Борис Бабкин - Эта война еще не кончилась Страница 34

И тут из дома, из которого вышли трое, раздался душераздирающий женский крик.

Судорожно глотнув, Денис, не замедлив шага и внешне никак не отреагировав на это, продолжал идти за Маликой.

Крик раздался снова. Глухо лопнул выстрел.

– Женщина сына прятала, – замедлив шаг, дав возможность Денису догнать ее, проговорила Малика. – Она русская. Муж чеченец. Он умер. А сына она на войну не отдавала. Он в горах был. Пришел, за ним и явились. Ему пятнадцать лет.

– Пацанов на войну тащат, – зло буркнул Денис. – Духи…

– В четырнадцать лет мальчик в Чечне уже мужчина.

– А почему ты не замужем? – вдруг спросил Денис.

– Вот дом, – ушла она от ответа. – Зайдем. Ничего не проси, даже воды.

– И не стал бы, – процедил Калмыков. – Яду накапают… духи!

– Я тоже чеченка, – остановившись, повернулась к нему Малика. – Не надо так говорить обо всех. Я пять лет училась в России и знаю, что не все русские прекрасные люди. – Вздохнув, повернулась и пошла к калитке большого дома.

Поморщившись, Денис пошел за ней.

Почувствовав легкое прикосновение, Борис, еще не открыв глаз, перекатился через спину и вскинул руку с пистолетом.

– Трое, – услышал он шепот Ильи. – Снайпер, пулеметчик и автоматчик. Нет, – тут же поправился он, – вон еще четверо!

Борис, не поднимаясь, развернулся и подполз к краю скалы. Осторожно выглянул из-за камня. Увидел неторопливо идущих по направлению к ним троих, а чуть сзади еще четверых бородачей.

– Начнем, – взявшись рукой за покрывавшую пулемет пленку с каменной крошкой, шепнул Богатырь.

– Они не за нами, – уверенно проговорил Борис. – Открыто идут.

– Ну и что? – оскалился Илья. – Мы их сейчас и сделаем. Пока не ждут.

– Ты забыл, – сказал Бабич, – Малика с Денисом там.

Илья приглушенно выматерился.

Боевики, свернув левее, обогнули скалу и, провожаемые взглядами русских, спустились к реке. Пошли вправо по берегу.

– Куда это они? – проворчал Богатырь.

– Черт их знает! – Бабич потерял интерес к боевикам. – Покемарь. – Устраиваясь перед камнем, он взял бинокль у Ильи.

– Пожрать бы, – перевернувшись на спину, вздохнул Илья. – В животе что-то здорово сосет. Так и кони двинем. Если увижу кухню, – мрачно пообещал он, – пойду в атаку. Хоть нажрусь перед смертью.

– Посмотри на тех, – услышал он напряженный голос Бабича, – на реке. Еще идут?

Илья, развернувшись, пополз влево. Приподнявшись, тут же упал.

– Возвращаются, – шепнул он.

– Ведут кого-то, – проговорил Бабич. – Точно, – кивнул он. – Боевики ведут нескольких чеченцев, молодых мужиков. Ого! – услышал Илья. – У них руки колючкой связаны. А еще двух славян и бабу, тоже славянку. Охраны возле них четверо. С автоматами.

Мужчин с закрученными колючей проволокой руками и женщину в разорванном на груди платье провели к реке.

Борис переполз к Илье.

Прошедшие раньше стояли там. Пленников выстроили на кромке скалистого берега. Боевики отошли. Один из них что-то коротко проговорил, и сразу раздались автоматные очереди.

Крикнуть успела только женщина, до конца придерживавшая порванное на груди платье.

– Духи! – прорычал Илья. – Ну сучары! – Он бросился к пулемету.

– Еще одно движение, – услышал он звенящий от злости приглушенный голос Бабича, – пристрелю!

В спину ему упирался пистолет.

– Сделаем дело, – не отводя ствола от мгновенно вспотевшей спины Богатыря, продолжил Бабич, – гуляй как хочешь. И запомни – больше повторять не стану! Ты уже второй раз это делаешь. Третьего предупреждения не будет.

– В натуре шлепнул бы? – спросил Илья, когда Борис убрал пистолет в кобуру.

– Наблюдай, – ушел от ответа Бабич.

– Шлепнул бы! – усмехнулся Богатырь. – Я понимаю, что ты прав, – подползая к камням, проговорил он, – но как увижу…

– Они еще не ушли.

Илья затих и, тяжело вздохнув, подполз к замаскированному пулемету. Борис наблюдал за берегом.

– А говорят, они мусульман хоронят, – пробормотал он, увидев, как боевики толпой возвращаются в станицу. – Впрочем, эти, наверное, по их мнению, продались гяурам. Вот псы, совсем в башке ничего нет! На Россию полезли, Кавказ отделять. Это нужно быть дубоголовым, чтоб до такого додуматься. Наши ради Афгана сколько парней положили, чтоб не отдавать стратегически важное место. А то помощь какую-то свободолюбивому афганскому народу придумали… Этот свободолюбивый нам в спину стрелял. И Бен-Ладен там был, террорист мирового масштаба. Штаты за него бабки отстегивают. А у нас… – Недовольно поморщившись, махнул рукой.

– Чего ты? – услышал он голос Ильи.

– Как они там, – спросил Борис, – не идут?

– Не видать.

– Ты это, – подполз к нему Бабич, – за ствол на спине… извини.

– Проехали, – буркнул Илья. – Я бы, наверное, так же сделал. Просто я последние годы мордобоем занимался – бои без правил… Вот и потерял чувство опасности. Увидел – и вперед.

– Подожди, – усмехнулся Борис, – то ли еще увидишь. Нам назад топать придется. А война, похоже, все больше их пугает. Вот и свирепствуют, суки. Какой-нибудь новый террорист может объявиться, вроде Басаева. У русских память короткая, все быстро забываем. Знать, что рядом, в Чечне, на территории России, живет террорист, который захватил в Буденновске беременных женщин, медиков, – и ничего не сделать! Послали бы спецгруппу, и привет, Шамилька! Так хрен на рыло, дождались, пока он в Дагестане воду намутил. И из Дагестана его выпустили. Почему уйти дали?

– Может, базар это? – предположил Илья. – А то бы, по-моему, если б он там был, хрен бы ушел.

– По зеленой, – ответил Борис. – С фарами колонна выходила. Так по крайней мере многие вояки говорят. И кто-то из наших политиков спрашивал: почему Басаева выпустили из Дагестана? Но сейчас, похоже, за них всерьез взялись… Летчик молоток, – вспомнил он штурмовика. – Лихо им жути привил. Не он – положили бы нас там.

– Точно.

– Где же Денис с Маликой? – посмотрел на часы Борис. – Уже полтора часа прошло.

– Куда еще? – недовольным шепотом спросил Денис.

Малика вышла из дома через десять минут с седобородым крепким стариком. За ним молча шагали трое парней с пистолетами.

Денис пошел следом.

Старик и Малика вошли в какой-то дом. Вернее, вошел старик, Малика осталась у дверей. Так они обошли четыре дома. Старик заходил, Малика оставалась у дверей. Парни, сопровождавшие старика, молча стояли рядом с Денисом. Он изредка ловил на себе их презрительные взгляды.

Когда подошли к пятому дому, большому, огороженному высоким каменным забором, Малика не вошла даже во двор.

– Он ищет какого-то чеченца, – так же тихо ответила она, – у кого могут быть русские, которых вы ищете.

– Вот так просто ищет – и все? – Денис усмехнулся.

– Сейчас многие так делают, у кого деньги есть: выкупают сами и передают в Ингушетию или выходят на русских военных в Дагестане. Все понимают, что Москва всерьез взялась за ваххабитов. Даже те, которых устраивает жизнь при Басаеве и Хаттабе, все равно стараются помочь. Чтобы быть в глазах русских честными гражданами. Как говорите вы, – неожиданно улыбнулась она, – очки зарабатывают. К тому же нефтепровод закрыли. А он знаешь сколько полевых командиров обогатил? Здесь мини-заводов по переработке нефти множество. Сколько природы попортили! – горько добавила она.

– Ты где в России училась? – спросил Денис.

– Чечня тоже Россия, – напомнила Малика. – А училась в Ленинграде, – она слабо улыбнулась, – в пединституте.

Вышел старик. Малика поспешила ему навстречу. Он, не останавливаясь, подошел к Денису.

– Нет здесь таких, – тихо, чисто по-русски проговорил он. – Их продали кому-то. Я постараюсь выяснить кому. Скажу ей, – мотнул головой на Малику и пошел прочь.

– Я зайду через три дня, – сказала Малика.

– Я сам найду тебя, – остановившись, повернулся к ней старик. – Сюда не приходи. Здесь люди Хаттаба, этой собаки. Они могут заинтересоваться русским. Он не похож на того, кто родину за сто долларов продает. Мои люди вас проводят. И сразу уходите. Навести Манила, он может помочь, если солдаты в его районе.

Подозвав одного из парней, старик что-то тихо ему сказал. Парень, кивнув, быстро пошел вдоль улицы.

– Он не за подкреплением? – насторожился Денис.

– Принесет еды, – упрекнула его взглядом Малика. – И воды. Второй нас проводит.

– Как-то все не так, – качнул головой Денис.

– Где-то севернее, – сказала Малика, – чеченец, чтобы стать боевиком, расстрелял около сорока русских соседей. Мне Малик рассказал.

– Ничего себе! – поразился Денис. – Просто так взял и расстрелял?

– Там идут бои. Боевики заставляют людей рыть траншеи и окопы. Тех, кто отказывается, расстреливают. Не боевики-чеченцы, а другие. Здесь сейчас албанцы есть, арабы, украинцев немало. Но в основном расстреливают арабы. Или черные женщины Хаттаба.