Андрей Воронин - Инкассатор: Черные рейдеры Страница 34

– Ужас, – произнесла Татьяна Степановна, – куда я вляпалась!

– Да не переживайте, – начал успокаивать собеседницу Филатов. – Из любой ситуации можно найти выход. Но в данном случае надо действовать очень быстро, иначе это все может очень плохо закончится.

– И что же делать? – озабоченно спросила Татьяна Степановна.

– Нужно найти что-либо, компрометирующее новых хозяев. Ну, не знаю, какие-нибудь документы, их связи с криминальным миром. Тут любое случайно оброненное слово может многое сыграть. – На несколько секунд Филатов задумался, а потом продолжал, – это могут быть и бухгалтерские документы, какие-нибудь непредусмотренные законом траты.

Внимательно выслушав Филатова, Татьяна Степановна поднялась из-за стола, подошла к журнальному столику, где лежала пачка сигарет, достала оттуда сигарету и закурила. Филатов наблюдал за этой женщиной, как она медленно втягивает в себя дым. О таких говорят, что курить им идет, – подумал Филатов.

– Ничего, если я немного подумаю? – неожиданно спросила Татьяна Степановна.

– Конечно, я не требую от вас ничего. Но, поверьте, это может здорово помочь нам всем.

– А где гарантия, что вы не подставной человек того же Аганесяна? Может, это проверка такая? – выдохнув табачный дым, нервно улыбнулась собеседница Филатова.

– В таком случае, Татьяна Степановна, разговор между нами окончен. Если вы думаете, что я буду искать каких-нибудь оправданий своей позиции, то скажу прямо – у меня их попросту нет, как и нет времени разговаривать по пустякам.

Наступила неловкая пауза. Казалось, что каждый из собеседников думал о своем, и какое-то неуловимое напряжение между ними должно было логически завершиться. Однако Татьяна Степановна почему-то никуда не спешила, она также медленно, как и прежде, докурила сигарету практически до самого фильтра и, затушив сигарету, наконец нарушила молчание:

– Ну, что ж, мне было приятно общаться с вами. Я слабая женщина, а завтра мне на работу. Прошу меня извинить, – произнеся это, она медленно проплыла мимо Филатова в коридор, где включила свет. Филатов понял, что засиделся, и быстро проследовал к гардеробу.

– Ну, что ж, и вам спасибо, Татьяна Степановна, – сухо начал прощаться Филатов. – Приятно было познакомиться, надеюсь, мы еще с вами свидимся, – отметил он, надевая туфли.

Хозяйка квартиры ничего не ответила гостю, глядя в одну точку на стене у гардероба.

– Ну, что же, счастливо, Татьяна Степановна, – еще раз вежливо попрощался Филатов и взялся открывать двери, закрытые на несколько защелок и замков.

– Постойте! – неожиданно громко произнесла хозяйка квартиры. Филатов не ожидал этого и молча повернулся лицом к собеседнице.

– Я хотела сказать, что верю вам, хотя и очень боюсь, – в этот момент ее глаза встретились с глазами Филатова. – Я смогу вам помочь. Пожалуйста, не разувайтесь, зайдите в комнату.

Филатов молча повиновался и уселся за стол, где несколько минут назад закончилась беседа. На столе стояла недопитая бутылка вина и почти нетронутые им закуски.

– Я сейчас, подождите минутку. Выпейте чего-нибудь.

– Благодарю, – заинтересованно ответил Филатов и потянулся к бутылке.

Филатову показалось, что прождал он минут десять, пока не услышал, как хозяйка вышла из другой комнаты и осторожно захлопнула за собой дверь. Когда она вошла в зал, в руках у нее было несколько бумаг, бережно сложенных по нескольку раз.

– Вот, – посмотрите, – хозяйка протянула их Филатову.

– Что это?

– Вы посмотрите сами, а я пока покурю.

Филатов аккуратно раскрыл бумаги и разложил их на столе. В первом документе были счета о доставке груза из Самары с длинным списком наименований каких-то препаратов, в которых Филатов не мог разобраться без посторонней помощи. Но документ его, безусловно, заинтересовал. Ведь даты, указанные в нем, говорили о том, что новое руководство фирмы с первых дней занялось заказами. Во втором и третьем листке находились счета о закупке какого-то оборудования.

– Так, так, – внимательно ознакомившись с документами, – произнес Филатов. – Я догадываюсь, что это, но извините, Татьяна Степановна, я не силен в фармацевтике.

– Представьте себе, я тоже. Видите ли, я сначала закончила химический факультет, а потом заочно юридический. Химия мне в жизни так и не пригодилась, но при приеме в «Фармацею» требовался специалист, знающий не только юриспруденцию. Кое-что из знаний у меня осталось, – взволнованно заметила хозяйка. – Дело в том, что закупаемые препараты – это не совсем профильное для нашей фирмы. Мы занимались другим. Кроме того, мы больше занимались испытаниями средств, сертификацией, работой с торговыми фирмами, с потребителями. А для этого, как вы понимаете, не нужны такие большие закупки. Кроме того, – продолжала Татьяна Степановна, – эти препараты как раз рассчитаны на крупное производство и, если говорить еще серьезней, для выделения синтетического наркотика вполне подходят. Хотя, – с некоторым сомнением в голосе заметила женщина, – я могу и ошибаться. Но в любом случае очень любопытен другой документ, касающийся закупки оборудования. Здесь я ничего сказать не могу, я не специалист.

Филатов был буквально ошарашен увиденным. Он поймал себя на мысли, что ни за что бы не подумал, что он здесь найдет то, что искал. Предъявленные документы, хотя это были копии, не заставляли усомниться в их подлинности. Но какие они могли открыть перспективы, если грамотно ухватиться за эту ниточку! Он на мгновение представил, что, попади эти бумаги Шевцову – можно было бы решить полдела.

– А как к вам попали эти бумаги? – не отводя взгляда от документов, спросил Филатов.

– Как попали? – оживленно начала отвечать хозяйка. – Ну, у нас, у работников кадров, есть свои секреты. Часть документации проходит через нас в любом случае, – усмехнулась женщина.

– Татьяна Степановна, у меня просто нет слов. Вы понимаете, что это такое? – удовлетворенно воскликнул Филатов.

– Лучше бы я не знала! Вы не представляете, как сложно мне было вынести их из «Фармацеи»! Я боялась, что меня остановят на проходной и обыщут. Эти звери уже практикуют такое. Но мне повезло. Я нашла какой-то предлог, чтобы выйти вместе с новым начальником. Короче, уболтала его чем-то. Но потом подумала, что, может быть, это зря – они ведь могут и сюда прийти. А я живу одна, – заключила Татьяна Степановна.

– Я все понимаю, но нам, поверьте, это очень пригодится. Мне нужно забрать их. Поверьте, они попадут куда надо.

– А мне что теперь делать? – поникшим голосом спросила Татьяна Степановна.

– Самое главное держать себя в руках. Не давать повода для вашего начальства усомниться в себе. Слушать, что они говорят, видеть и фиксировать в голове, что они делают. О нашей встрече, естественно, никому ни слова, это в целях вашей же безопасности.

Заканчивая справку о конфликтной ситуации между ЗАО «Фармацея» и фирмой «Мосстройинвест», Шевцов размышлял о том, как такое вообще могло случиться. Документы неопровержимо свидетельствовали о целенаправленных действиях Аганесяна и его заместителя Балаяна по кличке Армен, чтобы разорить фармацевтическую фирму. Было очевидно, что в ряде случаев попытки экономического давления являлись лишь поводом, а фактически руководители «Мосстройинвеста» пытались решать свои задачи. Со стороны этой организации и ее руководства имело место воровство материально-технических ценностей ЗАО «Фармацея».

Новое руководство этой фирмы» систематически нарушало трудовое законодательство, коллектив ЗАО вынужден был согласиться на уменьшение заработной платы. Работники под страхом увольнения не могли оспорить нарушения в суде. Когда по решению совета директоров была выделена значительная сумма – 500000 долларов на закупку нового сырья и оборудования, оно было потрачено на иные цели – закупку оборудования для производства синтетического наркотика.

Расследование этой стороны дела выявило связь преступного сообщества с представителями правоохранительных органов. Особенно досадно было Шевцову за то, что один представитель его группы – капитан Наседкин, оказался связанным с криминалитетом. Хотя тот был навязан ему руководством, Шевцов чувствовал личную вину за то, что вовремя не уличил проходимца. В связи с этим Шевцов прилагал еще один документ – об увольнении его на пенсию. Этот шаг он обдумывал весь вчерашний вечер и, взвесив все «за» и «против», решил, что в этом расследовании руководство ГУВД Москвы проявило халатное отношение к делу, не собрав полной информации о бандитских группировках и подвергнув его и его подчиненных опасности. Конечно, он помнил разговор в генеральском кабинете – обещанные звезды и перевод в теплое местечко в структуры милицейского министерства. Но, думая вчера на эту тему, глубоко разочаровался в своей работе.