Михаил Серегин - Бесы в погонах Страница 34

Священник охнул. Если это правда и Макарыч действительно когда-то взял Гравера на каком-то деле, по всем правилам сдал его на следственный конвейер, и тем не менее авторитет почему-то вышел… В общем, случись в городе и впрямь московская комиссия, Макарычу будет что сказать.

Старший побледнел и тоскливо глянул в сторону, но лишь на секунду.

– Значит, не все ты по правилам сделал, товарищ майор, – непроизвольно дернув кадыком, проронил он. – Иначе не выпустили бы. Сам знаешь, мы таких людей за здорово живешь не отпускаем.

– Хорошо. Вопрос второй, – набычился Макарыч. – Почему Якубова в разработку пустили?

Священник насторожился: это было что-то новенькое. Он прекрасно помнил, как все тот же Макарыч рыл копытами землю и рвался в бой!

– Что-то я тебя не пойму, – усмехнулся офицер. – Ты же сам хотел, чтобы его прижали. А теперь что, на попятный?

– Это мой грех, – сглотнул рубоповец. – Но я же сам его тряс! Уж я-то знаю, что он чистый! Без дураков! По-настоящему чистый!

В воздухе повисла напряженная тишина. Отец Василий кинул мимолетный взгляд на заложников. Молоденькие милиционеры совершенно растеряли свою импозантность и действительно стали походить на самых настоящих заложников. Тот, что был поближе, обливался потом, а у того, что стоял на коленях подальше, по всему лицу пошли крупные пунцовые пятна.

– Я еще разберусь, кто чистый, а кто не очень, – улыбнулся старший офицер. – А пока отпусти пацанов и сдай оружие… для начала.

Макарыч рассмеялся. Он смеялся так долго и так страшно, что отец Василий даже забеспокоился – все ли у отставного рубоповца в порядке с головой.

– Пацанов твоих я в другом месте выпущу, – отсмеявшись, произнес Макарыч. – И оружие им верну, можешь не беспокоиться. Но только и у меня к тебе совет: заверни это дело назад, пока не поздно. Я еще не понимаю до конца, что произошло, но я обязательно разберусь. Обещаю.

Макарыч подхватил своего мокрого от пота заложника и рывком поставил его на ноги. Отец Василий кивнул выглянувшей из двери Анзоровой сестре, хозяйке этого дома, дождался, когда из двери выйдет Ольга с Мишанькой на руках, и все они по одному, строго соблюдая очередность и держа представителей областного УВД в поле зрения, вышли во двор и погрузились в микроавтобус. Теперь их, включая пленных, было ровно десять человек.

Отец Василий сел за руль, завел машину и, властно указав вышедшему вслед за ними младшему офицеру на ворота, аккуратно выехал наружу. Он знал, что в эту самую секунду стал изгоем, неприкасаемым в глазах любой, самой маленькой государственной структуры, и это понимание лишило его всяких иллюзий и наполнило решимостью и силой.

– Куда едем? – не поворачиваясь, спросил он.

– Главное за город вырваться, батюшка, – сказал совершенную банальность Макарыч.

Священник кивнул, резко повернул вправо, пробил придорожные кусты и вырвался в узенькую, тянущуюся вдоль Студенки парковую зону. Он знал, что искать их будут большей частью на дорогах, и потому избрал другой путь.

Через несколько минут он подъехал к дамбе и, осторожно спустившись с крутого пригорка, въехал в реку. Женщины взвизгнули. Всего второй раз в жизни он проделывал этот трюк, но решил, что если уж проехал здесь на «Жигулях», то и на микроавтобусе проберется.

Но на этот раз все оказалось сложнее. Ночной ливень поднял уровень воды в речке сантиметров на пятнадцать, и уже через пару десятков метров вода поднялась до щиколоток, и когда отец Василий выжал сцепление, нога с хлюпом погрузилась в воду.

– Черт! – ругнулся он и глянул в зеркальце заднего вида. Лица сидящих в салоне людей были бледны и сосредоточенны. – Макарыч! Самое время груз сбросить! – крикнул он.

– Ага! – согласился Макарыч и принялся выщелкивать патроны из трофейных пистолетов.

Отец Василий добрался до середины дамбы и приостановился. Пленным милиционерам вручили их оружие и, сдвинув боковую дверцу, указали на выход. Те замялись.

– Вперед, офицеры! – воодушевил их Санька и пнул под зад первого.

Тот кувыркнулся, рухнул вниз, попытался встать, но не удержался на скользких от водорослей камнях и покатился вниз по скату дамбы.

– Иди выручай товарища, – призвал Макарыч второго заложника и, вручив ему пистолет, повторил Санькин маневр.

Священник убедился, что оба вполне благополучно всплыли в паре метров ниже дамбы, и включил первую скорость.

Они проехали совсем недалеко от дома отца Василия. Ольга тяжело вздохнула. И даже маленький Мишанька словно почувствовал, что родные пенаты где-то рядом, и принялся капризничать.

– Можно в софиевском лесу укрыться, – не оборачиваясь, предложил священник. – Я там брошенную ферму знаю, неподалеку от второго отделения… Что скажете?

Мужики задумались. До сей поры им как-то в бегах бывать не приходилось. Наверное, прятаться в лесу было безопаснее, чем в городе, но ни чем питаться, ни где ночевать, а главное, что потом делать, никто не знал.

– Слышь, Андрюха, – неожиданно подал голос Роман. – Это ведь вы Царьковского брали?

– Ну… – растерянно откликнулся Макарыч.

– Имущество описано?

– Конечно! А ты как думал?..

– И до суда опечатано, верно?

– Как всегда, – пожал плечами рубоповец.

– У него на Волге коттедж есть, – пояснил Роман. – Новый совсем, Царьковский в него даже въехать толком не успел… так можно туда…

Это была мысль. В опечатанный коттедж находящегося под следствием генерального директора крупного ЗАО точно никто не сунется, даже сами менты.

– Где это? – спросил отец Василий и притормозил: прямо перед ним уже возникла трасса, и от того, где находится коттедж, зависело, куда поворачивать.

– За Вишенками, на самом краю, в березовой роще… Знаете, там раньше дикий пляж был…

Священник кивнул, добавил газу и, выехав на асфальт, повернул направо.

Чтобы не проезжать мимо поста дорожно-патрульной службы, отец Василий съехал на идущую параллельно трассе, укрытую за лесополосой грунтовку. Ярко светило вечернее солнце, смоченная вчерашним ливнем дорога уже подсохла, но еще не пылила, и со стороны можно было решить, что несколько дружных семей едут купаться на Волгу.

Священник даже подумал, что вода, поди, давно прогрелась, а он так ни разу ни сам не выбрался, ни семью на речку не вывез. Все время на служение уходит… И едва он вспомнил о служении, как настроение резко упало: там, в храме, остался один лишь, пусть и старательный, но, надо признать, не совсем толковый диакон Алексий. Как он там будет управляться, было совершенно неясно…

Так, прячась за лесополосой, они проехали до Вишенок, миновали заправку и стоянку, на которой так и стоял брошенный в прошлый раз священником его «жигуленок», и выехали на идущую параллельно Волге улочку. Вскоре они остановились перед большими воротами из причудливо гнутого металлического прута. А там, за воротами, в паре сотен метров, уже виднелся огромный, похожий на дворец коттедж генерального директора Царьковского.

Санька выскочил из машины, вытащил из кармана проволоку и принялся ковыряться в замке.

– Слышь, Роман Григорьевич, – повернулся отец Василий к Якубову. – А ты уверен, что сюда никто не явится?

Роман Григорьевич пожал плечами.

– Ты лучше у меня спроси, – самодовольно хохотнул Андрей Макарович. – Я тебе точнее скажу. Этого Царьковского еще месяца два будут в следственном изоляторе держать, это минимум! И вся его шушера будет сидеть по своим щелям тише воды, ниже травы!

Отец Василий удовлетворенно хмыкнул: если «шушера», как выразился Макарыч, забьется по своим щелям, это неплохо. По крайней мере, это позволяло надеяться, что их не потревожат.

Санька, открыв ворота и пропустив машину на территорию, тщательно закрыл их за собой. Они тихо подъехали к огромному, загораживающему собой солнце и лишь по недоразумению названному коттеджем дворцу и вышли.

– Вот это живут люди! – не мог скрыть своего восхищения, смешанного с изрядной долей негодования, Санька. – Это ж сколько бабок у человека?!

– Тебе на твою ментовскую зарплату и за десять жизней не заработать, – язвительно хихикнул осмелевший Сережа, но тут же получил от папеньки увесистый подзатыльник.

Андрей Макарович решительно подошел к центральной двери, оглядел ее и тут же покачал головой.

– Качественно опечатано, незаметно не снять. Я сейчас вокруг дома похожу, а вы подождите.

Пасюк торопливо пошел вокруг дома, а оставшиеся перед центральным входом беглецы принялись оглядываться. Коттедж был многоуровневый, со сдвигами этажей и ломаной линией крыши, тремя гаражными воротами в правой части строения и массой окон, балкончиков и каких-то странных переходов между разными секциями.

– Слышь, Санек, – повернулся к лейтенанту отец Василий, – а через гараж пройти можно? Он же, кажется, не опечатан?