хорошие манеры знать, а не лезть к каждой жопе с немытыми лапами.

— Ну, молодчина девка! — восторгался Захар.

— Короче, выскочила я из той школы в полном расстройстве чувств. Злая, как цепная собака. Ищу по сторонам, кому бы морду побить, чтоб пар выпустить. Кулаки не то чешутся, а горят. Глядь, трое отморозков к Илье крадутся сзади, и он их не видит, на меня смотрит и улыбается. Мне он по кайфу пришелся. Прикольный чудак. А тут эти! Врубились, что Илья на них забил, меня в расчет не взяли и хрясь ему по голове какою-то железякой. Я в один прыжок рядом очутилась. Как взялась за них, как отметелила, швыряла их об асфальт, уже не помню. Мне так хотелось, чтобы Илюшка еще улыбнулся мне! А тут охранники вывалили. Ну, я им рассказала. Они вызвали милицию и «скорую». Я долго не стала ждать. Взвалила Илью на плечи и бегом в больницу принесла. Ох, и хохотали надо мной врачи, мол, зачем позволила мужу так ужраться, что отрезвлять его кулаком пришлось, — рассмеялась Динка.

— Ну, не будешь всем объяснять, что случилось? А тут Илюшкин шеф хватился, куда его сотрудник делся, что за баба его унесла, для чего? Нас милиция разыскала. Меня к следователю доставили. Когда разобрались, Илюшин шеф меня пригласил. Долго извинялся, благодарил, а потом предложил работу у него в охране. Я, конечно, согласилась!

— С тех пор мы вместе! — подтвердил Илья.

— И на работе, и дома! Я без Дианы никуда ни на шаг не выхожу. С нею надежно. Она при случае так ввалит, ни один на задних лапах не устоит. С ней, хоть днем или ночью, нигде не опасно, — смеялся Илья. А ночью сказал Захару:

— Как своего ребенка меня выходила, ни на шаг не отошла от койки, ни на минуту не оставила. Только что грудью не кормила. Все ей у меня понравилось. И меня любит. Это она уже доказала. Вот и нашлась моя судьба, о какой Бога просил. Без всяких сложностей и условий моею женою стала, самым родным и любимым человеком. Мои ребята говорят, что Динка мужиковатая, в ней женственности, сплошные мышцы, мускулы. И только я знаю, как нежна и ласкова моя девочка! Сколько в ней нерастраченного тепла! Она как чистый родник, какой на мое счастье не сумели замутить люди, беды, житейские проблемы. Она, как радуга над моею головой.

— Может в этот раз и тебя увидел Господь! — согласился Захарий радостно. И спросил:

— Скажи, с чего она боксеркой сделалась? Ведь не бабье это дело. Чего ее черти понесли в мужичье? Как ты с ней сладишь?

— У нее был первый муж. С ним Динке не повезло, хотя она его любила. С самой школы встречались. Говорит, нормальным, спокойным был. А когда вместе жить стали, оказался никчемным мужиком. Но, он был первым. Девка не знала сравнений. А он — ничтожество, как человек — мерзость. При своем недостатке еще изменял. Правда, ни одна баба, побывав с ним, на вторую встречу не уламывалась. Динке в лицо говорили о недостатках ее мужа и смеялись над ним в открытую. Когда она упрекнула его, он ее избил. И вот тогда девка и впрямь решилась и познала сравнение. Оно оказалось не в пользу мужика. Случилась семейная разборка. Он отметелил бабу натурально. И Динка занялась боксом.

— А чего не ушла от него враз?

— Он пригрозил, что опозорит ее на весь город и оформит в психушку, причем навсегда.

— Круто! А как бы сумел? Для такого нужен повод и доказательства.

— Он работал в прокуратуре. И я тебе говорил, что был очень гнусным мужиком. Свою угрозу мог спокойно выполнить.

— А зачем? На кой черт ему это сдалось?

— Из куража или из мести, я понятия не имею. Но бабу стал лупить всякий день. Ведь она изменила. А познав сравнение, не хотела жить с ним и все время порывалась уйти от него. Но боялась. Не столько кулаков, сколько позора и угроз. Так продолжалось какое-то время, пока Динка не научилась стоять за себя. Смешно они жили, он ей изменял, она ему. Все доказывали друг другу кто из них большее говно. К чести ее она отказала ему в супружеских обязанностях. А когда он попытался вломить ей в очередной раз, вкинула ему по полной программе, да так, что отпустил ее уже без всяких условий. Понял, может изувечить или того хуже утворить с ним. Ну, а Динке та победа пришлась по кайфу. Решила и дальше заниматься боксом. У нее неплохо получалось.

— На что ей это было надо? Ведь баба! На том боксе что поимеешь? Даже кусок хлеба не заработаешь, Разве как ночью в подворотне стоять с кулаками наготове.

— Зря ты так, Захарий! Она научилась главному— защищать себя! И в любое время ходила по городу, не боясь никого. К ней не приставали как к другим, не пытались ограбить, раздеть, изнасиловать, как других. В городе многие знают и не подходят к ней. К Динке не решаются подступиться, сделать грязное предложение, с нею боятся знакомиться. Да и кому охота уйти со свиданки с зубами в заднице.

— А как же ты насмелился?

— Она выручила меня. Потому, даже мысль не стукнула приставать или обидеть. Пока в больнице лежал, привык как к родной. Одного боялся, чтоб не отвернулась и не бросила меня. А Динка полюбила. Когда я вылечился и встал на задние лапы, мы с нею уже обо всем договорились. Я привел ее домой. Она сразу стала хозяйкой у меня, как будто все время жили вместе.

— А ее первый мужик не объявляется?

— Нет! Второй раз не решился испытать на себе боксерские способности бывшей жены.

— Вы с ней записались или в гражданском браке живете?

— Распишемся, когда забеременеет. Вот закончит свой институт, тогда поговорим. Уже немного осталось. А сейчас уже присмотрелись. Все устраивает, все нормально. Мне с нею комфортно, словно все года под одной крышей канали.

— А кем она работать станет после своего института? Вышибалой в кабаке или до пенсии в охране вместе с тобой?

— Мне уже предложили тренерскую работу во Дворце спорта. Желающих заниматься боксом оказалось море. Мальчишки-школьники, студенты, даже девчонки просятся по моему примеру, — подала голос проснувшаяся Динка.

— А я думал, что ежели вам не хватит денег, так по ночам подработкой займетесь. Тряхнете возле кабаков подвыпивших. Оно и недолго, и навар обеспечен, — хохотнул Захар.

— Нет! У нас заработок чистый, без мордобоя. Нам нельзя применять навыки в быту. Только на соревнованиях. За другое наказать могут. А потом, Илюша к боксу отношения не имеет, — вставила Динка и добавила:

— Да и зачем ему это? Он и без того — главный в семье и в доме. Это куда сложнее.

Глава 5. НА ПЕРЕПУТЬЕ

Ирина долго не решалась звонить Захару. Не насмеливалась напоминать о себе. Да и Женька не советовал лезть к старику, какой, покинув семью, даже не думал возвращаться.