Остросюжетный детектив. Выпуск 4 - Алистер Маклин Страница 34

Я попросил дать взаймы длинный пластмассовый дождевик, чтобы предохранить костюм от дождя, и натянул его поверх плаща. Дождевик был на пару размеров меньше, чем требовалось, и появилось ощущение, что на мне смирительная рубашка. Я пожал всем руки, поблагодарил за все, что они для меня сделали, и ушел.

В 2.15, после короткой остановки у телефонной будки, я поставил машину туда, откуда ее взял, и затопал по грязной дороге в направлении аллеи, ведущей к дому генерала. Боковых тропинок не было, так как люди, живущие в непосредственной близости от моря, не нуждаются в них. Размытые дождем канавы превратились в небольшие речки, наполненные грязной водой. Мои ботинки полностью утопали в этом месиве, а их тоже надо высушить к утру.

Пройдя мимо сторожки, где жил шофер, вернее, где он жил согласно моим представлениям, я пошел по аллее. Крыша туннеля ярко освещалась, и карабкаться через ворота из шести стальных труб, в этом ярком пятне света было более чем неразумно. Кроме того, насколько я знал, верхняя перекладина могла быть снабжена звуковой сигнализацией, срабатывающей при дополнительной весовой нагрузке на нее. Я уже знал, что живущие в этом доме способны на любые ухищрения.

В 30 метрах от аллеи нашел небольшой провал в густой, высотой в два с половиной метра живой изгороди, окружающей земельные владения генерала, и протиснулся через него. Менее чем в двух метрах от этой великолепной живой изгороди находилась такая же великолепная, высотой в два с половиной метра стена с битыми стеклами. Осколки были зацементированы в верхний край стены, гостеприимно приглашая проникнуть внутрь.

Мощное препятствие в виде живой изгороди, скрывающей стену, и сама высоченная стена выглядели столь внушительно, что никоим образом не вдохновили бы на штурм никого, кто оказался бы слишком робким и постеснялся войти через главные ворота. Яблонский, который заранее все разведал, сказал, что не эта изгородь, не эта стена были особенностью генеральского имения. У большинства соседей Рутвена, людей обеспеченных и занимающих солидное положение, были точно такие же заборы, надежно защищающие их собственность.

Веревка, свисающая с сучковатой ветки дуба, росшего за стеной на территории имения, была там, где я ее оставил. Тесный дождевик сковывал движения, поэтому я не перелез, а, скорее, перевалился через стену и очутился на другой стороне. Потом влез на дуб, отвязал веревку и сунул ее под выступающие корни дерева. Я не думал, что веревка еще раз понадобится мне, но предусмотреть все заранее было невозможно. Пока заботился только о том, чтобы ее не нашел один из людей Вилэнда…

В отличие от соседей в поместье генерала за каменной стеной была шестиметровая конструкция из горизонтально натянутых пяти толстых проволок, причем три верхних ряда были не из обычной, а из колючей проволоки. Если бы человек захотел проникнуть через это проволочное заграждение, то пришлось бы поднять вверх вторую снизу гладкую проволоку и отпустить бы до земли нижнюю, потом согнуться и пролезть между ними.

Но благодаря Яблонскому я знал то, чего не мог знать человек, решившийся проникнуть через проволочное заграждение: если приподнять второй ряд и опустить первый ряд проволочного заграждения, то включится сигнал тревоги. Именно поэтому я с величайшим трудом преодолел три верхних ряда колючей проволоки под аккомпанемент цепляющегося за шипы и с тонким писком рвущегося плаща. Эндрю получит взятый мною дождевик в непригодном виде, если он вообще получит его.

Деревья росли очень густо, и под ними было совершенно темно. Я не осмелился включить фонарик и надеялся только на инстинкт и удачу. Мне нужно было обойти большой сад, где расположена кухня, находящаяся слева от дома, и добраться до пожарной лестницы в глубине сада. Надо было пройти около ста метров, и я рассчитал, что на это потребуется около четверти часа.

Я шел такой же тяжелой походкой, как старина дворецкий, когда крался мимо двери и под его ногами скрипели половицы. Правда, у меня были определенные преимущества: я не страдал плоскостопием и аденоиды мои были в норме. Я шел, широко расставив руки в стороны, но, уткнувшись лицом в ствол дерева, понял, что нельзя идти, вытянув руки вперед или в стороны. Свисающие плети испанского мха все время лезли в лицо, но я ничего не мог поделать с ними, хотя прекрасно справлялся с сотнями прутьев и веток, валяющихся на земле. Я не шел, а шаркал ногами по земле, почти не отрывая от нее ног, скользящим движением отбрасывал в сторону все, что валялось на земле, что могло хрустнуть. Пока удавалось двигаться без шума.

Это имело большое значение. Но минут через десять я начал всерьез тревожиться, не сбился ли с пути. Внезапно через просветы деревьев и пелену дождевых капель, стекающих с листвы дуба, мне вдруг показалось, что вижу мерцающий свет. Он вспыхнул и погас. Возможно, мне это только показалось, хотя никогда не страдал избытком воображения. Я замедлил движения, надвинул на лоб шляпу и поднял воротник плаща, чтобы лицо и шея не выделялись светлым пятном в окружающем меня мраке и не выдали моего присутствия. Что же касается шуршания тяжелого дождевика, то его никто бы не услышал в полутора метрах от меня.

Я проклинал испанский бородатый мох, длинные липкие плети которого лезли в лицо и мешали видеть. Из-за этого проклятого мха был вынужден то и дело закрывать глаза, хотя ни в коем случае не должен был делать этого. Постоянное моргание настолько утомило зрение, что я готов был встать на четвереньки и ползти на всех своих четырех опорах. Возможно, и встал бы, но меня удержала мысль, что тогда шуршание дождевика выдаст меня.

Потом в десяти метрах от себя я снова увидел мерцающий свет, но этот свет был направлен не туда, где стоял я, а в землю. Пришлось сделать пару быстрых бесшумных шагов вперед, чтобы определить источник света и зачем его включили. Тут я обнаружил, что абсолютно точно ориентируюсь в темноте. Рядом с кухней был огород, окруженный деревянной оградой, сверху которой шла проволока. Сделав полшага, уткнулся в эту ограду. Верхняя проволока заскрипела, как давно не смазанная дверь заброшенной подземной темницы.

Кто-то внезапно вскрикнул, снова зажегся свет. Потом наступило короткое затишье и снова вспыхнул свет, но блуждающий луч был теперь направлен не к земле, а на огород. Человек, державший в руке фонарик, видимо, очень нервничал, так как не мог сообразить, откуда послышался звук. Если бы он правильно сориентировался, то направленный твердой рукой свет фонарика через три секунды обнаружил